– Это были бандиты, – твердо произнес Витя, – вот спроси хотя бы у Василия. Он их узнал.
– Да, – сказал Васик, – это те самые, что похитили Петю и Нину подстрелили. Один из них вдруг как-то неожиданно очутился перед нами – как будто из-под земли вырос. Даже удивительно – только что на лестничной площадке никого не было – и вдруг... А потом – следом за ним – второй.
– Это они за трубой мусоропровода прятались, – объяснил Витя, – там место очень удачное.
– Ага, – кивнул Васик, облизал бледные губы и снова повернулся ко мне, – понимаешь, Ольга, этот бандюга на меня свой ствол наставил, а Витя его опередил...
– Опередил, – подтвердил Витя, – если бы я не среагировал, Васику конец бы пришел, это точно.
– Ага, – проговорил Васик и снова вздрогнул, будто в салон автомобиля залетела струя ледяного ветра.
– Погодите-ка, погодите, – встряла в разговор молчавшая до сих пор Даша, – зачем этим бандитам нужно было убивать Васика? Насколько я понимаю, они собирались потребовать выкуп за Петю...
– Ничего еще не ясно, – проворчал Васик, – мне никто не звонил и выкупа заплатить не предлагал. А то, что пистолет мне в лобешник направили – это совершенно точно я помню. И если бы не Витя, мне бы...
– Тогда, выходит, бандиты не хотели Васика убивать, – сказала я, – а просто хотели постращать. Направили ствол... Своего рода шоковая терапия. Они же не знали, что с ним вместе Витя будет.
– И я не знал, – заявил Витя, – что они просто постращать. У меня рефлекс сработал. Пистолет-то в кармане был... Я выхватил его и раз-раз...
– Раз-раз!!! – внезапно заорал Васик, осознав вдруг всю ситуацию. – Придурок! А теперь-то что? Теперь они моего Петьку точно того! Я сколько раз такое по телевизору видел! А если у этих козлов нет сообщников больше? Что тогда? Петька один в каком-нибудь подвале лежит связанный?! И как мы его найдем в огромной Москве?! А?!!
Мне показалось, что Васик накинется сейчас на Витю. Вите, очевидно, тоже так показалось, потому что он инстинктивно сжал кулаки и немного от Васика отодвинулся. Когда Васик умолк и, пыхтя, отвернулся к окну, Витя тяжело вздохнул и, протянув руку, осторожно потрепал Васика по плечу.
– Не убивайся ты так, – негромко проговорил он, – я глупость совершил, я ее и исправлю. Даю слово, что отыщу твоего Петьку. Знакомств у меня достаточно, денег тоже. Подниму все старые связи – и с ментами, и с... нехорошими людьми, найду Петьку. Можешь быть уверен – я зря слово не даю.
– А если нет? – угрюмо спросил Васик. – Если у тебя ничего не получится?
– Тогда вот... – Витя снова достал свой пистолет, – возьмешь эту дуру и пальнешь мне в лоб. Договорились?
– Договорились, – неожиданно злобно откликнулся Васик. – Мне теперь все равно. Если Петьку не найду... Черт возьми... Если Петьку не найду, полгорода перестреляю. Мне теперь все равно.
Я все не сводила глаз с пистолета Вити.
– Кстати, – спросила я, – Витя, как, интересно, получилось так, что из твоего газового пистолета вылетали настоящие пули?
– А так и получилось, – глядя сквозь лобовое стекло, ответил Витя, – что пистолет настоящий.
– А ты же говорил...
– Ольга! – повернулся ко мне Витя. – Ну, а что мне оставалось делать еще? Что бы ты обо мне подумала, если б узнала, что я ношу с собой настоящее боевое оружие?
– Не знаю, – честно призналась я, – и сейчас. Не знаю, Витя, что о тебе теперь думать, когда я узнала, что ты носишь при себе настоящее боевое оружие, из которого полчаса назад застрелил двух человек. Откуда у тебя ствол? Это же противозаконно.
– Ничего подобного, – отозвался Витя, – это именной.
Он перехватил оружие за ствол и рукояткой вперед протянул его мне. Я приняла в руки тяжелый пистолет. На рукоятке его была припаяна небольшая медная пластина, где красивыми буквами было выгравировано – «Дорогому товарищу Виктору Беспалому от сослуживцев».
– А Чечне я воевал, – нехотя объяснил Витя, – в первую чеченскую, то есть. Там мне ствол и подарили, когда я демобилизовался. По-хорошему, его, конечно, на учет поставить надо, то се... Но я боюсь, что чиновники наши намудрят чего и пистолет у меня отберут. А это мне друг подарил, который там остался... в Чечне. Ему снайпер шею прострелил. А мы долго понять не могли, что с ним... Лежит на спине – глаза открыты, и крови нигде не видно. Потом только поняли...
Витя замолчал, и в салоне автомобиля на несколько минут воцарилась неловкая тишина.
– Почему же ты мне ничего не рассказывал о Чечне? – тихо спросила я у Вити.
– Потому что сам вспоминать не хотел, – помедлив немного, ответил Витя, – много там было такого, о чем не хочется рассказывать... Ну ладно, хватит об этом. Я сейчас тачку отгоню в гараж к одному приятелю – он тут рядом. От греха подальше – вдруг менты остановят, а вы пока двигайте ко мне домой. Я скоро буду. Там и подумаем, что нам делать дальше. Начнем разрабатывать операцию по освобождению. Хорошо, Оль?..
– Хорошо, – вздохнула я и вдруг подумала о том, как я мало знаю о прошлом человека, с которым живу.
Впрочем, как и он – о моем прошлом.
– Последняя нить – это Катя! – слышался Дашин голос из соседней комнаты. – Найти Катю – значит, найти ключ к разгадке всего случившегося.
– К ментам нельзя обращаться, – это голос моего Вити, – то есть, в официальном порядке нельзя. А если по знакомству, так это самое то, как говорится. И ни в коем случае ничего им не рассказывать. Только вопросы. Никаких лишних сведений быть не должно. Почему? Потому что мент – это всегда мент. Каким бы он близким знакомым не был.
Я задумчиво курила в гостиной. Что-то неясное крутилось у меня голове. Неясное, но...
Такое бывает – когда словно в детской игрушке калейдоскоп мечутся из стороны в сторону, звонко сталкиваясь друг с другом пестрые и совершенно друг на друга не похожие кусочки диковинной мозаики – и кажется, вот-вот – и безумная мешанина сложится в осмысленный узор, который и будет разгадкой на мучающий тебя вопрос.
Однако, гремят цветные осколки стекла, крутится водоворот мозачных кусочков, а ответа все нет и нет, хотя он воспринимается таким близким – очень близким – на расстоянии одного всего кусочка мозаики, который должен встать обязательно на свое место и тогда...
Я тряхнула головой.
«Нет, – подумала я, – все-таки последние события никак не могут вязаться друг с другом. Мои кошмарные сновидения каждую ночь, ставшие сейчас совсем невыносимыми, история с сыном Васика и почему-то не дающий мне покоя рассказ Даши о детях, больных какой-то странной болезнью. Но почему тогда моя интуиция, многократно усиленная исключительными экстрасенсорными способностями, которыми я обладаю, все-таки связывает эти события в один клубок? Странно»...
– Ольга! – голос появившегося в дверном проеме гостиной Вити оторвал меня от моих размышлений. – Я сейчас уеду, – сказал Витя, – по делам. Думаю, что сегодня уже не вернусь. Завтра, если только...
– По каким делам? – спросила я. – Обычно своими делами ты занимаешься в будние дни. А сейчас почти ночь. Суббота...
– Я и не по своим делам еду, – несколько удивленно проговорил Витя, – а по делам Васика. Ты что – забыла? Я же сказал ему, что теперь – это и мое дело. Я напортачил, мне и расхлебывать. А я свое слово привык держать.
– Ладно, – сказала я, – только, пожалуйста, поосторожнее...
– Хорошо, – пообещал Витя. – Я думаю поехать – навестить кое-кого из своих старых знакомых. Они хоть что-то, да должны знать, о Птиных похитителях. Сейчас меня устроят даже слухи. Только маленькую ниточку бы найти, а там я все это дело раскручу до победного конца...
– Поскорее бы все это кончилось, – неожиданно вырвалось у меня.
Он помялся немного в дверях, будто хотел что-то сказать и не решался, потом все-таки вздохнул, подошел ко мне и присел рядом – на диван.
– Послушай, – негромко проговорил Витя, – ты извини меня за то, что я никогда тебе не рассказывал... Ну, о Чечне... О том, что я там служил.
Я пожала плечами – неопределенно.
– Просто как-то не заходил у нас об этом разговор, – пояснил Витя, – а мне самому не особенно хочется обо всем этом кошмаре вспоминать. Я ведь не по своей воле на войну попал. Пошел в армию, направили в десантники. А там уже – по распределению – попал в Чечню. И пистолет этот... Я потому тебе сказал, что он – газовый. Иначе мне пришлось бы тебе все рассказывать – ведь просто так именной пистолет не дают... А там, в Чечне...
Он покрутил головой, словно, чтобы отогнать от себя неприятные воспоминания.
– Ладно, – сказал он и поднялся на ноги, – обещаю, что после все расскажу. Когда закончится эта катавасия. Хорошо, Оль?
– Хорошо, – кивнула я.
Он поцеловал меня и ушел. Даша осталась одна на кухне. Судя по доносящимся до меня звукам, она варила очередную порцию кофе.
