Ознакомительная версия.
Я Мишку-водителя попрошу, чтобы он машину подогнал к администрации, сзади, прямо к самому окну зала заседаний. Мы парня вам в окошко подадим, а вы его в машине спрячете. Пусть пока с тобой покатается. А я мужикам покажу, что, мол, никого не прячу, пусть убедятся и успокоятся. А потом мы с ними поговорим по-серьёзному. Ещё не хватало мне тут средневековых пыток и самосуда. Когда вернёшься, мы с Мишкой его в город отвезём.
– Да не вопрос, – сказала я, – надо так надо. Пускай катается.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Василиса Премудрая. – Вот и сладили. У тебя-то за ночь новостей не прибавилось? А то я смотрю, последние два дня ты очень бурно проводишь время.
Я сказала, что Валентина так и не проявилась за ночь.
– Ну, езжай, посмотри своими глазами. Вдруг, Валька у себя на даче в Кручихе листву сжигает. А мы тут за голову хватаемся. Может, зря, – с надеждой сказала она.
– Так позвонила бы дочери.
– Ну да. Ну да. Поезжайте с Мишкой. Я-то ружьишко ему под сиденьице сунула. Беглых-то пока не поймали. Ты одна или кого берёшь с собой?
– Так собака моя, Ирка, да пистолет газовый.
– Какая Ирка? – не поняла Василиса.
– Да Борисова же.
– А, ну эта толковая, – согласилась Вася, – Езжайте, девоньки, и привезите хорошие вести. А то не спокойно мне за Вальку.
Василиса Марковна нахмурила брови, и, мне показалось, что её серо-фиолетовый костюм в эту секунду потемнел ещё на полтона.
Водитель Миша, который уже давно работал в нашей администрации не только водителем, но по совместительству, сторожем, истопником, разнорабочим, слесарем и был бесконечно предан Василисе Премудрой, подогнал «буханку» к указанному окну позади здания поселковой администрации. И принял бедного напуганного неудачника на борт.
Мы со Скарлеттой в это время уже заняли места в начальственной «буханке», названной Василисой «вездеход». Собака сочувственно посмотрела на худенького несчастного лысого человечка – видимо, не от хорошей жизни приехал он к нам – и заскулила.
– Ну, вы как? – спросила я его, – искренне сомневаясь, что довезу это хрупкое тельце в целости и сохранности. В буханке придется болтаться по бездорожью не менее часа только в одну сторону, а потом ещё и обратно. При этом мы не знаем, что нас ожидает на месте.
– Да как вам сказать, – печально, как сказочный Пьеро, ответил человечек, зябко кутаясь в свитер толстой вязки, подобранный явно не по размеру. – Если совсем честно, то не очень. Но всё же, лучше, чем в лапах у этих чудовищ, – он осёкся, глядя на нас с Мишкой, видимо опасаясь, что среди собравшейся на крыльце толпы имеются наши родственники или друзья, и поправился, – в смысле, местных жителей. Не оценили они здесь настоящего искусства. Бывает. Но зачем же, за вилы и ружья сразу хвататься?
– Так вы, наверное, маловато, репетировали, – осторожно начала дискуссию я. – Все-таки эротический танец требует и силовой подготовки, хорошей растяжки, грации определенной. Девчонки-то у нас хорошие, но только свою грацию нарабатывают, перекидывая по тонне досок на лесоперерабатывающем заводе. Вот так за день несколько кубов перекидаешь, к вечеру какая там уже грация…
– Нет, девочки-то молодцы, – вступился горе-учитель за своих воспитанниц. – Они работают на совесть и выкладываются до конца. Они очень старались, так хотели, чтобы их поддержали. Но, конечно, тела пока, как у нас говорят, деревянные. Но они задвигаются. Обязательно задвигаются. Там характеры, знаете какие?
– Знаю, в девчонках я не сомневаюсь. Только ты их деревянных к зрителю выпустил и ещё раздел, – возразила я.
– Так я думал, в селе-то атмосфера будуарная. Все всех знают. Все со всеми спят или спали когда-то. Наоборот, поддержат девчонок. Попробуй-ка после досок повиси на руках вниз головой на шесте. А они вон как. Не поняли…
– Будуарная башка твоя! – Махнула я на учителя рукой. – Не важно, кто с кем, когда встречался. Важно, что в данный конкретный момент женщина является собственностью конкретного мужчины. И ему совсем не надо, чтобы остальные вспоминали об её прелестях. Да и выглядело это, наверняка, пошловато.
– Ну да, не очень, – согласился учитель. – Но перспектива была. Жаль, что они так и останутся деревянными.
– Ну, это ты наших девок не знаешь. – я патриотично вступилась за наш народ. – Если это, как ты говоришь, искусство их за живое задело, значит, будут долбить до тех пор, пока не возьмут гран-при на первенстве страны по эротическим танцам. А там, глядишь, и на чемпионат мира махнут…
– Вы думаете? – с надеждой воскликнул танцор.
– Убеждена. – Уверенно сказала я, – Здесь нам рассчитывать не на кого, кроме как на себя. И если у человека есть шанс вырваться, то будет работать руками, ногами, зубами и ногтями. Вцепится в этот шанс и вытащит себя за волосы. Так что в команде своей не сомневайся.
– В девочек я верю, – воодушевленно произнес человечек и сник. – Но что делать с их мужчинами?
– Да ничего не делать, – посоветовала я. – Девочки сами со своими мужчинами управятся. Ты учитель, держись крепче, скоро машину болтать начнет. И не стесняйся, если дурно станет. Говори сразу – машину остановим.
Мы заехали за Иркой, и машина двинулась на Кручиху.
– Привет, ты кто? – запрыгнув в буханку, Ирка сразу обратилась к учителю танцев. Она была одета в ярко-красный бархатный брючный костюм и чёрную замшевую приталенную душегрейку с кожаными кистями, расшитую черным бисером. Мне в её образе не хватило русского кокошника на голове. Ирка же просто предпочла начесать и распустить роскошные чёрные локоны до плеч. Копна волос красиво обрамляла белое лицо.
– Я – танцор, – ответил лысый человечек, восхищенный ей красотой.
– А как тебя зовут, танцор? – задорно спросила Ирка.
– Кеша. То есть, Иннокентий Петрович Скворцов.
– Это ты, Иннокентий Петрович, учишь наших девок попой махать у шеста? – да, новости в нашем посёлке расходятся моментально.
– Ну почему только у шеста? – обиделся Кеша, – и на полу и на стуле. Правильно сесть, между прочим, тоже надо уметь.
– А что, мне понравилось, – сказала Ирка. – Вчера Нинка Максимова кое-какие движения показала. Говорит, пока ей растяжки не хватает, но она работает над собой.
– Вот видите, – вспыхнул учитель, – девушки очень способные и трудолюбивые.
– Никто и не спорит, – ещё раз подтвердила свою позицию я.
Дорога на Кручиху – испытание для любого тела и полноценная тренировка вестибулярного аппарата. Одновременно, подготовка шоферов на высший класс водительского мастерства. Но, поверьте, такая поездка стоит страданий. Потому что после десятого километра открывается такой вид, какой, наверное, можно встретить только в Карпатах. В какой-то момент мы взобрались на вершину пологой горы и забыли о мучениях, которые переживали из-за бездорожья. Внизу, у подножия нашей горы и между другими высокими, но пологими холмами, располагалась долина. В долине классически змеилась речка. Маленькие сказочные домики уютно расположились по берегам. Зрелище напоминало картины так модного сейчас художника Томаса Кинкейда.
– Знакомьтесь, Кручиха, – восхищенно и с гордостью произнесла Ирка. – Здесь, до революции, начинались владения самого богатого местного рода – Галучевых. – Там внизу, – она махнула рукой в сторону сказочной долины, – находились поля, кузница, кирпичный завод, рыбные пруды. Сейчас там живут люди, которые поселились в деревне, в основном, после революции.
От открывшейся внезапной красоты, я не сразу смогла прийти в себя:
– Это разве не Швейцария? Или Австрия? – от домиков тянуло европейской сказочной красотой, на русский лад. Они, все же, были исполнены в русском традиционном стиле.
– Практически. – Согласилась Ирка, – Терентий начал приводить в порядок убогие домики местных жителей. Подправлял, красил, делал нужный ремонт, менял обшивку, изгороди. Предполагалось, что сюда тоже будут приходить на экскурсию туристы.
Поэтому сейчас восстановлены и работают кузница, сыроварня, пасека и даже самогонный аппарат. Собрали музей, в котором имеется действующий ткацкий станок.
Терентий девок наших из дома Культуры возил в прошлом году проводить здесь народные праздники в костюмах: на Сретенье, Масленицу и на Ивана Купалу. Говорил, что на репетицию. Но гости были – люди все больше достойные, из его бизнесовой тусовки.
Для катаний на тройках там есть и конюшня. Со склона можно спуститься в деревню на лыжах или на санках. В самой деревне – каток и стадион для проведения спортивных соревнований. Есть даже верёвочный парк. Правда, пока там больше развлекаются местные. Но через месяц, когда зимник встанет, планировали завозить гостей. Да только вот осень в этом году затянулась. Конец ноября – а всё запрокудили эти бесконечные дожди. И даже если бы мы пожелали сейчас спуститься и осмотреть деревню, не смогли бы, потому что вряд ли сможем вернуться наверх, не увязнув.
Ознакомительная версия.
