Марина Серова - Убийство в подарок

Около моей машины во дворе крутились какие-то мальчишки. И чего они нашли в ней интересного? Ведь не джип же все-таки. Шуганув ребятню, которая стайкой разлетелась в разные стороны, я села за руль и поехала к проспекту. Найти эту Светлану будет нетрудно. Даже если ее нет на работе, можно выяснить у администрации ее домашний адрес. На этот случай у меня имеется удостоверение о том, что Татьяна Александровна Иванова является майором милицейской службы. Но это — радикальное средство, я постараюсь не прибегать к нему.

Оставив машину на соседней улице, так как проспект у нас в Тарасове является пешеходной зоной, я зашагала к кафе «Арфа». Несмотря на довольно раннее время, проспект был полон народу. Глядя на них, можно было подумать, что в нашем городе никто не работает. Люди выглядели нарядными и оживленными. Многие шли парами, смеялись и громко разговаривали.

Мне пришлось пройти два квартала, прежде чем я добралась до нужного мне места. Открыв с трудом поддавшуюся дверь (и почему в кафе часто встречаются такие тяжелые двери?), я оказалась в сумрачном зале, в котором тусклым светом горели настенные лампы. Очевидно, так было задумано, чтобы создать впечатление интимной обстановки. Посетителей было немного. Я села за столик у окна, закрытого жалюзи, и стала ждать, когда ко мне подойдет официантка. Она подошла минут через десять: в короткой мятой юбке, открывающей не очень стройные ноги, в кружевном фартучке не первой свежести, она выглядела весьма неопрятно. На вид ей было от силы лет девятнадцать. Я заказала чашку кофе и пирожное. Ждать пришлось еще минут пятнадцать. Неужели для приготовления кофе требуется столько времени? Когда же, наконец, она принесла заказ, я обнаружила, что кофе был еле теплым. Такое впечатление, что официантка специально трепалась с кем-нибудь все это время для того, чтобы он остыл и я не обожглась. Спасибо ей, родной, за заботу, но холодный кофе не в моем вкусе. К тому же он оказался некрепким и недослащенным. Короче, пить его было совершенно невозможно. От пирожного с кокетливым названием «Душечка» я также была не в восторге. Его середина была лишь на четверть заполнена кремом, да и тот представлял собой некую студенистую субстанцию с нерастворившимися крупинками сахара. С трудом проглотив это кулинарное творение и запив его уже совсем холодным кофе, я закурила. Здесь это не возбранялось. Посетители за соседними столиками так нещадно дымили, что в помещении явно чувствовался недостаток кислорода.

Когда мной было выкурено две сигареты, вернулась официантка и, пытаясь изобразить на лице улыбку Джоконды, спросила:

— Что-нибудь еще хочете?

Я вежливо отказалась, не забыв сказать, что все было настолько вкусно и сытно, что я долго не захочу есть. Последнее было чистой правдой.

— Скажите, пожалуйста, — полюбопытствовала я, — Светлана сегодня работает?

— Это какая Светлана? Добрикова, что ли?

— Да, Добрикова, — ответила я, от всей души надеясь, что другой Светланы среди официанток «Арфы» нет.

— Нет, она сегодня выходная. Дома поди отсыпается.

— Правда? — сделала я огорченное лицо. — Ну, надо же, какая жалость! Ехала к ней через весь город, чтоб повидаться, а ее нет. Давно мы со Светкой не виделись!

— Так вы подруги, что ли? — догадалась собеседница.

— С детства! — не моргнув глазом, соврала я.

— Так ты домой к ней съезди.

— Да вот беда, — пожаловалась я, — забыла совсем, где она живет. Давно у нее не была. Сейчас, наверное, и не найду.

— Ну, это ничего, я сейчас узнаю, — пообещала юная официантка и удалилась. Видимо, ей понравились мои отзывы о здешней кухне, и она решила мне услужить.

Вскоре она вернулась, неся в руках мятый листок с адресом.

— Вот, держи! — Она протянула его мне.

Я рассыпалась в благодарностях, поклялась заходить в «Арфу» каждый день и вообще не посещать больше никаких других кафе, кроме этого гостеприимного заведения. Молоденькая официантка расплылась в довольной улыбке. Я расплатилась по счету и вышла.

Заглянув в листок, я чертыхнулась: улица Новостроек! Да это же Заводской район! Теперь предстоит тащиться в такую даль и искать эту самую улицу Новостроек, о которой я лично никогда в своей жизни не слышала.

Позавидовав праздно шатающимся по проспекту тарасовцам, которым, в отличие от меня, по всей видимости, некуда было спешить, я вернулась к покинутой мной на время машине (вот она, золотая моя, стоит в тенечке и смиренно ждет свою хозяйку), чтобы отправиться на поиски некой Светланы Добриковой, моля бога о том, чтобы эта затея не оказалась пустой тратой времени, сил и бензина.

До Заводского района, самого глухого и удаленного от центра, я добиралась долго. По дороге мне пришлось много раз останавливаться, чтобы узнать у прохожих, как мне найти улицу Новостроек, но мне никто из них не смог помочь. Я несколько порадовалась тому обстоятельству, что в Тарасове не я одна слыхом не слыхивала об этой пресловутой улице. Потратив на поиски еще минут тридцать, я обнаружила, что забралась в невозможную глушь: многоэтажные дома закончились, начался частный сектор. Остановив машину, я вышла и, подойдя к первому попавшемуся дому, постучала. Пожилая женщина, открывшая мне дверь, вопросительно посмотрела на меня.

— Простите, пожалуйста, вы не скажете, где находится улица Новостроек? — взмолилась я.

Женщина, молча кивнув, скрылась за дверью, но тут же появилась вновь, обутая в старые, растоптанные туфли, и, взяв меня под руку, куда-то повела. Пройдя три или четыре переулка, мы вышли на узкую тропинку, которая, как оказалось, и была нужной мне улицей с громким названием. Совершенно непонятно, почему ее так именовали, так как новостройками здесь и не пахло.

— А кого вы ищите-то? — спросила женщина?

— Светлану Добрикову, — ответила я.

— Да она вон в том доме живет, — показала женщина на небольшой домик с красной крышей.

— А вы не знаете, она одна живет?

— Да когда как, — усмехнулась женщина.

— Это как же?

— Да когда одна, когда мужчина какой у нее живет. Поживет с недельку и уходит, потом другой появляется.

Света явно была не очень разборчива в связях.

— Дом-то ей этот от бабки достался. Когда та в прошлом году умерла, Светка и переселилась сюда. И как только ее родители отпустили? Совсем скатится девка! — женщина покачала головой. — Недавно у нее один был, здоровый такой, немолодой уже. Почитай, в отцы ей годился, только он у нее не жил: заезжал за ней, увозил куда-то. Светка-то почти и не была здесь. Может, и сейчас ее нет. Я ей говорю, на что он тебе? Посмотри, лет-то ему сколько! А она смеется только.

Поблагодарив словоохотливую женщину, я простилась с ней. Подойдя к домику с красной крышей, толкнула калитку, распахнувшуюся с протяжным скрипом, и, пройдя через запущенный садик, за которым, похоже, никто не ухаживал, поднялась на крыльцо, тоже грозившее вот-вот развалиться при каждом моем шаге, и постучала.

Никто не отозвался, и я уже было подумала, что Добриковой и в самом деле нет дома. Без всякой надежды на успех я постучала еще раз и вдруг услышала в глубине дома какой-то шум. Послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу, и хриплый женский голос из-за двери спросил:

— Кто там?

— Светлана? — поинтересовалась я.

— Танька, ты, что ли?

— Я! — абсолютно честно ответила я.

— Чего в такую рань приперлась! — раздалось ворчанье, но замок начал тем не менее открываться.

«Девушка явно любит поспать, — подумала я, — если время после полудня для нее рань».

Дверь открылась, и я увидела слегка припухшее ото сна, немного не свежее, но довольно миловидное лицо, принадлежавшее девушке лет двадцати двух — двадцати трех. Ее довольно длинные волосы могли бы быть красивыми, если бы девушка не обесцветила их перекисью водорода, напрочь уничтожающей здоровый вид волос. Кроме того, они были спутаны после сна. Придерживая одной рукой дверь, открывающуюся, как выяснилось, наружу, она испуганно спросила:

— Ой! Вы кто?

— Я Таня, — с улыбкой ответила я.

— Вы, наверное, ошиблись! Я думала, это Танька, подружка моя!

— Нет, это вы ошиблись, — поправила я ее. — Я хоть и не ваша подружка, но зовут меня Татьяна. Точнее, Татьяна Александровна Иванова, майор милиции.

Раскрыв сумку, я показала перепуганной девушке липовое свое удостоверение. Светлана еще раз ойкнула и отпустила дверь, которая, распахнувшись, чуть не смела меня с крыльца. Хорошо, что я вовремя опустилась на ступень ниже.

— Светлана, — поспешила я ее успокоить. — Мы ведем расследование, в котором только вы нам можете помочь. Поэтому вся надежда — на вас.

Я нарочно избрала такую тактику. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Светлана относится к той категории людей, с которыми, если хочешь чего-то добиться, лучше разговаривать по-хорошему. Если начнешь запугивать, она замкнется в себе, и из нее вообще ничего не вытянешь. Если же представиться кем-то другим, может вообще не пожелать разговаривать и выставит за дверь. Поэтому я решила сразу показать ей, насколько важна ее помощь. Моя тактика сразу же принесла плоды.