Ознакомительная версия.
— Давай, давай, Гладышев, иди по-хорошему в машину, пока наручники на тебя не надели. Не усугубляй свое положение!
— Граждане полицейские! — подлетев, словно курица к коршунам, пытавшимся утащить со двора цыпленка, закудахтала Лидия Ивановна. — Куда это вы Игоря Степановича потащили?
— Извините, гражданка, мы действуем в рамках закона, — проговорил красномордый, взяв меня под руку и увлекая по дороге к машине, стоявшей в конце тротуара справа.
— Нет, подождите! — не унималась старуха, хватая меня за свободную руку. — Игорь Степанович порядочный и всеми уважаемый человек! Он тренер в детской юношеской спортивной школе. Детей воспитывает! За что это вы его, как бандюгана какого-то, хватаете на улице средь бела дня и куда-то везете? Я буду жаловаться вашему начальнику!
— Жалуйтесь, пожалуйста, — пробурчал гангстер, отдирая цепкую руку старухи от моей руки. — Это ваше право.
— Игорь Степанович! — обратилась непосредственно ко мне Лидия Ивановна. — За что вас забирают?
Мы толпой пошли по дороге, седая старуха забежала вперед, заглядывая мне в лицо. Я был благодарен пожилой женщине за то, что она оказалась, к моему удивлению, такой отзывчивой к чужой беде, и с нотками благодарности в голосе проговорил:
— Не знаю, Лидия Ивановна, но я на самом деле честный человек и ничего противозаконного не совершил.
— Дайте мне свой номер телефона, по которому я смогла бы позвонить и узнать о судьбе своего соседа! — преграждая гангстеру путь, потребовала Лидия Ивановна.
Наконечный понял, что просто так от старухи не отвяжешься и проще выполнить ее требование, чем скандалить с ней, потому достал из кармана визитную карточку и сунул ей в руку.
— Вот номер дежурной части нашего ОВД, звоните.
И наша процессия двинулась дальше. Я оглянулся. Катя тащилась следом за нами…
— Ты иди, Кэти! — проговорил я, определяя статус молодой женщины как человека, вольного делать все, что ему заблагорассудится. — Извини за то, что проводить не могу. Позвони в спортшколу, скажи, что я опоздаю на тренировку. Пусть меня завуч подменит кем-нибудь. Номер… — начал было говорить я, но красномордый прервал:
— Замолчите! Не положено!
Аверьянова наконец-то поняла: ею никто не интересуется и задерживать ее никто не собирается, а потому остановилась. Лидия Ивановна же продолжала сопровождать нас.
— Вперед смотри! — посоветовал мне гангстер. — А то ненароком упасть можешь. Фингал под глазом останется, и губки разобьешь. Потом будешь жаловаться на нас, что это мы тебя измордовали.
— Обратите внимание, Лидия Ивановна! — я перестал оглядываться, говорил громко, чтобы старуха услышала. — Они мне угрожают! На лице у меня следов побоев нет. Но они наверняка привезут меня в ОВД, изобьют и скажут, что я упал, пока шел по дороге к машине во время задержания.
— Да что ты несешь? — рявкнул красномордый капитан. — Прекрати этот цирк!
— Хорошо, Игорь Степанович! — то ли подыгрывая мне, то ли принимая за чистую монету мои слова, многообещающе сказала старуха. — Если потребуется, непременно буду свидетелем.
Я хотел еще что-то сказать, но меня уже довели до машины, втолкнули на заднее сиденье полицейских «Жигулей». Двое блюстителей порядка — красномордый и гангстер — устроились с двух сторон от меня, сержант сел за руль, а старшина отправился ко второй машине. Автомобиль тронулся с места, я кинул прощальный взгляд на одиноко стоявшую невдалеке посреди тротуара Екатерину. Вот так, Катя, в жизни случается: еще полчаса назад лежал с тобой в одной постели, а теперь через полчаса буду лежать на нарах…
Меня с ветерком провезли по нескольким улицам нашего города и с шиком доставили к ОВД. Коробка здания находилась в глубине квартала, была четырехэтажной, похожей на большой кубик, который среди близлежащих высотных зданий казался маленьким и неказистым. В сопровождении красномордого и гангстера я вылез из машины и двинулся к КПП. Сержант-водитель остался в автомобиле, вторая машина со старшиной потерялась где-то по дороге.
«Отдел внутренних дел Ольховского района», — прочитал я на табличке, висевшей у входа в будку у ворот. Не мой район, соседний…
Пройдя КПП через турникет мимо сидевшего в комнатке за стеклом сержанта с автоматом, мы вновь оказались на улице, поднялись по ступенькам на крыльцо здания и, дождавшись, когда нам откроют кодовый замок на входной двери, ввалились внутрь — сначала в тамбур, а затем в холл. Пахло здесь не очень приятно… Напротив входа за громадным стеклом, как в аквариуме, сидел за пультом управления дежурный майор. Сбоку от него за столом устроился старший лейтенант — помощник. Рядом справа находилось небольшое помещение с лавками, забранное снизу доверху решеткой с крупными ячейками, — так называемый обезьянник. Слева в глубь здания уходил коридор, там же располагалась дверь с кодовым замком, ведущая на верхние этажи.
Появившийся младший сержант без лишних слов отобрал все имеющиеся у меня в карманах предметы, в том числе мобильный телефон, затем открыл дверь в обезьянник. Он не толкал меня за решетку, не пихал, а довольно-таки культурно предложил войти.
— Ну, бывай, Игорь! — осклабился на прощанье гангстер, показав неплохие зубы. — Передавай на зоне привет местным зэкам.
Я не остался в долгу.
— Непременно! — в тон старшему лейтенанту ответил я. — Так и скажу, мол, прислал меня Наконечный, сказать вам, уважаемые зэки, приедет он следующей партией в компании Лялина в качестве осужденного на десять лет… Так что до встречи, Чингачгук Наконечный!
Красномордый хмыкнул, а гангстер изменился в лице.
— Поговори у меня еще, — зло бросил он. — Я тебе на зоне такую жизнь устрою!
Я не стал дальше пререкаться — не стоило опускаться до уровня базарной торговки, которую участковый сгоняет с насиженного места из-за отсутствия сертификата качества на продаваемые ею семечки.
Дверь с лязгом захлопнулась, младший сержант повернул в замке ключ и ушел. Ушли и красномордый с гангстером, а я остался за решеткой в обществе парня, двух женщин с испитыми лицами, бомжеватого вида мужиком.
— Здравствуйте! — поздоровался я с сидельцами. — Приятного вам дня! — затем сел на лавку, поближе к решетке.
Так и просидел до обеда, слушая разговоры сидельцев, сам, однако, в них не принимая участия. Женщин забрали за пьянку и дебош, устроенный у одной из них в квартире мужиками-собутыльниками, парня — за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, бомжеватого мужика — за воровство небольшой суммы денег у продавца шаурмы на рынке.
«Все же свобода — вещь великая, — размышлял я, тоскливо глядя на то и дело шныряющих по холлу посетителей ОВД Ольховки. — Вот они ходят по улицам и не ценят свободу, возможность идти куда захочется, делать что хочется и поступать как им нравится. Вот освобожусь, поеду куда глаза глядят, зайду в какой-нибудь ресторанчик, поем вкусно и выпью, наслаждаясь свободой». Шутки шутками, но действительно странно, вот если бы в спортшколе посреди белого дня мне сказали: «Игорь, вот тебе два часа, свободных от тренировок, ложись на борцовский ковер, полежи, отдохни, поспи». От такого предложения я, ей-богу, был бы в восторге. И не преминул бы им воспользоваться, наслаждаясь свободным временем. А здесь же этого самого времени полно — работать не заставляют, не бьют, не ругают, пожалуйста, ложись вон на лавку, наслаждайся бездельем, хочешь — спи, а хочешь мечтай, ан нет! Грустно мне почему-то и даже тоскливо — не отдыхается и не спится и хочется вовсе не бездельничать, а отправиться в свой спортивный зал, погонять мальчишек на тренировке, поприкалываться с тренерами, поговорить с ворчуном-завучем Колесниковым…
Мариновали меня до трех часов дня. Видимо, специально давали прочувствовать атмосферу жизни за решеткой, чтобы подумал, осознал все прелести тюремной жизни и на допросе был бы покладистым. Пришел тот самый сержант, что запер меня в обезьяннике, открыл дверь и сказал:
— Гладышев, на выход!
— С вещами? — поинтересовался я, поднимаясь с лавки.
— А они у вас были? — усмехнулся молоденький младший сержант.
— Были, целый чемодан, — проговорил я, выходя из клетки и полной грудью вдыхая более-менее чистый воздух. — Да вот твои сослуживцы Наконечный и Лялькин сперли, пока везли в ОВД.
— Лялин, — поправил сержант и, закрывая за мной дверь в обезьянник на замок, вполголоса посоветовал: — Вы, смотрите, осторожнее там с подполковником, не шутите особо с ним. Он мужик строгий, так в оборот может взять, мало не покажется.
— Ладно, учту, — удивляясь проявлению человеческих чувств у сержанта, привыкшего работать по большей части с преступниками.
— Идемте! — предложил младший сержант.
Я повиновался, и мы пошли по коридору первого этажа. Надо сказать, что полицейский вообще относился ко мне уважительно. Возможно, к подобному отношению располагали мой рост, спортивный вид, хорошая одежда, а может быть, младший сержант от природы был душевным человеком…
Ознакомительная версия.
