Ознакомительная версия.
— Ах вот вы о чем… Ну я. Если я пару раз треснул этим гадам по ушам…
— Треснул. По ушам. Этим гадам. Чудный мальчик!
Мечников достал сигарету и закурил. Игорь поморщился — привычка начальника к «Космосу» была вредна не только для него, но и для окружающих.
— Значит, ты им треснул по ушам, да так круто, что теперь их трупы лежат в морге. Так?
— В морге? — переспросил Игорь. — В каком еще морге они лежат? Они что, такие хлипкие, что помирают от незначительных ударов?
— Дорогой мой, я уже тебе сказал, что ты идиот! По всей видимости, ты трескал их по ушам револьвером, поскольку все они получили огнестрельные раны, приведшие их к весьма плачевному исходу.
— Нельзя сказать, что в моей циничной душе появилось сожаление, — пробормотал Игорь. — Но это не я. Меня интересовал Жаба, и я не замарал об эту падаль свои руки. Я бы предпочел попасть в ад за кого-нибудь покруче.
— Прекрати свои дурацкие шутки, — попросил Мечников. — И без них тошно! Хорошо еще, что про твое увлечение Жабой знаем только мы с Маргаритой.
— То есть подозреваете меня только вы? — уточнил Игорь.
— Да не подозреваю я тебя! Просто как-то это странно — три трупа, и двое — сообщники Жабы. Один из них вообще его правая рука. Вот я и подумал, что…
— Нельзя же думать о людях хуже, чем они есть!
— Ладно. Ты их, значит, не трогал?
— Трогал, — усмехнулся Игорь. — Но не так сильно, чтобы причинить их телам такой непоправимый вред. Во всяком случае, когда я с ними прощался, они были живы и относительно здоровы.
— Так я тебе и поверил… Ладно, иди!
Мечников махнул рукой.
Игорь поднялся и уже подошел к двери, как Мечников снова остановил его.
— Кажется, я знаю, как поймать твоего ненаглядного Жабу с поличным. Ведь ты добиваешься именно этого?
— Вы чрезвычайно догадливы, — нахально улыбнулся Игорь.
— Тогда садись снова. Сейчас все тебе объясню, по крайней мере то, что мне самому стало известно. Может быть, потребуется твоя помощь. Меня интересует одна темная личность, а Жаба сейчас, оказывается, тесно связан с ней.
— Имя этой личности?
— Мальпер, — тихо сказал Мечников. — Некий Мальпер. Этот парень, Игорь, подозревается в неких мрачных делишках. Торгует девочками из стран «третьего мира». Но сволочь хитрая — одни голые подозрения и никаких улик!
— А при чем тут мой Жаба?
— Сейчас объясню.
И Мечников начал рассказывать историю Этель.
* * *
Для начала мне надо было выяснить, сколько в доме в данный момент наличествует нашего «национального достояния».
Две картины я уже видела. Если предположить даже, что большинство картин проданы, то все-таки я не могла отказаться от слабой надежды, что кое-что господин Мальпер оставил, как говорится, «на черный день».
Стоп, Сашенька!
А что это ты все вешаешь на Мальпера?
А ежели он просто покупатель? Ну вот взял да и купил себе эту парочку картин, и больше у него ничего нет!
И в то же время я не могла отвязаться от смутных подозрений в причастности к вывозу картин именно Мальпера. Дело было не только в том, что основным рынком сбыта картин была именно Франция, чьим подданным являлся Мальпер, а в странных совпадениях.
Например, господин Мальпер находился в России вместе с пресловутым и загадочным Корпусом мира в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Тринадцать лет назад.
В этом году десятилетняя Саша гуляет с отцом по осеннему парку и встречает Андрея Лушина.
Через два месяца Лушин погибает при загадочных обстоятельствах в собственной квартире, а все его картины исчезают. Мальпер примерно в это время уезжает во Францию.
— Черт, а ведь получается, что мой портрет был одной из последних работ художника. Если не последней…
Далее. Господин Мальпер из среднеобеспеченного буржуа стремительно превращается в богатого и процветающего.
— Но как же он мог завладеть картинами?
Вопросов было, как всегда, больше, чем ответов. Вопросы появлялись сами, а ответы мне нужно было найти.
Вот в чем разница между вопросами и ответами, глубокомысленно заметила я. Впрочем, от осознания сего факта мне легче не стало.
Жизнь требовала от меня решительных действий, а не медитативных размышлений. И я, быстро одевшись, спустилась вниз.
В гостиной никого не было, кроме Элен, которая сидела в кресле, поджав под себя ноги, и читала толстую книгу.
— Доброе утро! — улыбнулась я ей.
— Доброе утро, — отозвалась незамедлительно Элен. — Как ты спала?
Пожалуй, я была не права по отношению к ней. Она улыбалась мне с искренней доброжелательностью. Да и вообще начала казаться мне довольно симпатичной особой. В конце концов, мы с ней просто немного разные люди, но это же не повод относиться к ней предвзято?
— Замечательно, — я уселась в соседнее кресло. — Что ты читаешь?
— Ахматову, — сказала она. — Здесь хорошая библиотека.
— Ты любишь Ахматову? — удивилась я.
— Не то слово, — улыбнулась она. — Вот послушай… «Поэма без героя». «Полно мне горевать от страха — лучше кликну чакону Баха…» Когда мне становится не по себе от этой жизни, я слушаю Баха. И вот ведь что интересно — он меня успокаивает и дает мне ощущение собственной значимости! Как будто я в эти моменты разговариваю с богом… И смерть отходит в сторону.
Она задумчиво улыбнулась.
— «Смерти нет — это всем известно, повторять это стало пресно, а что есть — пусть расскажут мне», — ответила я цитатой из той же самой поэмы.
— Ты ее тоже любишь?
— Не то слово, — слегка передразнила я ее. — Покажешь мне библиотеку?
— Конечно, но сначала — кофе. А то ты упадешь от голода, пока мы будем карабкаться наверх. Библиотеку тут воткнули на третий этаж. Наверное, за ненадобностью…
Она горько усмехнулась.
— Ладно, посиди пять минут, сейчас принесу тебе кофе.
— А где все остальные?
— Все разошлись. По делам. А охранник наш куда-то запропал. Не явился на работу.
— Наверное, сильно обиделся на меня, — предположила я.
— Не думаю, что это повод для огорчения, — пошутила Лена и поднялась с кресла. — Зато ты получишь хороший кофе.
Она исчезла в проеме дверей, оставив меня наедине с маленькой дриадой.
Она улыбалась.
Загадочно и немного жалобно. Как будто просила меня о помощи.
* * *
Водку обнаружить не удалось. Лариков уже почувствовал легкий приступ отчаяния, но тут, к счастью, он заметил на полочке маленькую бутылочку. Без особой надежды он достал ее оттуда, и — о, чудо! — это были остатки Сашкиного коньяка, который она иногда подливала в кофе, уверяя, что так ей лучше думается.
Конечно, она закатит мне по возвращении крупный скандал, подумал Ларчик. Но когда это еще будет! А сейчас мне нужно успокоить эту нервическую даму, дабы понять, что там за француженка и имеет ли она какое-то отношение к нашим проблемам с Этти Мальпер.
Он вернулся в комнату.
Его гостья сидела совершенно спокойная, и Ларикову пришла в голову мысль, что не стоит отдавать ей, пожалуй, Сашкин коньяк, поскольку это нечестно — разбазаривать ее имущество, пока девочка рискует собственной жизнью.
Но дама уже узрела в его руках спасительный эликсир и резво выхватила его из рук растерявшегося Ларикова, сказав:
— Вот спасибочки!
После чего вылила содержимое в свою рюмку и выпила с такой отвратительной быстротой, что Лариков вздрогнул.
— Так вот что случилось, — начала она свою горестную историю. — Мы поругались из-за этой французской заразы. То есть я услышала, как он в гостиной с этим Садиком разговоры разговаривает. Что-то у них не заладилось, как я поняла. А потом, как он узнал, что я эту девку подвозила, сразу стал звонить…
— Подождите! — взмолился Лариков. — Какая девка? Как вы узнали вообще об этой вашей «девке»?
— Так фотография, — протянула женщина. — Ее фотография у мужа была. Она там, правда, маленькая еще, но я-то ее сразу признала! Потому что все с нее и началось тогда. Говорила ведь я ему — не трогай мои картины…
— Какие еще картины? — окончательно растерялся Лариков.
— Которые у меня пропали, — развела руками Галина. — Но это вроде из другой оперы, да?
Лариков чувствовал себя близким к помешательству. То, что этой даме казалось понятным, Ларикову напоминало какое-то безумие.
— Стоп! Давайте по порядку. Вы услышали разговор вашего мужа по телефону. С кем он говорил?
— Откуда я знаю? — развела женщина руками.
— Хорошо, — обреченно согласился Лариков. — Тогда о чем он говорил?
— Об этой девке. Сказал, что она в городе и находится в гостинице «Словакия» скорее всего. И еще сказал такую странную фразу, что, может быть, не стоит этого делать, потому как это очень грязное дело. А тот, с кем он говорил, кажется, что-то обидное ему сказал, потому что Иван покраснел как вареный рак. И я ушла. Ой, я забыла! Он тому мужику, с которым разговаривал, милицией пригрозил! Сказал, что ему все надоело и он идет в милицию. Это перед тем, как трубку шваркнуть!
Ознакомительная версия.
