Ознакомительная версия.
Я всхлипывала, плыла в тёмную бездну и понимала, что больше не хочу всё это видеть, знать, преодолевать. Может быть, когда-нибудь моя дочь придёт в сознание, осознает, что меня больше нет, и почувствует такое горе и такую боль, которую всё время чувствую я… Может, она поймёт, как была не права по отношению ко мне, к нашей семье. Возможно, тогда до нее дойдёт, что мать – это самое святое на свете, о ней нельзя говорить плохо и делать больно. А уж тем более нельзя уничтожать поступками и словами…
Все больше всего на свете боимся потерять семью. Это самая страшная беда, которая только может с нами произойти… Моя дочь уничтожала свою семью своими же руками.
Может, настанет час, когда Вера попросит прощения за всё, но меня уже не будет. Или почувствует себя виноватой, поймёт, как разрушила наши жизни, заплачет от горя и отчаяния, ведь у неё было столько возможностей… Как же глупо – собственноручно распорядиться своей судьбой так, чтобы для близких людей жизнь была не мила.
Возможно, тогда дочь поймёт, что мама – самый дорогой человек на земле и как это страшно, когда родной человек уходит. Надеюсь, она осознает, что её никто и никогда не полюбит так сильно, как родная мать, которая прощает всё на свете.
С уходом родителей, их дети перестают быть детьми. Никто и никогда не сможет человека так безгранично любить и всё прощать, как родная мама. Некому будет о нем волноваться, заботиться и поддерживать.
Может быть, Вера станет винить себя, что похоронила заживо свою мать и была плохой дочерью? Испытает боль, что некому сказать слово МАМА? Сообразит, что я была хорошей матерью? Я хотела её спасти. Боролась за неё до последнего, даже когда врачи сказали, что дальнейшая борьба не имеет смысла.
Хочется верить, что дочери станет ясно, что я не заслужила той жизни, которую она мне устроила. Что лучше не жить вообще, чем так, как жила я. Вероятно, я буду сниться ей по ночам, она будет просыпаться от этих снов и ненавидеть себя за то, что погубила родную мать… Может быть, Вера почувствует, как здорово, когда мама жива, и что можно отдать всё на свете, только бы она была рядом…
Последний год был самым страшным. Дочь напоминала зомби и почти не была вменяемой. Чувство безысходности вгоняло в ступор. Развились полное равнодушие, апатия, депрессия и внутреннее одиночество. Для всех я надевала беззаботную счастливую маску и делала вид, что живу…
От нервного истощения я ходила, держась за стенку, чтобы не упасть, ничего не ела. Страшно было ещё и оттого, что поделиться своей бедой практически не с кем. НИКТО НЕ ПОЙМЁТ… Понять меня в этой ситуации может только человек, который с этим столкнулся. Другие будут смотреть с осуждением, а в глубине души злорадствовать. Мол, так тебе и надо! Люди показывают свое истинное лицо в подобных ситуациях. Остаются только настоящие друзья. Они помогают морально, искренне.
Мне помогла моя знакомая, которая чуть было не потеряла сына. Наркотики… Его посадили в тюрьму. У неё двое детей. Дочка умница, красавица, отличница – и непутёвый сын, который подсел на наркоту и загремел в тюрьму за их распространение.
Когда у наркоманов нет денег на наркотики, торговцы заставляют их заниматься распространением. За это дают приличный срок. Как знакомая только ни боролась за сына, откуда его ни вытаскивала, всё тщетно. Результат – десять лет тюрьмы.
Когда мне становилось чудовищно тяжело, я ей звонила и находила столь необходимые слова поддержки.
…Я плыла в темноту, сердце разрывалось на части от горя, и видела перед собой образ дочери. Вот я её родила, этот живой комочек приложили к моей груди, и я чувствую себя самой счастливой. Вот я веду её в детский садик. А вот в первый класс. У неё огромные банты, и она страшно волнуется… Вот мы учим с ней стишок… Вот катаемся на карусели. Вот путешествуем… Она такая маленькая, а уже объездила весь мир. Столько впечатлений и восторженных эмоций. Мне очень хотелось, чтобы она увидела, какой наш мир красивый…
С раннего детства Вера любила фотографировать, и у нее прилично получалось. Я купила ей профессиональный фотоаппарат. Когда она села на наркотики, она его продала за бесценок.
Помню, как я трясла её за плечи:
– Как ты могла?! Ты хоть понимаешь, что воровать у близких последнее дело?!
– Я не помню, как это произошло и сколько мне за него дали.
Чуть позже Вера обворовала мою маму. В памяти всплыл момент, когда Вера в очередной раз не жила дома. Обосновалась где-то у своих друзей-наркоманов. Тогда она была особо агрессивной и проявлялась по телефону, требуя с меня деньги.
– Если завтра не дашь мне денег, мои друзья сожгут твою машину! – кричала она в телефонную трубку. – Ты не представляешь, во что я превращу твою жизнь! Я тебя уничтожу! Я тебя убью, сука! Убью! Выходи из дома и оглядывайся! Скоро тебя прикончат! Я сама лично воткну в тебя нож!
Я отключала телефон, понимая, что в момент звонка она находится под воздействием наркотика. Но эти звонки очень прочно врезались в память. Это так жутко – стоять на сцене, вести мероприятие, а в это время родная дочь вместе со своими дружками обещает тебя прикончить.
– Если не дашь мне денег, я напишу заявление в полицию, что ты меня избила, – в очередной раз угрожала она мне.
– Иди, пиши, – я старалась говорить как можно спокойнее. – Только не забывай: чтобы заявить об избиении, нужно иметь справку о побоях.
– А мы ее сделаем! И тогда тебе конец! Я всем расскажу, какая ты сука!
– Что ты расскажешь? Что я не даю тебе на дозу, потому что не хочу убивать тебя своими руками?!
– Сдохни, гадина! – кричала Вера в трубку.
Я снова и снова отключала телефон, дрожащими руками доставала таблетку, зная, что меня надолго не хватит…
А однажды она объявилась. Около двенадцати часов ночи я подъехала к дому. У меня оставалась пара часов для того, чтобы собрать вещи, заказать такси и отправиться в аэропорт. Я улетала в командировку ровно на неделю. Как только припарковала машину, я увидела у подъезда дочку. Она походила на ободранного воробья. Сидела на скамейке у дома сгорбленная, грязная, зачуханная, зарёванная, краска на лице размазана…
Увидев, что я вышла из машины, Вера бросилась ко мне, стала реветь и попыталась меня обнять. Я слегка её оттолкнула и холодно спросила:
– Что тебе надо?
Признаться честно, боялась, что сейчас откуда-нибудь выйдут её друзья-наркоманы и начнут мне угрожать. Поняв, что она одна, я расслабилась, прижала дочку к себе и заплакала вместе с ней.
– Мамочка, милая, любимая. Пожалуйста, прости меня за всё.
В то время Вера ещё могла хитрить и врать. Сейчас она не способна даже на это…
– Я вернулась домой. Хочу всё бросить. Я хочу быть человеком. Я всё осознала.
– Как же так… Через два часа за мной придёт такси. Я улетаю на неделю. Бабушка уехала к родственникам в другой город.
– Куда ты улетаешь?
– В командировку.
– Останься, и мы будем вместе.
– Я не могу. Это работа.
– А где же буду я?
Я не знала, что делать в такой ситуации. Оставлять Веру в своей квартире опасно. Там ещё есть что украсть. Выход был только один: поселить Веру у бабушки.
– Мамочка, я хочу жить с тобой. Я поругалась со своими друзьями.
– Давай ты эту недельку поживёшь у бабушки. Только обещай: ты никого туда не приведёшь и ничего не украдёшь.
– Я тебе клянусь! Я буду спать, есть и смотреть телевизор. Я буду ждать твоего возвращения. Только приезжай побыстрее, пожалуйста. Мне очень плохо без тебя. Я хочу, чтобы мы с тобой жили как раньше и у нас было всё хорошо.
Я отвела дочь к бабушке. Налила ей ванну, отварила пельмени. С каким наслаждением она ела эти пельмени… Съела целую тарелку и стала просить добавки. Я сварила ещё.
– Блин, сколько же времени я их не ела! Как вкусно!
– Кто виноват? – чуть слышно сказала я. На глазах выступили слёзы.
Пока ехала в такси в аэропорт, всё время говорила с дочкой по телефону. Пыталась узнать, как она жила всё это время. И ещё раз взяла с неё клятву никого не приводить в квартиру и ничего из неё не выносить.
– Мам, ну что ты говоришь? Знаешь, как я соскучилась по нормальной постели и нормальной еде! Я мечтала просто побыть одна, в тишине. По телевизору соскучилась, в конце концов.
– Бабушка очень плохо себя чувствует, ты ни в коем случае не должна её расстраивать.
На следующий день я попыталась дозвониться до дочери, но тщетно. Трубку она не брала. Однажды ночью я всё же дозвонилась на домашний телефон. Трубку снял совершенно невменяемый молодой человек. Громко играла музыка.
– Где Вера?! – прокричала я в трубку.
– На бороде! – заржал он.
– Где моя дочь?! Я её мама!
– Иди ты к дьяволу…
Я поняла, что в квартире дочь организовала притон, сама не может подойти к телефону, находится в невменяемом состоянии. Когда прилетела из командировки и вошла в квартиру, взвыла от ужаса. Квартира была разгромлена до основания. Даже не верилось, что за неделю её так можно убить.
Ознакомительная версия.
