– И поэтому русские сидят в барах и пьют водку, чтобы согреться? Вы это хотите сказать?
– Ну… да. И еще, чтобы снять стресс.
– Вы считаете, что русские все сплошь застрессованные? По какому же признаку?
– Ну как же, ведь у них такие серьезные лица, можно даже сказать, угрюмые. Я так полагаю, что всему виной жуткий холод.
Я покачала головой:
– Роберт, почти все крупные города России находятся в умеренном климате, хотя определенная часть ее территории, да, расположена за полярным кругом.
– Да, согласен… О, вот я вспомнил! Ваш известный певец Федор Шаляпин, говорят, пил водку и закусывал икрой! Хотя… Может быть, он, наоборот, икру запивал водкой?
«Похоже, Роберт совсем запутался, – подумала я, – ладно, хорошо еще, что не приплел балалайку, шапку-ушанку и белых медведей, разгуливающих по улицам».
– А что думают русские о нас, американцах, и об Америке? – задал новый вопрос Роберт.
– Русские мужчины считают, что феминизм в Америке зашкаливает и что историческая миссия России состоит в том, чтобы помочь американцам и европейцам вернуться к естественному порядку вещей, – выдала я несколько провокационную фразу.
– О-о! – только и смог произнести Роберт.
– А чем вы занимаетесь, Джейн? – немного помолчав, спросил Роберт.
– Я учусь на факультете иностранных языков, – ответила я в духе придуманной нами с Елизаветой легенды.
– А я думал, что вы учитесь в театральном вузе.
– Нет, вынуждена вас разочаровать.
– Вам не нравится профессия актрисы? – снова спросил Роберт. – На мой взгляд, у вас для нее есть все данные.
– Но для актерской профессии характерны довольно жесткие, чтобы не сказать, жестокие, правила игры.
– И еще беспредельное лицемерие, – добавил Роберт. – А вы не такая.
– Со стороны виднее. – Я пожала плечами. – А вы что-то весьма нелестно отзываетесь об актерах.
– Да. – Болтон не стал отпираться. – Все они безмерно честолюбивы, мечтают только лишь о славе и богатстве. Как будто других ценностей в жизни и не существует.
– Тогда тем более непонятно, почему же вы им покровительствуете?
– Да просто хочу помочь, что же тут непонятного? Но давайте вернемся к вам, Джейн. Я даже рад тому, что вы не актриса. Только чем же в таком случае вы будете заниматься после окончания вуза?
– Я буду переводчиком-синхронистом, – сказала я первое, что пришло в голову.
Болтон с интересом и в то же самое время вопросительно взглянул на меня.
– Эта профессия очень интересная, но и очень нелегкая. Синхронный переводчик должен обладать незаурядными способностями.
– Например?
– Например, быстрой реакцией, четкой дикцией, выносливостью.
– Выносливостью? – переспросил Роберт.
– Ну да. И моральной, и физической, потому что перевод может длиться несколько часов подряд. Ну что еще? Надо уметь вычленить и отбросить малозначительные детали, чтобы передать самую суть перевода. Но в то же время и не исказить информацию. Конечно же, необходимо контролировать себя, свои эмоции в момент работы.
Я на секунду замолчала, переводя дух.
– Очень интересно, – проговорил Роберт, – продолжайте, Джейн.
– А еще синхронист должен знать технические термины на своем языке и языке перевода. Хороший синхронист должен обладать, по меньшей мере, общими знаниями в области медицины, банковского дела, финансов, компьютерных технологий и так далее. Ведь сферы перевода очень разнообразны. Никогда не знаешь заранее, что именно придется переводить.
– Так вам, Джейн, нравятся иностранные языки? – спросил Роберт.
– Просто мне они легко даются, – сказала я, – а то, что легко дается, всегда возбуждает интерес.
– О, применительно к женщинам это не так, – возразил Роберт и придвинулся ко мне вплотную. – В этом случае все обстоит с точностью до наоборот.
«Чего это он? – подумала я. – Он что, имеет на меня какие-то виды? Тот его жгучий взгляд на вчерашней презентации. И вообще, это уединение. В таком случае придется, видимо, разочаровать его. Возможно, что это все из-за Елизаветы. Рассчитывает таким образом привлечь к себе ее внимание, заставить ревновать. Но она, кажется, не на шутку увлечена Филиппом. А может быть, он ведет со мной какую-то непонятную пока игру? Ладно, время покажет».
– Дело в том, Роберт, что я еще с детства заприметила в себе способность воспринимать незнакомый язык на слух, – глядя прямо в глаза Болтона, принялась объяснять я. – Пусть даже иностранный язык был мне совершенно незнаком, я все равно каким-то образом умудрялась понимать смысл беседы.
– Просто поразительно, – тихо заметил Роберт, тоже не отрывая от меня взгляда.
«Хм, ты что же, захотел поиграть в игру „кто кого переглядит“? Ладно, давай поиграем».
– Как это у меня получалось, я и сама не понимала. Наверное, я вслушивалась в интонации, и это мне помогало уловить общий смысл. А возможно, что срабатывала интуиция.
– Интуиция, – пробормотал Роберт, – а что сейчас тебе говорит твоя интуиция?
Болтон взял у меня из рук пустой бокал и привлек к себе.
Я почувствовала его горячее дыхание. Роберт уверенно развернул меня к себе лицом и начал страстно целовать.
Я в этот момент размышляла, что будет более правильным: мягко вывернуться из объятий Болтона или все же продолжать в них пребывать?
Если я предпочту первый вариант, не создам ли я еще один миф о российских женщинах-недотрогах? А если не отстраняться, то как долго можно оставаться бесстрастной?
Пожалуй, я выберу нечто среднее, этакий микс.
Я издала какой-то неясный звук, который можно было трактовать и как проявление страсти, и как вздох, обозначающий черту дозволенности, кому что больше нравится.
Роберт, по всей видимости, понял, что пора остановиться. Во всяком случае, он отпустил меня и слегка отодвинулся. Потом, не глядя на меня, глухо проговорил:
– Прости.
– Нет, ничего… Но ведь мы знакомы чуть больше суток, – сказала я. – Я… понимаешь…
Я специально делала паузы, создавая видимость, что пребываю в волнении, не меньшем, чем он.
– Да. Ты совершенно права, – кажется, Роберт и в самом деле поверил моей наигранности, – давай сделаем так. Я приглашаю тебя позавтракать со мной. Мы познакомимся поближе. Как тебе такая идея?
– Приглашение принимается, – ответила я.
