— Что ж, приятно это слышать, - сказал Джордж, небрежно бросив взгляд на Феликса.
Парусник лениво скользил по воде, гладкой, как молоко; трудно было себе представить, какой норовистой лошадкой она может обернуться при настоящем ветре. Здесь с правого борта ее скрывал высокий песчаный берег. Джордж снова закурил, раздраженно ругнувшись, когда ветерок загасил первую спичку.
— Довольно тихий ветер, верно?- сказал он.
Феликс не потрудился ему ответить. Значит, Джорджу тоже кажется, что они движутся слишком медленно, вот как. И снова возбуждение в нем вспыхнуло и упало, как в ветреный день. Там, на высоком берегу, ветер буйно развевал длинные косы ив, но здесь он лишь приятно освежал лоб. Феликс думал о Тессе и Марти и без дурного предчувствия - о своем сомнительном будущем. Ивы с их трепещущей на ветру пепельно-белой листвой напомнили ему о Лене, но она казалась такой далекой от этой лодки, которая несла двоих мужчин навстречу решительному моменту. Ее роль в создании этой ситуации уже была сыграна.
Они приближались к повороту реки. Время от времени Джордж, посматривая на своего компаньона, делал попытку заговорить; но в напряженной отрешенности Феликса было что-то такое, что проникло даже сквозь непрошибаемость Джорджа и вынуждало его хранить молчание. Управляя парусникам, Феликс обрел странную и необычную власть над ним, со смутным недовольством Джордж понимал это, но его противоречивые чувства вскоре были смешаны потрясением, когда юго-западный ветер с силой обрушился на них, стоило им вылететь за поворот. Перед ними простиралась широкая река, вся почерневшая от беспокойных волн, нетерпеливо накатывающих друг на друга. Здесь, на просторе, ветер завывал с огромной мощью, дуя против течения, поднимая отвесные волны, которые разбивались, обрушиваясь, о тупой нос яхты. Сидя у правого борта, крепко уперевшись ногами в край расположенной напротив боковой скамьи, Феликс вел лодку против ветра галсами правым бортом. Яхта, с ее зловещей склонностью уходить от ветра, ныряла носом и подскакивала под ним, как необъезженный конь, пока он боролся с грот-парусом и румпелем, чтобы выправить ее носом к ветру. Поминутно оглядываясь, он определял на глаз силу и направление каждого шквала, который стремительно мчался к ним по воде. В перерывах между этим он с усмешкой подумал, какая жалость, если один из этих шквалов перевернет их до наступления долгожданного момента, а пока он сосредоточил все свои силы, чтобы сохранить жизнь человеку, которого так долго и усердно выслеживал.
Теперь он отпустил румпель. Как только нос лодки повернулся к ветру, он отпустил правый кливер: ветер наполнил парус и стал бешено трепать его из стороны в сторону, как собака, терзающая тряпку; кругом все было в бешеном движении и грохоте; корма, тормозя движение, разбивала высокие валы, и усмиренные мелкие волны торопливо бежали к берегу, находящемуся от них в шести футах, чтобы там окончательно сдаться. Когда шлюпка медленно удалилась от берега левым галсом, ветер крепко ударил ей в борт, но Феликс уже с силой опустил румпель и заставил лодку буквально врезаться в плотный ветер, она остановилась и со слабым шорохом грот-паруса ловила новый галс. Джордж, отчаянно стараясь держаться спиной к ветру, с ужасом чувствуя, что лодка вот-вот перевернется, следил за волнами, с бешеным ревом проносившимися мимо вровень с планширом. Он стиснул зубы, решив ни за что не выдать своего страха перед этим маленьким бородатым человечком, который насвистывал что-то, борясь с ветром, который сейчас был хозяином положения, хотя он, Джордж, мог в любой момент сломать ему шею, как хрупкую веточку.
И в самом деле, Феликс настолько был отвлечен попытками овладеть этой норовистой лодкой, что почти забыл о Джордже. Он смутно сознавал восхитительный вкус превосходства, которое он испытывал по отношению к этому дешевому, самодовольному дураку, он наслаждался неумелой попыткой Джорджа скрыть свой страх, но сейчас эти ощущения словно скользили по поверхности его сознания, целиком поглощенного привычной борьбой против ветра и волн. Так же автоматически он зафиксировал черно-белое здание гостиницы на дальнем берегу, заброшенную и расколотую баржу, что лежала перед ней рядом с эллингом, рыболовов, созерцавших свои поплавки в каком-то мистическом трансе, которого даже не могли потревожить судорожные метания от одного берега к другому одинокого парусника. "Если бы я захотел, я мог бы утопить Джорджа прямо здесь и не думаю, чтобы это заметил хоть один из этих одержимых".
В этот момент до них донеслись громкие гудки; обернувшись назад, Феликс увидел огибающие поворот две моторные баржи, идущие рядом, за каждой из которых тащились по два лихтера. Он тщательно измерил на глаз расстояние до них. Они находились от него в сотне ярдов и должны были поравняться с ним на его третий галс. Когда они пройдут, он сможет сделать несколько коротких галсов между берегом и ближайшим буксиром барж; но тогда его подстерегала опасность на время оказаться в пространстве между их корпусами и таким образом отдаться на милость очередного порыва ветра, риск сбиться с курса и наткнуться на натянутый между баржами канат. Был еще один выход: развернуться и пройти мимо барж раньше ветра и снова повернуть на нужный курс, когда они пройдут. Его расчеты были прерваны неуверенным кашлем Джорджа, который сказал:
— Что нам теперь делать? Они довольно близко, верно?
— Да здесь полным-полно места, - задорно ответил Феликс. - Моторные суда должны уступать дорогу парусным, вы ведь знаете.
— Уступать дорогу? Гм. Не вижу, чтобы они собирались это сделать. Черт побери, не думают ли они, что эта проклятая река принадлежит им одним - ишь, идут себе рядышком во всю ее ширину! Просто возмутительно. Вот запишу их номера и направлю жалобу на их владельцев.
Джордж, безусловно, находился в страшном раздражении, которое вскоре уже не сможет подавить. И в самом деле, огромные баржи, угрожающе надвигаясь на них, распустив в обе стороны дымовые усы, производили довольно грозное впечатление. Но Феликс спокойно переложил руль на другой курс и начал пересекать реку едва ли не в семидесяти футах от них. Джордж явно стушевался, незаметно придвигаясь поближе к Феликсу, глядя на него расширенными от страха глазами, и неожиданно разразился воплями:
— Что вы намерены делать? Говорю вам, оглянитесь! Вы не можете…
Но окончание его фразы потонуло в оглушительном вое сирены одной из барж, который показался эхом истерического рева самого Джорджа. Глядя на перекошенное от страха лицо Джорджа, Феликс вдруг подумал, что сейчас самое подходящее время инсценировать внезапный несчастный случай. При всем презрении к панике Джорджа, его состояние также подсказывало эту возможность. Но он обуздал искушение изменить своему первоначальному плану, который он считал совершенным, - вдвойне перестраховаться: он решил следовать своему плану и воздерживаться от импровизаций. Но недурно было еще раз напугать Джорджа.
Баржи были уже в двадцати ярдах, тесня яхту к берегу. У Феликса оставалось мало простора для маневра в этом месте. Он изменил курс, и лодка начала сходиться с ближайшей баржей. Он почувствовал, как Джордж вцепился ему в ногу и заорал на ухо:
— Идиот! Если вы собираетесь врезаться в эту баржу, я повисну на вас, черт вас побери.
Феликс поднял румпель и развернул грот-парус, чтобы лодка обернулась вокруг своей оси, утлегарь метнулся влево, украшенный минотавром нос баржи проскользнул всего в десяти футах. Когда их пронесло по ветру вдоль ее борта, Джордж, уже совершенно не владея собой от ярости, вскочил на ноги и потряс кулаками, выкрикивая проклятия в адрес мужчины, невозмутимо стоявшего у домика на палубе баржи. Сидящий рядом с ним молодой парень безразлично взглянул на отчаянно жестикулировавшего Джорджа. Затем их окатила волна от барж, и Джордж, потеряв равновесие, всей своей массой грохнулся на дно парусника.
— Я больше не стану останавливаться, - добродушно сказал Феликс Лейн.Тогда в следующий раз вы не упадете.
— Будь они прокляты, эти… Ни хрена не видят! Я им…
— Ну, возьмите себя в руки. Нам абсолютно ничего не грозило, - спокойно сказал Феликс. - То же самое произошло на днях, когда я выходил с Филом. Молодец парнишка, ни на секунду не потерял присутствия духа.
Теперь мимо них тащился длинный низкий железный корпус другой баржи с надписью "огнеопасно" во всю длину борта. Похоже было, что Феликс вознамерился воспламенить своего компаньона: когда он снова поставил яхту левым бортом под ветер, пересекая расходящиеся от баржи волны, он холодно и отчетливо произнес:
— Никогда не видел, чтобы взрослый человек вел себя так постыдно.
Вероятно, уже давно Джорджа никто не осмеливался так оскорблять. Он выпрямился и во все глаза уставился на Феликса, словно не веря своим ушам, затем его глаза налились опасной яростью. Но тут, видимо, ему в голову пришла какая-то мысль, потому что он отвернулся, пожал плечами и хитро усмехнулся себе под нос. Из них двоих сейчас Феликс начинал все больше нервничать, бесцельно хватаясь за разные снасти и кидая неуверенные взгляды на своего компаньона; в то время как Джордж, раскачиваясь всей тушей из стороны в сторону при каждой смене курса, начал даже насвистывать и делать Феликсу шутливые замечания.
