– Бог мой, ну и работенка.
Вася остановился. Бомжа в скверике еще не было. Он решил застать его позже, на обратном пути.
– Пойдем в какую-нибудь забегаловку и выпьем.
– Давно пора.
Отец Парфена Смолякова ничего за сына не решал. Но прежде чем ехать к нему, он посетил женскую колонию, где сидела Вероника Жгун. Свидание старому лису Матвею Огаркову дали. Он достал себе удостоверение адвоката. Документы для него никогда не были проблемой. К счастью, в женских колониях о нем ничего не знали, чего не скажешь о мужских, где знаменитый вор в законе разве что на Доске почета не висел. За трехчасовое свидание в семейной комнате, где не прослушивались разговоры, пришлось заплатить. Но и деньги для Матвея не были проблемой.
Девушку ему привели. Она удивилась:
– Господи! Ты же старый. И что мне с тобой делать?
– Речь пойдет о деле, а не о сексе. Я тебе заплачу, разумеется, за время, но трогать тебя не буду.
– Три тысячи в час.
Вероника села на кушетку. Телогрейка, кошмарный платок, грубые тюремные ботинки, черные рейтузы – соблазнительного мало. Но Матвей видел записи с тюремного конкурса красоты, где эта девушка завоевала корону «Мисс зона». Эти видеокассеты за хорошие деньги пересылали в другие зоны и с мужчин брали деньги за показ. Какой-никакой, а бизнес. Тут не только на водке, травке и продуктах зарабатывали.
– Письма теперь мешками получаешь?
– Я их не читаю. Одно и то же. Мне год остался. И обо всем забуду, как о страшном сне.
– Без гроша в кармане путь только на панель.
– У меня высшее образование с красным дипломом.
– Устарело твое образование, деточка. Ты отсидела пять лет. За это время мир перевернулся.
– Я не на Марсе живу. Все газеты читаю. Бюллетени бирж просматриваю. Держу руку на пульсе.
– Уважающая себя фирма зэков на работу не берет. Имея за спиной статью за убийство, нельзя рассчитывать на достойное существование.
Девушка достала «Беломор» из кармана телогрейки. Матвей тут же положил перед ней «Мальборо» и зажигалку:
– Настоящие, американские. Крепкие. То, что ты любишь.
Она взяла сигарету, закурила и строго взглянула на него:
– Ты зачем приехал, умник? Чего хочешь, если тебе моя задница не нужна?
– Мне нужна красивая умная напарница. Речь не идет об убийствах и грабежах. Легальные аферы без нарушения законов за очень приличные бабки. Я видел тебя на сцене. Ты не зря получила корону. Ты очень артистична. В тебе есть то, чего нет в других. Поверь моему опыту. Работенка не пыльная. Статью к ней не подошьешь, Вероника. Документы я тебе достану. Выйдешь из зоны и исчезнешь. Искать тебя не будут. В свою родную Тверь тебе возвращаться не нужно. Жить будешь в Москве.
– Сколько платишь?
– За работу – сто долларов в день. За успех в работе – полмиллиона долларов. За идеальный результат – миллион. И все это без налогов.
Сигарета Вероники повисла в воздухе, она замерла, пока не обожгла пальцы тлеющим огоньком.
– Это прикол? – спросила она шепотом.
– Нет. Ты получишь одну десятую от прибыли. Речь идет о больших деньгах. Придет время, и ты все узнаешь, а пока сидишь, найди себе новое увлечение. Займись изучением живописи, поинтересуйся рекламным бизнесом, на чем строится дизайн и маркетинг. Ты девушка умная, тебе все под силу. Я буду с тобой переписываться и консультировать по всем вопросам. Читай письма, присланные от имени Мирона Щербины. Все, что не надо знать цензуре, будет написано невидимыми чернилами между строк. Нагрей письмо над огнем свечи, и текст проявится. Прочтешь – и сожги. Ничего не храни.
– Я должна тебе верить, старик?
– По-твоему, я из Питера приперся в Новосибирск, чтобы тебе мозги парить? Да и от Новосибирска до колонии на перекладных чуть ли не сутки кантовался. И займись собой. Ты обабилась на баланде. Скинь килограммов десять. Из зоны должна выйти стройная красавица, талантливый дизайнер, хваткая деловая леди, убивающая мужиков одним взглядом, а не кухонным ножом, как ты убила своего мужа.
– Ты можешь позаботиться о моем сыне?
– Уже позаботился. Он в приюте. Тебе его отдадут. Мы со всеми договоримся. У меня большие связи. Но в первую очередь ты должна сделать дело, а потом и сына заберешь, и квартиру себе купишь. Подберем тебе хорошее жилье в Питере. В Москве надолго не задержишься.
Так называемый адвокат дал Веронике десять тысяч за свидание. Она не побежала в буфет, как делала это обычно после секс-визитов, а вернулась в барак, где завалилась на нары и задумалась. Такое предложение ей поступило впервые. Вероника не осознавала его в полной мере, оно не вписывалось в ее сознание. Пять лет жизни коту под хвост. За эти годы, кроме издевательств и унижений, она ничего не видела. Ей исполнилось двадцать восемь, но чувствовала она себя старухой. Сын ее уже не вспомнит. Тогда ему было пять, сейчас десять. Он стал в два раза старше. На глаза навернулись слезы. В кромешном аду, какой была зона, люди не очищаются и не добреют. Сюда попала наивная светлая душа, живущая нараспашку, а выйдет покалеченный комок нервных окончаний, сгусток ненависти, презирающий весь мир.
Мирон Щербина был человеком грамотным и профессиональным, дослужился до подполковника полиции и работал в отделе по розыску произведений искусств, в начальники не лез, любил оперативную работу и преуспел в ней.
Сначала это выглядело как обмен информацией. Известный копиист, мастер подделки и большой знаток искусства, кандидат наук Парфен Смоляков едва не погорел на одной из афер. Опытный Щербина сумел его прижать, но доказательной базы не хватало. Они просидели всю ночь в мастерской Смолякова и пытались сломать друг друга. Наконец Щербина понял, что Смоляков умнее и хитрее его и такого за понюх табака не возьмешь. Финал этой встречи был неожиданным. Они решили сотрудничать. Каждый имел свою базу данных о хранящихся в подполье шедеврах. Щербина сдавал Смолякову коллекционеров, которые были ему не по зубам. Смоляков Щербине – откровенных грабителей, которых тот с успехом ловил и сажал за решетку. Все бы так и продолжалось, если бы не жалкая зарплата подполковника, вернувшего государству ценностей на миллионы долларов. Обида и амбиции свернули его с прямой дороги на узкие улочки криминальной наживы. Он попросту стал подручным Парфена и пустился во все тяжкие. Деньги потекли. Сначала ручейком, потом стали бить ключами. Планы Парфена не обсуждались, они исполнялись. Мирон следил за собственным отделом, чтобы туда не поступала информация от стукачей. В таком узком мире, как искусство, невозможно утаить крупные задумки. А Парфен по мелочам не работал. Один лишь подготовительный период занимал не менее полугода. Никто не будет брать товар, пока не найдет покупателя или не получит заказ на определенное полотно или антикварное изделие. Переговоры, оценка, доставка, подлинность, гарантии. Во всей цепочке было занято немало людей.
Последняя афера, с «Подсолнухами» Ван Гога, должна была кончиться скандалом, иначе никто не поверил бы в правдивость затеянного. Пришлось Парфену пожертвовать собой и сесть в тюрьму. Картину так и не нашли. Разумеется, все прошло по плану Смолякова. Но оно того стоило. Помимо музея «Орсе» в Париже, «Подсолнухи» висят в одном из крупнейших банков Японии, и не для красоты. Это же вложение средств. Картина оценивается в восемьдесят миллионов долларов и дорожает с каждым днем. Другими словами, Смоляков совершил ограбление века за шесть лет лишения свободы. И вся эта история была тщательно спланирована. Только его жена Лика не знала подробностей. Кто же думал, что она решит так круто изменить свою жизнь? Вот почему Парфен мог доверять только самому себе. А еще своему отцу. Тот должен был держать ситуацию под контролем.
Для начала Матвей переправил жену Парфена подальше от ненужного скандала. Смена фамилии и новое замужество служили прикрытием. Лика не поняла главного: Парфен никогда не стал бы связываться с известным мафиози Могильным, который прекрасно разыграл свою партию и забыл о мелкой афере. Он был слишком обязанным Парфену за то, что его не посадили раньше. Задача Могильного сводилась к тому, чтобы напугать Лику и, что называется, поставить ее на счетчик.
Лика напугалась до смерти и честно выполняла все инструкции. Но теперь эта ситуация повернулась к Парфену боком. Смоляков все еще безумно любил свою жену. Но он сидел за решеткой, а его жена жила в роскоши и любила нового мужа.
Впервые Парфен ощутил свою беспомощность и неспособность влиять на ситуацию. Он просидел лишь три года, и в лучшем случае его выпустят через два за хорошее поведение. Тогда будет поздно кулаками размахивать.
Мирона Щербину жизнь тоже не радовала. С уходом со сцены партнера он остался без приработка и понял, что последняя затея была глупой. Жить надо сейчас, пока тебе сорок, а не копить на пенсию. С работой тоже не ладилось. С потерей важного источника информации он превратился в оперативника-импотента. Его не уволили, но перевели на архивную работу. Временно. Но нет ничего более постоянного, чем временное. И тут Щербина осознал, что Парфен был его ангелом-хранителем, без которого он не может обходиться, как безногий без костылей.
