- Согласен, - кивнул Фрол, - давайте по-серьезному. Что вам от меня нужно?
- Сначала принципиальный ответ на вопрос: есть желание продолжать деловое сотрудничество или можно считать его законченным?
- Желание есть, - прищурился Фрол, - а у вас?
- У нас тоже есть желание, но вот уверенности маловато.
- Странно, что это у вас уверенности мало, а у меня много. По идее, должно быть наоборот.
- Это почему же?
- Потому что сегодня, точнее - уже вчера, в моих делах были кое-какие сложности. И я не уверен, что не по вашей вине. Да и этот ваш "необъявленный визит" - из той же серии.
- Верно подмечено. Не буду отпираться - мы тебе жизнь немного усложнили. Точнее, хотели усложнить, но что-то помешало.
- Интересно получается: предлагаете продолжать сотрудничество, а сами жизнь усложняете?
- А это чтоб ты еще раз на досуге подумал о наших возможностях. И о том, сколько более крупных сложностей ты получишь, если не согласишься с тем предложением, которое мы тебе сделали на той неделе. Если не забыл, то срок ответа истек вчера.
Фролов помрачнел.
- Не очень оно меня устраивает. Я в политику соваться не собирался. А то, может быть, товарищу Рындину понадобилось отличиться?
Рындин усмехнулся.
- Если б мне, Валентин, нужно было отличиться, сегодня мы бы вас с поличным взяли, здесь, на месте... К тебе ведь завтра, то есть фактически уже сегодня, в четырнадцать тридцать, приедет транспорт, который повезет товар дальше. Могу сделать - так, что до получателя дойдет мука пшеничная первого сорта. Знаешь, на какие бабки ты влетишь?
- Тебе вообще лучше понять, причем раз и навсегда, - добавил Иванцов, что с нами проще работается. А насчет политики - не волнуйся. Теперь это занятие намного безопаснее, чем раньше.
- Ничего себе, безопаснее... - проворчал Фрол.
- Безопаснее, безопаснее! - подтвердил Рындин. - Сколько у нас по области банкиров и авторитетов постреляли за прошлый год? Штук пятнадцать, Виктор Семенович?
- Семнадцать, если точнее. И плюс в этом году уже двоих. С опережением графика идем.
- Вот-вот. А было ли у нас хоть одно политическое убийство? Нет! Соображай, что безопаснее.
- Это потому, что у нас в области никакой политики не было. А с тем, что вы затеяли, неприятностей не оберешься.
- А что мы затеяли? - удивленно поднял брови Иванцов. - Ничего мы не затевали. Ничего противозаконного. И ты, если не будешь остолопом, в конфликте с законом не окажешься. Твой формальный патрон господин Портновский - он тебе, как я слышал, немного мешать стал? - вполне может утреннюю зарю встретить уже на параше. Вот постановление, у меня в папочке. До суда он не доживет, здоровье у него, я слышал, слабое... Показания, конечно, кое-какие мы от него получим, но в дело они не попадут, если ты будешь себя вести правильно.
- Не нравится мне все это, - сказал Фрол. - Стало быть поработаю я на вас, а потом сгноите?
- Ты еще скажи, что тебе это западло, - усмехнулся Иванцов. - Жизнь, Валя, сильнее нас с тобой, она повороты судьбы очень быстро обеспечивает. И если человек верно взвешивает все "за" и "против", которые те или иные обстоятельства подсказывают, то ему в жизни везет больше. Мне тоже приходилось выбирать и наступать на горло собственной песне. Хотя я на десять лет постарше тебя, но и мне, понимаешь ли, отчего-то хочется пожить подольше. Думаю, что и ты не соскучился по этому свету, верно?
- Ну, допустим, уговорили вы меня. Что надо делать?
- Прежде всего - помириться со Степой.
- Может, мне лучше сразу повеситься? А вы знаете, что так просто с контрагентами не расходятся?
- Ты имеешь в виду себя и Степу?
- Нет, того товарища, которому дальше отправляю.
- То есть, вероятно, Рублика?
- Я таких подробностей не знаю... - поморщился Фрол.
- Зато мы знаем, - улыбнулся Рындин. - Навариваешь ты на перевалке примерно тридцать тысяч баксов. Неустойку Рублик пообещал взыскать где-то в районе двухсот. Если, конечно, не затянешь, не встанешь на счетчик. Неприятно, конечно, в семикратном размере платить, но ведь придется. Не каждый раз такая случайность может произойти, как вчера. Степа тебе обязательно заподлянку подстроит. Может, завтра или послезавтра. Перевалку он твою засветил. По прежнему каналу товар не проведешь, резервного у тебя нет, это мы четко определили. Пока ты будешь новый раскручивать, Рублик ждать не будет. Он лучше Степе переплатит, чтоб закон "время-деньги" не нарушать. Но неустойку с тебя возьмет обязательно. Или деньгами, или жизнью. Воевать тебе с ним будет трудно, это я тебе как специалист говорю. Конечно, если не будешь слушаться наших дружеских советов.
- Ну, я послушаюсь, то есть возобновлю контракт со Степой, а что дальше? Куда неустоечка денется? Тем более что на Степе я наваривал намного меньше.
- Неустоечка, может, и не денется никуда, а вот Рублик... Он же тоже человек. Вполне может куда-нибудь потеряться.
- До чего ж вы умеете в соблазн вводить! - хмыкнул Фрол. - И такая жизнь паскудная получается - хуже некуда.
- А не надо было в капитализм лезть, - заметил Иванцов. - Кто тебе велел в эти дела соваться? Партия и правительство? Ни хрена подобного - сам выбирал. Нес бы службу сейчас, как все доблестные российские офицеры, зарплату бы получал раз в три месяца, надеялся, что жилье к 2000 году получишь... А ты, как многие тебе подобные дураки, в это дерьмо нырнул и нас, старых дураков, за собой потянул.
- Ладно агитировать-то, Виктор Семенович! Теперь все равно обратной дороги нет...
- Люблю понятливых, - похвалил Иванцов. - Значит, уговорились - будешь работать со Степой, а с Рубликом завяжешь.
- Но это - не основное, - добавил Рындин. - Теперь главным направлением твоей работы станет то, о котором говорили на той неделе. Задел у тебя приличный, так что большой организационной работы не потребуется. Все базовые структуры у тебя уже созданы, а средства для расширения ты получишь. Вспомни, что мы тебе говорили: на время работы по нашей программе все плановые отчисления с твоей конторы снимаются. Поэтому те убытки, которые ты мог бы понести в случае переориентации на Степу, компенсируются. Плюс из тех средств, которые мы тебе выделим по нашей программе, можешь маленько сэкономить...
- Процентов пять, не больше, - уточнил Виктор Семенович. - И вообще, постарайся не рассматривать то, что тебе поручают, как источник личного обогащения.
- Это вы мне уже растолковывали, - недовольно буркнул Фрол, - хотя и не объяснили, что из всего этого может получиться. То, что это политика, - довели, а в какую сторону ее вести, в смысле за большевиков али за коммунистов, - не уточняли.
- А вот это не твоя забота. Не загружай мозги - лопнут, - посоветовал Иванцов.
- Понял. Мне для этих целей комиссара пришлют или как?
- Пришлют кого надо, не волнуйся... У меня вот другой вопрос есть, раз уж мы договорились. Как же так получилось, что Чижик прокололся? Неужели твой Тятя оказался таким супердвойником?
- А можно не уточнять, Андрей Ильич? - попросил Фрол. - Неужели у меня не может быть маленьких профессиональных секретов?
- Лучше, чтобы от меня у тебя не было никаких секретов - ни профессиональных, ни любительских. Я, конечно, рад за тебя, твои ребята колоссальную работу провели в карьере. А главное - очень быстро, хотя и в сумерках. Смело, надо сказать, ты поступил, когда решил всех покойничков сюда привезти. Если б мои попозже приехали, то могли бы и не увидеть, как твои там корячатся. И правильно придумали поджечь вагон, все бытовки и теплушки. Снег подтаял, пеплу и золы насыпалось, а самое главное - пожарные, которых вы туда по телефону вызвали, так там понатоптали и понаворочали, что сам черт не разберет. Но все-таки, конечно, работали они по-любительски. Не предположили, например, что кто-то может загодя на краю обрыва устроиться и всю картину понаблюдать. И даже зафиксировать.
- Понятно, - сказал Фрол обескураженно, - чека не дремлет.
- Так точно. Тятя, конечно, у тебя дурак-дураком оказался. Жадным дураком и больше никем. От таких кадров, если ты еще не понял, надо освобождаться И поскорее. По идее, все должно было пройти тихо и спокойно. Тятя, Робинзон и Легаш Чижом скуплены на корню, транспорт Чижик подогнал, и, если б все было нормально, товар уже был бы далеко-далеко, а ты - с носом и в долгах. Но вмешивается идиотская случайность в виде двух солдатиков. Они как начали палить, должно быть, с перепугу... И положили всех, кроме Тяти, который скорее всего привез их к тебе. Наверняка найти их у тебя здесь еще можно. Как и товар с того вагона, нетабельное оружие и прочее. Но мы их пока не найдем. Хотя уже знаем, кого искать - Русакова Валерия Юрьевича и Соловьева Ивана Антоновича. Оба рядовые, оба 1976 года рождения, оба призывались осенью 1994 года. Соловьев очень хочет в Чечню, а Русаков - наоборот. Тем не менее сбежали отчего-то одновременно, попали в один вагон и приехали в карьер, где оказали тебе дружескую помощь. Это экспромт или загадка природы?
