Убийство Джун шокировало Долорес. Ей все было ясно. Когда Маурер вернулся, она определенно поняла, что ее царствованию пришел конец. Неприятно было то, что он не пожелает разводиться с ней, а просто избавится от нее так же жестоко, как и от Джун. Долорес не питала никаких иллюзий относительно Маурера. Она знала, что для него отнять у кого-нибудь жизнь так же просто, как выпить виски с содовой. Она была его женой уже четыре года и сама удивлялась, что держится так долго. Вероятно, это было потому, что она никогда не давала ему повода для ревности, никогда не смотрела на другого мужчину. Она знала, что у него растет нетерпеливое желание стать свободным. Он не рискнет дать ей развод. Она слишком много знала о его делах и была уверена, что скоро, вероятно, по возвращении, он прикажет одному из своих головорезов устранить ее. Она станет жертвой несчастного случая на дороге или утонет во время купания. Было много удобных, конечно, для Маурера, способов избавиться от нее.
Долорес достала сигарету, закурила и через тонко очерченные ноздри выпустила две струйки дыма. Она не паниковала, но хорошо представляла, что нужно что-то предпринять, если она хочет остаться в живых.
В ее голове одна за другой рождались мысли. Теперь, когда Маурера не было рядом, она должна немедленно воспользоваться этим. Она встала, подошла к зеркальной стене и оглядела себя. Она провела рукой по своим длинным гладким бедрам, изучая свое тело задумчивыми прищуренными глазами. Она подумала о Глории Лилль с ее короткими ногами и смешным бюстом. Что Маурер нашел в ней, удивлялась она. Сам он был не лучше уличного кота, рыщущего в поисках новых ощущений с животной тягой к чему-то свежему, каким бы безобразным оно ни было. Пожав плечами, она стала одеваться, раздумывая над своей судьбой. Положение было опасным. Может быть, прихватить бриллианты и наряды, какими он когда-то ее осыпал, и попытаться спрятаться где-нибудь? Но она знала, что он везде найдет ее. Она защелкнула подвязку, разгладила платье на своих мощных бедрах и пошла из душевой к коктейль-бару.
Эйб Голович сидел на высоком табурете и потягивал мартини. Его жирные ягодицы не помещались на стуле и свисали, делая его похожим на гриб. Она остановилась в дверях, глядя на него. Он был ее единственной надеждой. Она почувствовала, как легкая дрожь отвращения пробежала по ней. Такие пузатые сальные старики теперь ее единственное спасение, подумала она, единственные люди, у которых есть власть и деньги, необходимые для ее образа жизни. Ах, если бы только Эйб был таким, как щеголеватый мускулистый Сейгель! Она часто представляла, каким бы любовником мог быть Сейгель. Несколько раз она уже хотела было это испытать, но ее удерживала осторожность. Как только она сделает его своим любовником, ее жизнь будет на ниточке. Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?
— Хэлло, Эйб, — сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. — Значит, Джек уехал?
Он поспешно слез со стула. Его жирное лицо засияло.
— Да, он уехал, — ответил Эйб, глазами раздевая ее. — Как ты прекрасно выглядишь, Долли. Как тебе это удается?
Она пожала плечами и влезла на соседний табурет.
— О, я не знаю. А Джек больше этого не замечает, Эйб.
Тот нахмурился.
— Джек не ценит лучшего, что может быть в жизни.
— Ты знаешь, что он взял с собой эту сучку Лилль? — спросила она, беря холодный мартини, который подал ей бармен.
Головин застыл.
— Что-то слышал, но это не мое дело.
— Эйб, у Джека неприятности?
— Нет, нет, ничего подобного. Но просто он внезапно решил…
— Пожалуйста, Эйб, скажи мне. Ты теперь единственный, кому я могу довериться. Он в беде, не так ли?
Головин бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет.
— Он мог попасть в беду. Поэтому мы решили, что пока ему следует побыть вне пределов досягаемости.
— Это из-за Джун?
Он снова поколебался, затем кивнул.
— А как будет реагировать организация, Эйб? Это может быть концом Джека?
— Это опасный разговор, Долли, но так как это спрашиваешь ты, я могу честно сказать, что не знаю. Он не очень-то обращал внимание на организацию эти последние месяцы. Он даже как-то говорил, что хочет с ней порвать.
Это было новостью для Долорес, но она была достаточно осторожна, чтобы не дать возможности Головину увидеть ее удивление.
— Я знаю. Он что-то об этом говорил. Но разве это не глупо, Эйб?
— Я думаю, глупо.
Теперь настало ее время колебаться, но она знала, что если она не использует любую возможность, когда вернется Маурер, будет поздно. Понизив голос, она сказала:
— Если с Джеком что-нибудь случится, должность примешь ты?
Головин исподлобья посмотрел на нее. Он ступил на опасный путь, но понимал, что положение Долорес еще более опасное.
— Это будет зависеть от организации, У них может быть кто-то на примете.
Она покачала головой.
— Не похоже на это. — Она неожиданно прямо взглянула на него. В ее зеленых глазах было откровенное предложение. — Если ты примешь должность, Эйб, у тебя будет что-нибудь для меня?
Она смотрела на него, стараясь сохранить невозмутимость. Она знала ответ еще до того, как он ответил:
— Если я приму должность, Долли, тебе не о чем будет беспокоиться.
Она удовлетворенно улыбнулась.
— Пока что мне о многом приходится беспокоиться, Эйб.
Головин кивнул. Он с трудом удержался, чтобы не дотянуться до ее руки. Слишком много людей в баре наблюдали за ними.
— Да и мне тоже.
Резко зазвонил телефон, стоящий на стойке бара. Бармен поднял трубку, послушал и ответил:
— Да, сэр.
И положил ее на место. Затем, повернувшись к Головину, он сказал:
— Мистер Сейгель просит вас зайти к нему. Дело срочное.
Головин нахмурился. «Этот Сейгель не может и десять минут выполнять свою работу, не беспокоя меня, — думал он, слезая с табурета. — Ничего не поделаешь, надо идти. Не стоит портить отношения с самого начала своего царствования».
— Этот парень высморкаться не может без моей помощи, — сказал он Долорес, улыбаясь. — Может, продолжим разговор минут через двадцать?
Она покачала головой.
— Может, не надо, Эйб? Слишком много глаз кругом. — Она предостерегающе посмотрела на него. — Я сейчас иду домой. — Она в свою очередь слезла с табурета. — Как-нибудь на днях мы обязательно поговорим и пообедаем вместе. Я смотрю вперед, в то время, Эйб, когда нам ничто не будет мешать.
Ее взгляд был наполнен значением, когда она на прощание улыбалась.
Он наблюдал за нею, когда она шла от стойки к двери. Его глаза наслаждались зрелищем мягко покачивающихся под тонким материалом бедер, широких плеч и длинных с тонкими лодыжками ног. Он чувствовал волнующее желание.
Сейгель взволнованно ходил по кабинету, когда вошел Головин. Его лицо было бледным. Когда он подошел к Головину, от него пахло виски.
— Они заполучили девчонку, — задыхаясь, сказал он.
Головин напрягся.
— Что ты хочешь сказать? Кто захватил девчонку?
— Черт бы их побрал! Полиция захватила ее! Эти два подонка провалили дело!
Головин почувствовал, как мурашки побежали по его телу. Провал! В тот момент, когда его рука уже лежала было на штурвале, корабль понесло черт знает куда. Что подумают о нем в организации? Это может уничтожить его шансы наследовать Мауреру! Холодная злая ярость охватила его.
— Но Джек велел тебе уничтожить ее! — пронзительно завопил он. — Значит, она не уничтожена?
Сейгель попятился назад. Он никогда еще не видел Головина таким: старик выглядел сейчас настолько же опасным и безумным, как выглядел и Маурер, когда дела шли плохо.
— Они поймали ее в лабиринте в парке. Полиция, должно быть, была информирована. Они прибыли раньше, чем наши парни нашли эту сучку. Моу убит.
— Как полиция могла ее взять после того, что тебе сказал Маурер? — продолжал вопить Головин, сжимая свои толстые кулаки. Лицо его было перекошено от злости и страха. — Ты не слышал, что тебе сказал Мак Кен? Черт побери! Что с тобой случилось?
— Но я предупреждал мистера Маурера, — проворчал Сейгель. — У нас не было времени подготовить операцию. Все полетело к черту. Она была окружена полицией. Ребята не могли пробиться к ней. Я предупреждал его.
— Заткнись! — закричал Головин. — Я не хочу слышать твои безмозглые отговорки. Маурер приказал убить ее, а ты не смог выполнить приказа.
— Это Глеб и Вайнер не смогли выполнить приказа, а не я.
— Это ты отвечаешь за них! Что ты сейчас предпринимаешь по этому поводу? Что ты сейчас делаешь? Придумываешь отговорки? Давай за ней! Уничтожить ее!
