Марина Серова - Спасайся кто может

Я представила, как осложнилась бы ситуация, если бы это произошло, и мне захотелось обнять своего верного помощника.

— Сказал, что Зинаида Алексеевна категорически запретила, — ухмыльнулся Сергей Анатольевич. — Только это и подействовало. Он ее как огня боится. Так что несолоно хлебавши ушел к себе в свинарник.

— Какой свинарник? — не поняла я.

— Так он здесь подсобное хозяйство строит, оказывается, — хитро прищурившись, ответил Сергей Анатольевич.

— А далеко находится эта стройка?

— Минут пятнадцать отсюда, если не врет.

Эта информация заставила меня усомниться в собственной профессиональной пригодности. Сергей Анатольевич не только исправил одну из моих главных ошибок, найдя идеальное место для связанного завхоза, но и сумел разузнать значительно больше моего.

И я тут же сделала вывод из этой новой информации и поделилась им со своим товарищем:

— Если хозяева строят свиноферму, значит, им есть кого кормить. Для троих-четверых самых прожорливых едоков не многовато ли будет? А, Сергей Анатольевич?

— Может, на продажу? — лукаво предположил он. — Дело выгодное.

— Так, что же, он один там надрывается?

— Ну почему же один? Бригада там работает. Только ведь выходной сегодня — вот они домой и отпросились.

У меня совершенно вылетело из головы, что сегодня было воскресенье. Может быть, этим и объяснялось отсутствие людей в корпусах?

— Только они здесь не живут, — словно подслушав мои мысли, заметил Сергей Анатольевич. — Они прямо на стройке и ночуют.

Как только ему удалось все это выведать? Особенно со связанным завхозом за спиной.

Все это было, безусловно, важно и любопытно. Но мне срочно нужно было подумать о дальнейших действиях. Так или иначе, сегодня надо было завершить начатое. Пропавший завхоз — слишком заметное событие.

Не говоря уже о раскуроченном погребе и открытых комнатах в подземном лабиринте.

Прежде всего меня интересовало теперешнее состояние ведьмы. Не очухалась ли она в своем кабинете? И чем в таком случае занимается?

До вечера было еще далеко, но вдруг и сам хозяин пожалует? Кто знает, далеко ли он отправился и не вернется ли раньше обещанного?

В двух словах я рассказала Сергею Анатольевичу о результатах своей сегодняшней экспедиции и предложила ему принять участие в ее новом этапе. Вернее, во втором заезде, учитывая, что я чувствовала себя, как старая кляча после скачек.

Временами у меня просто темнело в глазах от слабости. И помощь Сергея Анатольевича в связи с этим становилась крайне своевременной.

В каком-то смысле мы поменялись с ним ролями, потому что за последние два дня он помолодел на десяток лет, а я, судя по всему, — состарилась минимум на четверть века.

Выслушав мое предложение, он тут же принял его и стал с невероятной энергией генерировать один план действий за другим.

Я еле поспевала за его мыслью.

Но тем не менее мы сумели прийти к консенсусу, как модно было выражаться во времена перестройки.

Поладили мы на том, что нужно начать все сначала. То есть снова отправиться в корпус к ведьме и попытаться опять пройти тем же маршрутом. Но теперь — уже до конца, используя опыт тех многочисленных ошибок, которые помешали мне сделать это в прошлый раз.

Зная, с какими трудностями мне придется столкнуться, я захватила с собой еще пару экстремальных «игрушек», которые не собиралась применять до сих пор.

А перед самым выходом я залезла в свою аптечку и приняла еще дозу той сильнодействующей штуки, которая позволяла мне до сих пор не свалиться замертво.

Когда мы вышли на улицу, с неба начали падать крупные холодные капли, и все заволокло однообразной серой мутью.

— Это теперь надолго, — со знанием дела сообщил Сергей Анатольевич, поднимая воротник пиджака.

У него в руках была двустволка, и настроен он был самым решительным образом.

Ко второму корпусу мы подбежали уже под сплошной стеной проливного дождя. А дверь я открывала под аккомпанемент сильнейшего грома.

Теперь мне не надо было искать дорогу и обследовать каждый квадратный метр. На зрительную память мне жаловаться не приходится. И Сергей Анатольевич едва поспевал за мной, несмотря на реанимированную молодость.

Уверенно подойдя к двери ведьмы, я решительно дернула ручку двери, но на этот раз она оказалась закрытой. Или хозяйка кабинета заперлась, или, наоборот, — протрезвев, покинула свое «ложе» и сменила обстановку.

— Тем лучше, — сказала я, хотя ничего хорошего в этом не было. Но я была в том состоянии духа, когда любое «хуже» воспринимается как «лучше». И ничто не может остановить на пути к цели.

Развернувшись на месте, я так же решительно направилась в сторону подземного лабиринта, и через минуту мы стояли у двери цвета старой пожарной машины.

Надавив на знакомую мне кафельную плитку, я невольно оглянулась на Сергея Анатольевича. И не смогла сдержать самодовольной улыбки, заметив выражение его лица. Его можно было охарактеризовать как восхищенное недоумение.

— Как в «Фантомасе», — прошептал он. И в его устах это прозвучало особенно забавно. Видимо, это был единственный триллер, который ему удалось посмотреть в жизни.

На этот раз я не собиралась возвращаться через погреб, поэтому замок нужно было вывести из строя. Это было бы нелегко, но я пришла во всеоружии.

Небольшая насадка на ствол пистолета делала выстрел практически беззвучным. Но эффективность его при этом оставалась на прежнем уровне.

Сильно изуродовать металлическую дверь я не могла, но замок испортила навсегда. Небольшая свинцовая добавка к хитрому механизму превратила его в металлолом.

Таким образом я обеспечила нам «зеленую улицу» на случай отступления.

Передав фонарик Сергею Анатольевичу, я уверенно шагнула в темноту.

Теперь подземный ход уже не казался мне бесконечным. Я давно заметила, что любая дорога в первый раз кажется гораздо длиннее, особенно если ты заранее не знаешь, сколько тебе понадобится времени, чтобы добраться до цели.

Когда меня впервые везли в мой будущий дом на краю Тарасова, мне показалось, что мы находились в пути целую вечность. Теперь же я считаю, что живу почти в центре города. Во всяком случае, для моего «Ягуара» — это не расстояние.

У облюбованной мною в качестве возможного укрытия двери я остановилась и дождалась, когда Сергей Анатольевич окажется рядом со мной.

— Будьте так любезны, — вежливо попросила я, — пройдите в это скромное помещение и дождитесь моего возвращения.

Сергей Анатольевич, видимо, не понял моих намерений и попытался возразить.

— Через тридцать секунд я составлю вам компанию, — успокоила его я и для вящей убедительности приложила руку к груди. — На этот раз мы не расстанемся до конца операции.

Сергей Анатольевич с сомнением посмотрел в мои честные глаза, но возражать не стал и, пожав плечами, вошел в захламленную кладовку.

Мне потребовалось едва ли больше времени, чем я обещала, чтобы закрепить на двери в конце тоннеля приготовленные мной «игрушки». Они выглядели совершенно безобидно, но это было обманчивое впечатление.

Детонация должна была произойти ровно через шестьдесят секунд, и находиться в радиусе пятидесяти метров от места взрыва было опасно для жизни.

К Сергею Анатольевичу мне пришлось возвращаться бегом.

— Сейчас прозвучит небольшой салют, — предупредила я, прикрыв за собою дверь, — так что не вздрагивайте.

Но вздрогнули мы оба.

В замкнутом пространстве подземного хода взрыв производил неизгладимое впечатление.

— А теперь — бегом, — крикнула я, не дожидаясь, когда затихнут последние отголоски взрыва.

И мы рванули что было сил.

О какой-либо конспирации теперь смешно было говорить, но я надеялась встретиться с обслуживающим персоналом, пока они не успели прийти в себя от потрясения. А то, что они его пережили, — я ни минуты не сомневалась.

У меня самой со страшной силой звенело в ушах, и я жалела, что не закрыла ладонями барабанные перепонки.

Этот жест немного не вязался с образом бесстрашного секретного агента и скорее подходил кокетливой барышне, преувеличивающей свою хрупкость и ранимость. Но зато позволил бы не морщиться от неприятного, почти болезненного ощущения в течение часа, а то и полутора.

На месте двери зияла уродливая дыра с рваными краями, и яркий, особенно после темного коридора, свет слепил глаза.

Одновременно сквозь звон в ушах я услышала шум какого-то двигателя или мотора. Скорее всего, с его помощью клиника обеспечивалась электричеством.

Но это я сообразила значительно позже.

Потому что мое внимание привлек совершенно другой объект. Вернее, субъект, если его можно было так назвать.