Ознакомительная версия.
А сварщик вновь удивил Анастасию: он не набросился на мясо со звериным рычанием, а принялся интеллигентно орудовать ножом и вилкой. Почему-то на него было приятно смотреть. «Ну какой же симпатяга!» – вновь заметила Настя.
Она с удовольствием рассматривала сварщика и расплывалась в ответной улыбке, когда на щеках парня вспыхивали обаятельные ямочки. Правда, улыбаться Насте было нелегко – мешал грим. Но она поразилась самой себе. Ведь она собиралась еще долго лелеять горе и оставаться глухой к любым поползновениям основного инстинкта – инстинкта, заставляющего женщину вглядываться в лицо мужчины и украдкой скользить взглядом по его фигуре. Фигура у малыша (конечно, он был совсем ребенок рядом с престарелой Анастасией Николаевной!) удалась на славу, природа не поскупилась. Тяжелый физический труд отшлифовал рельефы. Тонкий свитер обтягивал мощные плечи. Как ни странно, пахло от работяги не по́том и гарью, а хорошей туалетной водой. Едва различимо. Настя уловила запах. «Неужели Hugo Boss? – изумилась она. – Да ну, с какой стати… Показалось».
– Вы мастерица, Настасья Николавна! – похвалил парень. – Классно готовите.
– К сожалению, это мой единственный талант, – уныло призналась Настя.
– А разве мало? Наверное, работали в ресторане?
– Боже упаси! Я не профессионал, а любитель. Знаете, стыдно признаться, но, дожив до двад… сорока пяти лет, я так и не стала профессионалом ни в одной области.
«Дура. Дура.
Зачем я ему это говорю?!»
Да, непонятно почему Насте захотелось пооткровенничать. Наверное, открытое лицо парня располагало к душещипательной беседе. А после расставания с Платоновым Настя испытывала настоятельную потребность в сочувствии.
– Зато, наверное, детей вырастили? – предположил сварщик.
– Нет, – смутилась Настя. – У меня нет детей. Вот видите, я совершенно никчемное создание.
Идиотка!
– Да ладно вам!
– А какой он? Художник? – Настя сменила тему.
– Андрюха-то… Ничего мужик. Правда, со странностями.
– С какими? – испугалась Настя.
– С закидонами. Вредный он.
– Тяжелый характер?
– Я думаю, у него маниакально-депрессивный психоз.
«Куда я попала!» – ужаснулась Настя.
– Но вы не бойтесь. С дамами он мягок.
– Что, бабник?!
– Бабник… Не думаю… Впрочем, скоро сами с ним познакомитесь.
Накормленный симпатяга сварщик отвесил 546 комплиментов Настиному ужину, пошуршал, погремел за пределами кухни и как-то незаметно исчез. Уже совершенно стемнело. Настя сварила кофе, завернулась в плед и села у окна. Удивительная, непривычная для городской жительницы тишина окутала ее.
Ее ожидание длилось вечно. Наконец она вспомнила о мобильнике Атаманова. Ведь Маша дала ей номер!
– Здравствуйте, Андрей Леонидович, – пролепетала она. – Это Анастасия Платонова, ваша экономка. Я приехала, приготовила ужин. Жду вас. Что делать?
В трубке гремела музыка и хохотали девицы.
– Сегодня не приеду, – проорал в трубку художник. – Утром, утром! А вы ложитесь спать!
«Это он, значит, пошел в поселок забирать из ремонта джип, – усмехнулась Настя. – Хорошая автомастерская – с музыкой, девочками! А не убраться ли мне отсюда подобру-поздорову?»
Но было уже поздно, и Настя решила остаться. Помучившись с электронной панелью, она сумела опустить железные жалюзи на окнах и намертво заблокировать дверь. Потом, пробормотав «да ну, надоело!», она встала под душ и смыла с себя лишние пятнадцать лет. Рассматривая в зеркале хорошенькую порозовевшую мордочку, она подумала о том, как удивится Атаманов. По телефону ему обещали сорокапятилетнюю даму, а тут – очаровательная нимфетка, практически первоклассница. «Ну и пусть!» – решила Настя.
Глава 12
Залесов отжимается
– Как я рада, что вы меня взяли! – роняя слезы благодарности, призналась Люся.
Мария глубоко задумалась. Слова Люси указывали на следующее: девушка или не уяснила, какой объем работы ее ожидает, или же страдает скудоумием.
Но оба предположения были неверны. А верным оказался третий вариант: Люся билась в тисках жестоких жизненных обстоятельств. И рада была любой работе. Даже непосильной и нервной.
– Я живу с младшим братом и мамой. Брат – школьник, а мама – инвалид. Вся семья на мне, – объяснила Люся.
И настал черед Марии ронять слезы сочувствия. Но это не помешало ей до предела нагрузить обязанностями новую домработницу. К чести Людмилы, она, не дрогнув, выслушала список из полутора тысяч пунктов.
– И самое главное – не задавайте мне лишних вопросов, – потребовала Маша. – Идти гулять, не идти, жарить котлеты или варить курицу, надевать сапоги или кроссовки, где ершик для посуды, где отбеливатель, чем кормить собаку… Я не обижусь, если вы сами во всем разберетесь.
– Я все поняла, – кротко кивнула Люся. – Ну, так я начну?
В первый же день Люсиного пребывания в семье Маша поняла – ей досталось сокровище с многочисленными опциями. Выполняя обязанности и няни, и гувернантки, и домработницы, девушка невероятно облегчила Машину судьбу.
Единственное но: Люся не блистала красотой. Нет, Мария не стремилась заманить в дом ослепительную богиню с пышной грудью и длинными ногами. Маша не предъявляла к внешности домработницы требований, закономерных, когда речь идет об одалиске арабского шейха. Эта пышная грудь и длинные ноги (а если наоборот – длинная грудь и пышные ноги?) изо дня в день маячили бы перед Здоровякиным, и кто знает… Нет, Марию вполне удовлетворила бы заурядная внешность с легким уклоном в невзрачность. Но Люся била все рекорды непривлекательности. Ее нос заканчивался в районе подбородка, тонкие губы трепетали бескровными ниточками, кожа удручала неровностью.
«Привыкну», – подумала Маша и зажала ладонью рот Эдика. Тот пялился небесно-голубыми глазищами на новую игрушку и уже начал произносить блестяще сформулированный вопрос: «Мисс, а почему вы такая страшная?» Мария успела заткнуть детеныша на слове «такая».
Свекровь, скептически воспринявшая идею приглашения в дом гувернантки, ушла, хлопнув дверью.
– Ой, – расстроилась Люся, – как неловко получилось. Я только попросила ее не класть столько соли в детский суп. А вчера она пюре недоварила, с комочками сделала. Но я же о детях беспокоюсь, чтоб им вкусно было! А какая чудесная женщина Раиса Андреевна! Такую свекровь поискать! И приходит, и помогает, и почти не пилит!
– Это точно, – согласилась Маша. – Раиса Андреевна – ангел…
Она торчала в ванной, сортируя белье для стирки. На секунду Мария задумалась над клетчатой рубашкой Ильи – положить ее в кучу с синим или с белым барахлом. И увидела нечто. Маша не поверила глазам: на воротничке явственно отпечатался след губной помады. Половинка поцелуя. Так, словно Илью кто-то поцеловал в шею, наехав губами на воротничок.
– О нет, – простонала Маша и осела на кучу мятого тряпья. Целая стая мыслей и мыслишек встревоженной вороньей стаей взметнулась в ее голове. – Нет, нет, нет… Этому есть какое-то другое объяснение. Нетривиальное.
Тривиальное объяснение заключалось в том, что у Здоровякина появилась подружка с ярко-вишневыми губами, одаривающая двухметрового гиганта поцелуями. Но ведь не обязательно все так однозначно! Мария попыталась придумать ситуацию, логически объясняющую присутствие следов помады на рубашке Ильи.
Например. Майор Здоровякин склонился над рабочим столом, вчитываясь в строчки отчета по умышленным убийствам. За его спиной – доблестный полковник Алимов. Зуфар Алимович наклонился и тоже читает отчет, и совершенно нечаянно задевает шею Здоровякина… Губами?!!! В губной помаде?!!! Нет, не подходит…
Так, ладно. Здоровякин идет по коридору облУВД, а за ним в страшной спешке несется Леночка из архива. Она мчится по своим делам (заклеить в туалете лаком для ногтей порванные колготки), но спотыкается и падает прямо на Здоровякина. И случайно задевает губами шею Ильи… Черт!!! Тогда ей сначала нужно подпрыгнуть на батуте. Иначе она, учитывая рост Ильи, не дотянется до его шеи, а оставит поцелуй в районе лопаток. Но что-то Маша не припомнит в коридорах облУВД никаких батутов…
Исчерпав фантазию и не придумав оправдания улике, Мария впала в прострацию. Она заторможенно впихнула белье в стиральную машину, включила программу и отправилась к детям. Она вглядывалась в милые рожицы, а сердце ее сжималось в комок. «Неужели снова?» – думала она.
– Я соберу деток, и вы с ними погуляете, – распорядилась Люся. – Что-то вы зеленая. Воздухом не дышите. А пока вы будете гулять, я наведу порядок и приготовлю ужин.
– Угу, – вяло кивнула Мария. Командный тон няньки, отработавшей всего пару дней, ее не возмутил. Она даже его не заметила.
Она циркулировала с коляской по двору в сопровождении трех горластых детенышей и одного Рекса, но не слышала ни криков, ни смеха, ни лая. Ей казалось, она падает в пропасть.
А Люся тем временем взяла трубку зазвонившего телефона.
Ознакомительная версия.
