– У Нестерова множественные ушибы, перелом правого предплечья, легкое сотрясение мозга, трещины пятого и шестого ребер. Вашему коллеге показан покой. И в этом ему понадобится ваша помощь. Дело в том, что он рвется покинуть больницу. Требует доставить его в столицу. В провинции, мол, не врачи, а костоломы. Ни диагноз правильно поставить не в состоянии, ни лечение верное назначить. Вам придется убедить его в обратном. В транспортировке пациента с подобными травмами нет необходимости. Через три недели он сможет вернуться к работе. Правда, предплечье будет заживать несколько дольше.
– Я могу его увидеть? – выслушав Игошина, спросила я.
– Разумеется, – ответил Игошин.
– Аркадий Станиславович, проводите меня в палату Нестерова.
Игошин вернулся в регистратуру, попросил у медсестры халат для меня и повел на второй этаж, к Нестерову. Перед дверью в палату он остановился и сказал:
– Наверное, вам лучше зайти одной. Незачем лишний раз волновать больного. И вам советую надолго не задерживаться.
– Хорошо. Постараюсь недолго, – пообещала я.
– Потом зайдите ко мне. Мой кабинет находится на этом этаже. Прямо по коридору и налево. На двери табличка. Не ошибетесь.
– Договорились, – ответила я и, открыв дверь, скрылась в палате.
Нестеров лежал у окна и наблюдал за облаками. К счастью, других пациентов в палате не было. Я подошла ближе.
– Привет, Валер. Как ты? – тихо спросила я.
– Из вежливости спрашиваешь или угрызения совести мучают? – вопросом на вопрос ответил Валерка.
– Мучают, – произнесла я.
– Это хорошо, потому что, как только поправлюсь, я тебя убью, Иванова. И меня-то угрызения совести мучить не будут! Это точно.
В мою сторону Нестеров даже не смотрел. Я присела на край кровати и спросила:
– Что произошло?
– Несчастный случай, Иванова! Несчастный случай! Разве милый доктор не поведал тебе подробности? – не поворачивая головы, произнес Нестеров.
– Валер, я не предполагала, что так все обернется, – виновато произнесла я.
– Неужели? А я вот думаю, что ты с самого начала знала, чем кончится наша авантюра. – Нестеров наконец-то повернул голову в мою сторону и теперь смотрел на меня злыми глазами.
– Да нет же, говорю тебе, я не была готова к такому повороту событий, – оправдывалась я. – Но, если тебя это хоть как-то утешит, могу сказать, что нам все-таки удалось добиться определенных результатов. Теперь я точно знаю, кто за всем этим стоит.
– Правда? Ты выследила их? – оживляясь, спросил Нестеров. – Не тяни, говори скорее.
– Зиничев, – сообщила я.
– Тот самый Зиничев? Герой моей статьи? Не может быть! – не поверил Нестеров. – И слежка? И угрозы? И нападение?
– И исчезновение Дрона тоже, – подтвердила я.
– Ты сообщила в полицию? Они взяли его? – посыпались из Нестерова новые вопросы.
– Конечно нет, – остановила я его.
– Как «нет»? Чего же ты ждешь? Надо немедленно сообщить! Зиничев опасен. Его нужно упечь за решетку. У тебя телефон с собой?
– Остынь, Валер, – охладила я его пыл. – Что ты собираешься ему предъявить? Свои домыслы?
– А сегодняшнее нападение? Я могу сообщить об этом. Найдутся свидетели, которые видели, как этот очкарик толкнул меня. Знаешь, как я здесь оказался?
– Расскажи, – попросила я.
– Согласно нашему плану, я вошел в торговый центр, поднялся на последний этаж. Там в отделе канцтоваров купил пачку бумаги и собирался спокойно вернуться в гостиницу. Встал на эскалатор. Я даже успел оглядеться. Рядом со мной очкарика не было. Но вдруг, каким-то непостижимым образом, он оказался позади меня. Резкий удар в спину, и я лечу вниз головой через все ступени! Хорошо еще, что впереди меня никого не было. Иначе жертв было бы гораздо больше. Это можно инкриминировать как покушение на убийство. Я напишу заявление, а доказательства пусть полиция ищет, – закончил Нестеров.
– Нет, Валера, этого недостаточно. Как ты собираешься связать Зиничева и очкарика? Прямых доказательств их связи у нас нет.
– Ну и что? Зато у нас будут показания Рыжего. Он подтвердит, что очкарик приходил ко мне в номер. Полиция начнет копать, отыщет этих парней и заставит признаться, на кого они работают, – горячился Нестеров.
– Чтобы Рыжий признался полиции, что пускает посторонних в номера клиентов за деньги? Не сходи с ума, Валера. Да он скорее подтвердит, что ты страдаешь манией преследования! А что, при твоей профессии весьма распространенное заболевание, – возразила я. – Нет, Валера, мы будем действовать иначе. Мне, конечно, очень жаль, что ты оказался на больничной койке, но в настоящий момент нам это даже на руку. Думаю, сюда они не сунутся. Полежишь, подлечишься, успокоишься. А я тем временем постараюсь найти Дрона и отыскать доказательства связи Зиничева и парней, которые тебя преследовали. Лежа в больничке, ты для Зиничева угрозы не представляешь. И еще, о переезде в Москву забудь. Здесь ты в полной безопасности.
– Где-то я уже слышал нечто подобное, – проворчал Нестеров, но по его тону я поняла, что гроза миновала и Валерка уже не держит на меня зла.
– Я стану тебя навещать, – пообещала я. – А если ты будешь хорошо себя вести, то, кто знает, может, принесу тебе головы твоих обидчиков на блюдечке с голубой каемочкой.
– Было бы неплохо, – засмеялся Нестеров и тут же заохал. – Ох, как же грудь болит. По вине этих сволочей я себе все внутренности отбил.
– Не преувеличивай. Аркадий Станиславович сказал, что через три недели будешь как новенький.
– Твоего бы Аркадия Станиславовича да на мое место. Тогда бы и спросила у него, как он себя чувствует, – беззлобно ворчал Нестеров.
– А у меня для тебя еще одна хорошая новость, – вернулась я к прерванному разговору. – Я, кажется, знаю, где обитают твои преследователи.
– И когда ты все успеваешь, Иванова? – восхищенно спросил Нестеров.
– В моем деле время не всегда решающий фактор, – нравоучительно проговорила я. – Тактика и стратегия. Слышал о таком? Так вот, сегодня мои тактика и стратегия принесли хорошие плоды, только и всего. Правда, потери, в виде твоей временной нетрудоспособности, в мои планы не входили. Ну, да чего не вытерпишь ради достижения высоких целей, правда, Нестеров?
– Угу, когда возьмем Зиничева за жабры, это послужит лишним доказательством его вероломства, – морщась от боли, пошутил Валерка.
– Ладно, отдыхай. У меня на сегодняшний день еще куча дел, – сообщила я, прощаясь.
– Не забывай про меня, Иванова. Все-таки я пострадал при исполнении, правда?
– Лежи, пострадавший, не забуду, – помахала я Нестерову рукой.
Забежав к Игошину, я сообщила, что пациент всем доволен, мысли о переезде выкинул из головы и готов лечиться в Тарасове столько, сколько потребуется. Игошин остался доволен и за отдельное «спасибо» пообещал приставить к Нестерову сиделку. Довольные друг другом, мы расстались.
Из больницы я поехала домой. Нужно было все хорошенько обдумать, прежде чем предпринимать новые шаги. У дверей квартиры меня снова ждал сюрприз. На корточках перед дверью сидел Бехруз, прислонившись к ней спиной. В руках он сжимал несколько рулонов обоев. Увидев меня, он вскочил и радостно залопотал:
– Хозяйка пришел! Ремонт делать будем. Во абои. Хороший. От Радыона. Нравица?
– Здравствуйте, Бехруз. Что вы здесь делаете? – отстраняясь от рулонов, которыми тыкал в меня «лучший специалист», спросила я.
– Ремонт делать нада, – повторил Бехруз.
– Боюсь, сегодня не получится, – возразила я. – Любовь Ивановна вас разве не предупредила? Работы временно приостановлены.
– Лубов Ванна сказал, нада делать ремонт, срочна.
Бехруз глядел на меня преданным взглядом, ожидая ответа. Я вздохнула.
– Нет, Бехруз. Срочности никакой нет. Вероятно, вы неправильно поняли Любовь Ивановну. Отправляйтесь домой. Сегодня уж точно ничего не будет, – настойчиво повторила я.
Бехруз согласно кивал, но с места не сдвигался. Я сделала новую попытку:
– Послушайте, Бехруз, у меня много работы. И чтобы выполнить эту работу, мне нужны тишина и покой. Вы меня понимаете?
Бехруз закивал еще энергичнее:
– Я понимай. Нада тишина. Я работать оченно тиха. Так тиха, как мыша. Нада делат ремонт.
– Ну, что с вами поделаешь, проходите, – сдалась я.
Открыв дверь ключом, я пропустила Бехруза вперед. Он вошел и направился прямиком в кухню. Я сняла куртку, повесила ее на вешалку, сунула ноги в домашние туфли и прошла в комнату. Выяснять, чем думает заниматься Бехруз, я не собиралась.
Я жутко устала. Усевшись в кресло, вытянула ноги и закрыла глаза. Пятнадцать минут полного покоя привели меня в чувство, а заодно дали толчок новым мыслям. Итак, теперь достоверно известно, что я имею дело с реальным противником и с реальным преступлением, а не бегаю за призраками мнительной девицы и напуганного журналиста. Покушение на Нестерова и последовавшая за этим встреча Зиничева с преследователями показали истинную картину.
