– Лушик, Лушик, Лушик… – бормотала я себе под нос, заваривая очередную порцию кофе. – Что-то такое я не так давно слышала…
И тут меня осенило: Карлушка! Ну конечно! Именно так назвал Андреев помощника Штерна, приезжавшего в Тарасов по поводу «Немецкого дома». Вот тебе и Лушик! Ах ты, черт! Едва успев спасти турку с кофе – пена уже поползла вверх, – я налила полную чашку и вернулась к компьютеру.
Какой, к черту, сон?! Я чувствовала себя так бодро, словно только что проснулась и приняла холодный душ. Итак, переписка прекратилась неделю назад, причем Лушик не ответил на последнее письмо Лариски. Почему не ответил? Упоминание о богатом приданом не могло его не заинтересовать! Он ей позвонил? Но в распечатке ее звонков не значились международные переговоры… Так ничего и не поняв, я на всякий случай перегнала всю их переписку к себе на компьютер: вдруг Лариска вздумает ее уничтожить, а мне она еще для чего-нибудь пригодится.
Ничего не поделаешь, придется звонить Иоганну Штерну. Я посмотрела на часы и решила, что это вполне уместно из-за разницы во времени: вряд ли он уже лег спать. Я покопалась в сумке и нашла его визитку, где, кроме рабочего, имелись номера его домашнего и сотового телефонов, а также электронный адрес.
– Извините меня за поздний звонок, господин Штерн, – сказал я, когда он мне ответил. – Но меня к этому вынудили особые обстоятельства. Это Татьяна Иванова вас беспокоит. Мы с вами…
– Я помню вас, Татьяна, – перебил он меня. – Мы с вами встретились не так давно, чтобы я мог вас забыть, да и обстоятельства нашего знакомства были настолько необычны, что не позволили бы мне это сделать. У вас что-то случилось?
– Боюсь, что это у нас с вами случилось, – туманно ответила я. – Скажите, господин Штерн…
– Иоганн, – поправил он меня.
– Хорошо, Иоганн, – не стала возражать я. – У вас работает помощником человек по имени Карл? Вы еще направляли его в Тарасов, чтобы определиться с возможностью открыть здесь совместное с Андреевым торговое предприятие.
– У меня есть помощник, Карл Хофман, – подтвердил Штерн, причем его голос мгновенно стал очень напряженным. – Он сделал там что-то не так?
– Еще не знаю, но он оказался некоторым образом связан с человеком, которого я подозреваю в весьма нехороших делах, – обтекаемо ответила я, так как действительно не была ни в чем уверена.
– Татьяна! – Голос Иоганна аж зазвенел. – Мой уважаемый тесть герр Полдорф и его предки в течение очень многих десятилетий, даже веков, создавали безупречную репутацию нашей фирмы, и я не могу позволить, чтобы на нее легла хотя бы малейшая тень! Поэтому я вас очень прошу, сообщите мне обо всем, что произошло, и вы увидите, что я умею быть очень благодарным.
– Иоганн, я не хочу грузить вас своими сомнениями, поэтому, чтобы мне вас зря не тревожить, расскажите: как Хофман справился со своей задачей в Тарасове? – попросила я.
– Он привез план здания бывшей швейной фабрики и обосновал необходимость открытия супермаркета именно там, – ответил Штерн и спросил: – Что-то не так?
– Все не так, – твердо ответила я. – Это здание категорически не подходит для ваших целей. Я, конечно, не специалист, но рассуждаю исключительно с позиций здравого смысла.
– Я имел возможность убедиться в том, что он наличествует у вас в избытке, – галантно заметил Иоганн. – Но почему же Карл это сделал? Неужели за деньги?!
– Не знаю, что им движило, – честно ответила я. – Имеются некоторые предположения, но их еще проверять и проверять. Кстати, как вам понравился Андреев – вы же встречались? А какое впечатление он произвел на фрау Шонберг?
Штерн помолчал, явно подбирая слова, и наконец сказал:
– Он не произвел приятного впечатления ни на меня, ни на фрау Шонберг.
– Но вы все-таки послали в Тарасов своего представителя, – заметила я.
– Считайте это актом благодарности – за то, что Андреев помог фрау Шонберг обрести долгожданную внучку и наследницу, – объяснил он. – Кроме того, идея создания совместного предприятия не так уж плоха и вполне может быть реализована, но уже с другим партнером.
– С кем именно, вы мне, конечно, не скажете? – спросила я.
– Извините, Татьяна, но – нет, – твердо заявил он.
– Хорошо, вернемся к Хофману, – согласилась я. – Что он собой представляет?
– Выходец из России, юридическое образование получил именно там, а в Германию приехал два года тому назад. Здесь он успешно подтвердил свою квалификацию, очень удачно женился, и я, проверив его способности, взял Карла к себе на работу по рекомендации его тестя – герр Шмидт пользуется у нас в городе большим уважением. Кроме того, у меня появилось очень много русскоязычных клиентов. Но, как сейчас оказалось, я ошибся в Хофмане, и когда он вернется, мы расстанемся, – заключил Штерн.
– А где он в настоящий момент находится? – мгновенно насторожилась я.
– В России. Он неделю тому назад взял отпуск по семейным обстоятельствам, сказав, что у него там что-то случилось, и уехал, – ответил Иоганн.
– Очень интересно, – напряженно сказала я.
– У вас появились какие-то соображения? – быстро спросил Иоганн.
– Знаете, Иоганн, у меня к вам просьба. Пришлите мне, пожалуйста, по электронной почте самую подробную биографию Хофмана и его фотографию. Думаю, мне это поможет разобраться в том, что тут происходит… Кстати, какие у него отношения с женой?
– А она здесь при чем? – удивленно спросил Штерн.
– И все-таки! – настаивала я.
– Ну, если учесть, что он только в мае женился, отношения у них должны быть прекрасные, – недоуменно ответил Иоганн и вдруг спохватился: – Он что, завел там интрижку?!
– Иоганн, как поживают Ванда и ее родные? – спросила я, уклоняясь от прямого ответа, но Штерн все понял.
– Значит, да, – вздохнул он. – В таком случае я не просто расстанусь с Карлом – я его выгоню с позором! И пусть будет счастлив, если устроится где-нибудь мойщиком окон!
– Так что там с Вандой? – напомнила я, никак не комментируя его решительное высказывание – в конце концов, это их дело.
– Она и ее приемная мать живут в доме фрау Шонберг, и сейчас обсуждается вопрос их переезда сюда, на постоянное жительство, – ответил он.
– Как поживает Иван Андреев? – спросила я. – Это жених Ванды.
– Он снимает квартиру, неподалеку от места обитания фрау Шонберг, потому что его постоянное пребывание в ее доме люди сочли бы неприличным. Ведь он и Ванда еще даже не помолвлены, они просто встречаются, – сказал Иоганн.
«Интересно, на какие шиши Иван так шикует? Если он расплевался с отцом, то и денег на поездку у него получить не мог. Выходит, у него или есть собственные деньги, или ему их кто-то дал. Кто? Его мать? Так отчего же он на нее окрысился? Или бабушка? Но как же он ее нашел, если никто ее адреса не знает, а она, в свою очередь, видеть не желает собственных детей? Но – даже при самом благоприятном для Ивана раскладе – были ли у Зинаиды Тимофеевны такие деньги, чтобы ее внук смог почти три месяца безбедно прожить в Германии?» – невольно подумала я и поинтересовалась:
– Надеюсь, у них все хорошо? Я имею в виду Ванду и Ивана.
– Я недостаточно часто вижу их вдвоем, чтобы судить об этом, – уклончиво ответил он.
В переводе с дипломатическо-юридического языка, на котором изъяснялся господин Штерн, это означало – нет.
– Значит, я жду от вас письмо и фотографию Хофмана, – напомнила я ему.
– Пожалуй, я сейчас же вернусь на работу и все вам отправлю – не стоит откладывать такие дела в долгий ящик, – заверил он меня. – И очень прошу вас тоже держать меня в курсе всего. По крайней мере, того, что связано с Хофманом – он все еще служит у меня.
Положив трубку, я задумалась – что-то в этой истории очень сильно не сходилось, но сил на то, чтобы сидеть и анализировать все это, у меня уже не осталось. Тут мой взгляд упал на гадальные кости, и я решила спросить у них – чего мне еще ждать, чтобы быть готовой ко всему. Выпало «8+18+27», то есть кости подсказали мне, что существует опасность обмануться в своих ожиданиях. Черт побери! Неужели целых три дня пролетели впустую?
ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ
Четверг, когда была раскрыта тайна клада, который оказался совсем ни при чем, и выяснился истинный мотив преступлений
Первое, что я сделала утром сразу после того, как заварила кофе, – это в накинутом поверх ночной рубашки халате села к компьютеру. Мне не терпелось узнать, что это за Хофман такой. В сопроводительном письме Штерна повторялась настоятельная просьба – держать его в курсе событий, а в приложении были фотография и текст. Я решила начать с фотографии и открыла ее. И тут… Кофе встал у меня поперек горла, и я с трудом его проглотила – с экрана монитора на меня смотрел тот самый русский охранник с заброшенной фабрики! Несколько минут я таращилась на экран и ничегошеньки не понимала, но потом встряхнулась и начала рассуждать.
