— Я же не просто так.
— Да? — Глаза Григорьева широко раскрылись, а в уголках рта притаилась улыбка.
— Да. Обязанности у меня такие. Если бы не они, я бы еще подумала, стоит ли…
— Значит, так? — Он стал на меня надвигаться.
— А ты как хотел? — отвернулась я, чтобы скрыть улыбку.
— И деньги потом тебе за это нужно будет заплатить?
— Обязательно.
— Ах ты, меркантильная особа! — Григорьев развернул меня к себе. — Если бы не твоя рука, то я бы тебе сейчас показал…
— Если бы не моя рука, то я тоже кое-что тебе показала бы, — не осталась я в долгу.
Вошел Кирилл:
— Машина готова. Едем?
— Да, идем. — Андрей окинул хозяйским взором комнату, потом подхватил сумки, и мы все вместе спустились.
Любовь Ивановна и Марат вышли проводить нас. Дождь еще не кончился, и мы бежали до машины под широким зонтом, который женщина раскрыла над нашими головами.
— Я вам там в дорогу покушать собрала, — вцепившись в зонт, чтобы он не улетел, подхваченный порывами резкого ветра, сказала Любаша, передавая Григорьеву пакет. — Съешьте все, чтобы не пропало.
— Ладно, не надо так волноваться, — успокаивал ее Андрей. — И вообще, все будет хорошо. Мы скоро приедем.
— Очень буду вас ждать, — Любовь Ивановна посмотрела на меня выразительно.
Была в ее взгляде понятная мне просьба, и я незаметно кивнула. Конечно, я присмотрю за Андреем, а еще — ни за что не обману его в чем бы то ни было.
— Счастливо, — улыбнулся Марат.
Мы выехали из ворот и потихоньку, потому что «дворники» не успевали справляться со сплошными потоками дождя, поехали через лес по направлению к шоссе. Машина скользила по мокрой земле, и я не могла дождаться, когда мы наконец выедем на асфальтированную дорогу.
На вокзал мы приехали немного раньше положенного, а все потому, что выехали с запасом времени, на случай, если застрянем где-нибудь на дороге или попадем в пробку из-за дождя. Но ничего этого не случилось, и теперь мы сидели в привокзальном кафе и пили кофе.
— Ну, Кирилл, я на тебя надеюсь, — сказал Григорьев. — Присматривай там за всем, Ибрагиму привет передавай. И если погода завтра будет хорошая, не забудь вывести лошадей прогулять, а то они скучают, когда приходится долго без дела стоять.
— Не волнуйся, я все знаю, — ответил Кирилл. — Лучше думай, как дела свои побыстрее провернуть и вернуться.
Мне был совсем неинтересен их разговор, и я безучастно мешала ложечкой кофе, скучающе поглядывая по сторонам. Вдруг я заметила одного типа, которого уже видела. Причем совсем недавно, и не где-нибудь, а перед складом на пожаре. Это был тот самый пожилой мужчина с тросточкой в руках, который привлек тогда мое внимание довольно странным поведением.
Сейчас он стоял за стеклянными дверями кафе, в проходе, где постоянно сновали туда-сюда люди. Приглядевшись к нему получше, через некоторое время я поняла, что изредка он бросает на нас как бы случайные взгляды. Но меня не обманешь таким показным равнодушием.
Его внимание к нам мне совсем не понравилось. Если он крутился там, у складов, а теперь я вижу его здесь, то это о чем-то говорит. Нет, даже кричит. Ох, неспроста он вокруг нас крутится. Надо последить, один он здесь или общается с кем-то.
Григорьеву говорить об этом мужчине с тростью я не стала. Незачем ему голову забивать. Но сама испытывала вполне реальную тревогу.
А может, это лишь невероятное случайное совпадение? Бывают же такие. С трудом, но все же можно предположить.
Через десять минут, за которые, к счастью, не произошло ничего страшного, объявили о прибытии нашего поезда. Старикашка куда-то пропал, и как ни старалась я его разглядеть в вокзальной толпе, но так и не увидела. Скорее всего, он тоже едет в Москву и сейчас садится на поезд. Надеюсь по крайней мере, что это именно так и его исчезновение не ознаменуется каким-нибудь сюрпризом. Хотя настороже нужно быть в любом случае.
— Слушайте, давайте пойдем на платформы не через подземный переход, как делают все, а обойдем вокзал с другой стороны, а потом по мосту спустимся на наш путь, — предложила я.
— Зачем это? — удивился Григорьев. — С какой стати нам делать такой порядочный крюк?
— Нужно… — довольно неопределенно ответила я, при этом все еще поглядывая по сторонам и стараясь найти взглядом пожилого мужчину с тростью. Может, я напрасно паникую.
— На улице дождь проливной, а ей, видите ли, вздумалось по мосту идти! Там наверняка ветром сдувает, — ворчал Григорьев, упорно не понимая смысла моей просьбы.
— Знаешь ли, Андрюша, я не ради острых ощущений это сказала, — улыбнувшись как можно мягче, я посмотрела своему клиенту прямо в глаза. — Просто мне кажется, что так будет безопаснее. У меня тут один тип вызывает подозрения.
— Это, конечно, другое дело, — озадачился Григорьев. — Только в переходе ведь людей полно… Наверное, там никто стрельбу устраивать не будет.
— На ипподроме тоже было многолюдно, и тем не менее ты пострадал от руки неизвестного. Нет уж, дорогой мой, я предлагаю принять справедливость поговорки «Береженого бог бережет». Ты ведь не развалишься от небольшой пробежки под теплым дождиком, а между тем это позволит тебе находиться в безопасности.
— На самом деле, тебе ведь это нетрудно, — подключился ко мне Кирилл. — Да и вспомни, когда ты в последний раз по мосту через железнодорожные пути ходил? Это ведь так интересно. Я когда маленьким был, очень любил на мосту стоять и вниз на проезжающие поезда глядеть. Специально приходил и ждал, когда поезд поедет.
— Эх, только ради тебя я согласен на такой подвиг, — внимательно глядя на меня, произнес Григорьев. Во взгляде его проглядывало явное уважение, похоже, он наконец понял, что то, о чем я прошу, всегда имеет смысл.
Как только мы вышли из центрального входа, к нам сразу кинулись таксисты и частники, наперебой предлагая свои услуги: подвезти в любую точку города или сдать квартиру на любые сроки.
— Куда вам? — спрашивали они, семеня рядом с нами и преданно заглядывая в глаза.
— В Москву, — обреченно ответил Григорьев, чем вызвал недоуменные взгляды у окружавших нас людей. Один из них даже очень выразительно покрутил у виска.
Мы обошли вокзал с правой стороны, потом завернули за кассы и стали подниматься по мосту. Как я и предполагала, никто такой трюк больше повторить не вознамерился. Но что ни говори, а в этом безумном поступке все-таки было что-то притягивающее, захватывающе-острое. Ветер трепал мой легкий плащ и развевал волосы, я чувствовала его силу и беспричинно радовалась ей.
Григорьев шел, наклонив лицо, чтобы хоть как-то спрятаться от дождя. Конечно, это его не спасало, и он наконец оставил свои смешные попытки и повернулся ко мне с выражением радостного удовлетворения, будто сам не ожидал, что его так захлестнут чувства.
— Красота, — крикнул он, стараясь перекричать шум поездов.
Мы благополучно спустились на пятый путь. Наш поезд стоял у платформы. Внимательно всматриваясь в прохожих, я совсем не слышала, что говорит нам Кирилл.
В вагон я вошла первая, следом — Григорьев. На платформе стоял Кирилл и ждал отправления. Поезд должен был тронуться через три минуты.
Нам повезло: в купе, кроме нас, никого не было. Выглянув в окно, я увидела на платформе того самого старикашку. Узнать его было сложно, я смогла сделать это исключительно благодаря его трости. Капюшон был надвинут чуть ли не на глаза, как будто старик хотел скрыть свое лицо. К счастью, в поезд он не сел.
Мы обменялись с Кириллом ободряющими жестами, и состав отправился в путь, постепенно набирая скорость. Я задумчиво глядела в мокрое от дождя окошко, не зная, радоваться ли этой поездке, которая уводит Григорьева от окружающей его среды, или же собираться с силами перед тем, что нас ожидает в столице.
Так как перед этим мы не спали всю ночь, сейчас наши желания сходились в том, чтобы поскорее лечь и заснуть. Мы заперли купе, а проводника Андрей сразу предупредил, чтобы он нас по возможности не беспокоил.
Андрей взобрался на верхнюю полку, оставив гореть один ночник. Перед тем как провалиться в сон, я дала своему организму установку на бдительность — мало ли что может произойти в условиях виртуальной безопасности.
Под убаюкивающий стук колес трудно представить, что где-то рядом тебя могут ждать опасности. Было в этом звуке что-то спокойное, размеренное. Поезд плавно качало, словно колыбель младенца, и хотелось как можно дольше наслаждаться этим мерным стуком, запахами вагона, которые всегда ассоциируются с дорогой, с приключениями, с чем-то неизведанным. Но сон уже окутывал меня своим прозрачным и призрачным покрывалом.
* * *
Резкий толчок заставил меня проснуться. Я открыла глаза, приподнялась и выглянула в окно. Поезд стоял на станции, название которой я прочесть не смогла, как ни старалась. Где-то сбоку виднелось маленькое кирпичное здание вокзала.
