— Здравствуйте. С рождения, а почему это вас интересует?
— Да в соседнюю квартиру в 84-м Печерские въехали, я их ищу, точнее Александра с Алексеем. Вы не подскажете, где их найти?
— Знаете, я вам вряд ли смогу помочь. Они довольно замкнуто жили, мы почти не общались. Знаю только, что мальчики где-то в другом городе учились и сюда только летом приезжали. Здесь девочки жили.
— Какие девочки? — Ни о каких девочках я и слыхом не слыхала. Что за новости?
— А две сестренки. Лидия Сергеевна у них опекуном была. Они где-то осенью 92-го появились, а летом 96-го, как раз, когда мы сердцем выбирали и довыбирались, — хмыкнула она, — вышли замуж за Сашу с Лешей и уехали. А Лидия Сергеевна с мамой тоже попозже переехали куда-то. Они даже не все вещи перевезли, потому что я не видела, чтобы мебель выносили, так, коробки всякие, книги в основном. С тех пор квартира закрытая стоит. Никто там не живет.
— Скажите, а они никакого адреса или телефона не оставили. Мало ли что? Ну, трубу прорвет или еще что-то…
— Конечно оставили. У Павла же в приемной круглосуточное дежурство. Вот они и предупредили, что если что-то случится, нужно звонить туда, и сразу же кто-нибудь приедет.
— Так вы и Павла Андреевича знаете?
— А как же! Он сюда в 88-м приехал. Всем бы таких сыновей. Красавец, умница, вы бы слышали, как он играет на гитаре. Голос необыкновенный… Он для матери часто ее любимую песню пел. Ну эту… Эдит Пиаф… «Я ни о чем не жалею». А уж заботливый, кажется, ковриком матери под ноги лег бы, все к ней «мамуля, мамуля», как маленький. Для Саши с Лешей первый авторитет, бывало, только посмотрит, им и этого хватало…
Казалось, что этим дифирамбам конца не будет.
— Спасибо. Попробую поискать их по-другому, — я поспешила проститься.
Я приехала домой совершенно обессиленная. День выдался настолько тяжелый, что не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Наскоро покормив животинку, я рухнула на диван. От обилия информации голова просто распухла. Я решила последовать примеру Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра», и выпила снотворное.
Поднялась я на следующий день совершенно разбитая. Выспаться-то я выспалась, но голова у меня после того, как я снотворное выпью, по утрам совершенно дурная. Василис, чувствуя мое состояние, вел себя скромно и почтительно — не выставлял нахальных требований вроде завтрака и ритуального почесывания за ухом, а тихонечко сидел в кресле на кухне и ждал, когда до него дойдет очередь. А я полезла под контрастный душ. Я, конечно, верю в его живительную силу, но к такому издевательству над собой прибегаю крайне редко, только в силу острой необходимости. Уже на кухне, заваривая себе кофе, я посмотрела на календарь и от души чертыхнулась — Васька тут же оторвал голову от своей миски и с интересом на меня уставился — «Чего это ты?»
— А того, кошкин сын, — ответила я на его немой вопрос, — что хозяйка твоя окончательно заработалась! Сегодня же воскресенье, так что могла бы и не мучиться с утра пораньше, а позволить себе вполне заслуженный отдых. Например, на природу выбраться. Купаться, конечно, еще рано, — услышав это знакомое до отвращения слово, Васька, которому периодические стирки были явно против шерсти, съежился, втянул голову и стал быстро-быстро поглощать свой завтрак, чтобы поскорее куда-нибудь забиться. — Да не о тебе я, успокойся! — и, словно поняв меня, кот облегченно вздохнул. — А позагорать вполне можно было бы. Но я вчера узнала столько нового, что лучше всего по горячим следам сесть и все осмыслить. Да и микрофон у Чарова забрать надо, ну, да это дело недолгое.
Ну, что ж, Елена Васильевна, давай разбираться, что ты имеешь на сегодняшний день, предложила я самой себе, устроившись с кофе и сигаретой в своем любимом кресле и наблюдая за котом, который облопался до того (я нечаянно сыпанула ему в миску явно лишку), что умывался лежа, но даже и так языком по лапе не всегда попадал, потому что и глаза слипались, и голова сонно падала набок.
Фотографию Власову послала Лидия Сергеевна Печерская, причем без ведома Матвея, для него это было полной неожиданностью. Его названые братья, Александр и Алексей, живут не в Баратове и, чтобы найти их, придется повозиться. Матвей мне в этом деле не помощник. Не мешает, и на том спасибо.
Но почему он не хочет мне помочь? Родство с Власовым не то, которого следует стыдиться. Боится, что отойдет у братьев на второй план? Крайне сомнительно. Он их воспитывал с детства, пошел ради них на убийство, да и потом, по словам соседки, одного его взгляда было достаточно, чтобы их в чувство привести. А здесь появляется новоявленный папаша и претендует на лидерство. Бред. Значит, дело в чем-то другом. В чем?
А почему я, собственно, решила, что результаты поисков всех обрадуют? Может быть, прав Матвей, что не хочет мне помочь. Может быть, у него есть веские основания полагать, что не надо ворошить прошлое, что ни к чему хорошему это не приведет, и он просто защищает своих близких, как уже сделал когда-то. Только тогда он был один, а сейчас у него, по словам Николая, целая армия.
Что делать? Сообщить Власову ту информацию, которую я уже успела получить, и пусть он хоть всесоюзный розыск на парней объявляет, вернуть оставшиеся деньги и объяснить, что его просят не беспокоить? Но мне пока еще никто этого не сказал. Ладно, буду продолжать расследование. Если я подойду к красной черте, надеюсь, меня сначала предупредят, прежде чем перейдут к более действенным мерам убеждения.
Итак, кто же может мне помочь? А только один человек — сама Лидия Сергеевна. Надо попробовать связаться с ней и поговорить. Если Власова не хотят знать, то она, по крайней мере, может мне объяснить, почему. Судя по тому, что я о ней узнала, она, прежде всего, очень добрый человек и не захочет, чтобы кто-то питал неосуществимые надежды.
И первое, что надо сделать, это найти номер телефона загородного дома Матвея, но никакая справочная мне его не даст. Можно было бы снова обратиться к Крысе, но я уже поняла, что Матвей узнает об этом через несколько минут, и из моего замысла ничего не выйдет. Нечто подобное можно будет сделать только в том единственном случае, если, как говорят военные, «вызывать огонь на себя», то есть спровоцировать Матвея на встречу или хотя бы на разговор. Но не факт, что встреча или разговор у меня состоится именно с ним, а не с каким-нибудь хмурым или, наоборот, мило улыбающимся незнакомцем, не испытывающим ко мне и тени дружеских чувств, от которого так просто не отбодаешься. И в результате вся эта история может закончиться для меня весьма и весьма плачевно.
Да, в конце концов, Власов мне не сват и не брат, чтобы рисковать ради него работой, здоровьем или даже жизнью. Мне в этом городе жить и работать, а иметь врагом такого человека, как Матвей, весьма небезопасно. Но с другой стороны, мне очень хочется доказать ему, что я смогу добиться своего. И, окончательно запутавшись, чего же я на самом деле хочу, я решила начать с малого — попросить Мыколу узнать хоть какой-нибудь номер телефона в доме Матвея. Неудобно, конечно, беспокоить его в воскресенье, но другого выхода я не видела.
Судя по шуму в телефонной трубке, очередной домашний скандал был в разгаре. Уж на что, на что, а на скуку в семейной жизни Николай пожаловаться не может. Я сама далеко не ангел, но такой степени стервозности не смогла бы достичь при всем желании.
Услышав в трубке мой голос, Колька не дал мне и слова сказать:
— Перезвони мне через час на работу, — и повесил трубку.
Приглашу его вечером посидеть, коньячку попить, решила я. Ему нужно будет расслабиться, а мне не помешает его дельный совет, все же он больше знает о Матвее, чем я.
Чтобы не маяться в ожидании, когда Егоров доберется до Управы, я решила заняться хозяйственными делами, коих накопилось великое множество.
Неожиданно Колька позвонил сам:
— Я около дома знакомого на машине встретил, он меня и подвез, а то моя «копейка» опять забастовала. Что у тебя случилось?
— Мыкола, я предлагаю провести сегодня сеанс релаксации, так что материализуйся-ка ты у меня вечерком. Ты как, не против?
— Значит, что-то случилось!
— Николенька, когда я тебе врала? Ничего у меня не случилось. Просто устала, как собака, хочется расслабиться. Или ты предлагаешь мне пить одной перед зеркалом и с ним же разговаривать?
— Ладно, попозже созвонимся, уточним время. Это все? — видимо, сегодняшнее выяснение отношений до такой степени его взвинтило, что он даже на меня кидается.
— Коля, что-то мне подсказывает, что я совершенно не виновата в сложностях твоей семейной жизни. Если я не права, то готова извиниться.
— Ладно, Лена, это ты меня извини. Нервы ни к черту. Помощь нужна?
— Только если тебя это не затруднит…
— Иголку или жар-птицу? — съехидничал Мыкола.
