class="p1">Месяц. Он похоронил женщину, которая была с ним много лет, свою студенческую любовь, но отказал ей даже в сорока днях траура. Впрочем, причину такой спешки несложно было угадать, на это намекала дата рождения Тимура, появившегося на свет через пять месяцев после свадьбы родителей.
Получается, с Верой Максим начал встречаться еще при жизни первой жены. Ну а потом Дарья, ставшая неугодной, была устранена способом, очень похожим на самоубийство. И спустя много лет Тимур пострадал из-за того, что было похоже на бессмысленное нападение, месть непонятно за что. Как-то много постановок прослеживалось в этой истории…
Ян прекрасно понимал, что знает слишком мало, а потому с выводами не торопился. Ему это было и не нужно: среди документов он заметил знакомое имя и собирался это использовать.
За проверку по самоубийству Дарьи Максаковой нес ответственность Александр Буланов. Ян был с ним знаком, однако куда лучше этого следователя знал когда-то его отец, хотя Буланов был младше Михаила Эйлера. Вскоре после расследования самоубийства Максаковой Буланов воспользовался правом на раннюю пенсию, но из Москвы не уехал. Поэтому Ян сразу же связался с ним – и получил приглашение на встречу.
Буланов жил один, он то ли не женился, то ли развелся, и даже если у него были дети, к общению со отцом они не рвались. Ян не был удивлен: квартира бывшего следователя выглядела по меньшей мере странно. Откровенного бардака нет, но вещи валяются где попало, по углам скопились внушительные горы пыли, скатывающейся крупными пушистыми шарами, шторы во многих комнатах задернуты, а главное, на всех стенах висят листы бумаги. Белые офисные, вырванные из школьных тетрадей, даже пожелтевшие газетные, но все – с неровными строками, написанными от руки.
– Я стихи пишу, – буркнул Буланов, проследив за взглядом гостя. – А на виду оставляю, чтобы когда-нибудь доделать.
– Доделали хоть раз? – полюбопытствовал Ян.
– Всему свое время!
В стихах Ян не разбирался, но допускал, что доделывать придется немало. В творениях Буланова не было ни ритма, ни рифмы, зато были попытки замахнуться на тайны мироздания и поименно рассказать, кто виноват во всех нынешних проблемах общества. Список получался внушительный и включал всех – от президентов до никому не известных людей, которые вполне могли оказаться соседями бывшего следователя.
Уже это намекало на обретенную Булановым роль городского сумасшедшего. Да и внешне мужчина невольно или осознанно соответствовал этому образу. Из-за неухоженной кустистой бороды и взлохмаченных седых волос он смотрелся даже старше своего истинного возраста, а растянутые спортивные штаны и толстый вязаный свитер делали его похожим на барда, который вернулся к людям лишь после того, как разбил о медведя свою последнюю гитару.
Буланов проводил гостя на кухню и переложил стопку тетрадей с табуретки, освобождая Яну место.
– Ты ведь понимаешь, что я делаю тебе одолжение этим разговором? – хмуро осведомился Буланов. – Именно тебе, а не возвращаю какой-то долг твоему отцу. Ему я ничего не должен. Он меня психом называл.
– Глубоко заблуждался, – убежденно соврал Ян.
– Вот и я о том! Как он, кстати?
– Похоронили в начале месяца.
Кого-то другого это смутило бы, заставило извиниться – от подсознательных реакций не убежишь. Но Буланов воспринял печальную новость так же, как другие воспринимают жалобу на подорожавшее молоко. Он задумчиво почесал бороду, и на пол вылетело с десяток светлых крошек.
– Вот как? Рано как-то, мы ж почти ровесники…
– Он был на двадцать лет старше.
– Я же сказал «почти»… Чай будешь?
– Нет, спасибо. Я бы хотел поговорить о деле Максаковой.
– Сейчас поговорим, а чай я тебе все-таки сделаю – вдруг передумаешь?
Ян не стал возражать только потому, что это было бесполезно. Он наблюдал, как Буланов достал из банки высушенные листья, даже не похожие на чайные, разбросал их по кружкам и залил кипятком.
– Сам собирал! – гордо объявил он. – Настоящий русский иван-чай!
– Больше на сныть похоже…
– Вот ты все-таки копия отца!
Буланов поставил на стол две кружки – белую с хохочущим песиком и глиняную с отбитой ручкой. Критически осмотрев результат, бывший следователь, видимо, решил, что получилось скупо и негостеприимно. Он водрузил между кружками открытую банку с килькой в томате. Рядом с серебристым рыбьим боком в красноватой жиже плавала мертвая муха.
Лишь после этого Буланов пришел к выводу, что его долг как хозяина исполнен, и сел за стол. Ян ожидал, что его придется снова выводить на нужную тему, но нет, бывший следователь заговорил сам.
– Нечего там обсуждать, на самом-то деле. Сама она повесилась. От дури – с жиру бесилась, не знала, чем еще себя развлечь…
– И решила на веревке покачаться? Не сходится: они ведь считались образцовой семьей, насколько я понял…
– Мало ли, что там считалось! Сам этот Максаков вкалывал, как проклятый, дома почти не бывал. А вот баба давно не работала… Да она вообще по жизни не работала! Так, попробовала чуть-чуть вначале. Но как муж начал прилично зарабатывать – все, больше ее ни на одном предприятии не видели. А ведь у них даже детей не было! Чем она занималась? Я вот что за свою жизнь понял: дома бабу нужно заводить только от острой необходимости!
Ян, в этот момент разглядывавший висящие рядом с разделочными досками носки, рассеянно кивнул.
– Она много лет была просто богатой женой, – продолжил Буланов. – Тогда она еще вела себя нормально, но я так думаю, психика уже начала портиться. Это обычно накапливается!
– Да уж… Но потом у них родилась дочь, по идее, все внимание Дарьи должно было сосредоточиться на ней.
– Ну, это как сказать… Была б нормальная девка – да, мамку оживила бы, взбодрила. У женщин что-то там в голове срабатывает, когда они своих детей получают. Но Танечка их эта… Я уж извиняюсь, но это не нормальный ребенок! Нет, ну так-то она милая, лыбится все время, но ведет себя все равно не по-людски. И глаза у нее такие еще, кукольные… Ты в них смотришь и вообще не понимаешь, что у нее в голове творится! Это я с ней совсем недолго пообщался, а мамка ее годами рядом жила. Вот кукуха и начала отъезжать постепенно.
– В смысле – постепенно?
– Это газетчики могли написать, что она покончила с собой внезапно, они такое любят. Но я ведь со многими поговорил! Там если кто и считал, что внезапно, так только ее муж, остальные замечали, что с ней происходит. А муж просто видел ее реже, чем другие. Ну и Танечка эта их тоже мычала: нет да нет. Но ее
