Глава 21
Эллери Квин не называл Никки так долго имя убийцы, потому что ждал доказательств виновности доктора Роджерса. Он сознавал, что такое известие, учитывая ее дружбу с Барбарой, будет для нее ударом. После того, как он рассказал ей, наконец, все и они вместе быстро зашагали по Центрстрит, он заметил: - Я догадываюсь, что у тебя на душе, Никки. Но было бы гораздо хуже, если бы Барбара успела выйти за него замуж прежде, чем все открылось. Надо смотреть на все происшедшее с той точки зрения, что многого удалось избежать. Когда у нее пройдет нервный шок, она будет только благодарна. Никки была того же мнения. - В конце концов, любой убийца все равно становится психопатом, продолжал Эллери. - Он, может, на самом деле любил ее, а может, и нет. Этого мы никогда не узнаем. Девушка кивнула, не поднимая глаз. Она взяла Эллери под руку и шла, глядя себе под ноги. - Я допускаю, что скверное обращение Брауна со своей родной дочерью повлияло на план Роджерса и ускорило его созревание. Самое отвратительное в этом деле - то, что речь здесь идет о преднамеренном деянии. Он убил Брауна не в приступе гнева, а хладнокровно продумал это самоубийство-убийство. Барбара может быть благодарна. Такой конец для всех - наилучший. Если бы его схватили и он предстал перед судом, насколько ужаснее, это было бы для вашей подруги! Эллери остановил такси, помог сесть Никки, сел сам и дал шоферу адрес квартиры Квинов. - А чего это ради мы едем к вам? - осведомилась Никки. - Чтобы забрать ваш чемодан. Или вы уже забыли о нем? Заберем, и я отвезу вас домой. Эллери отпер дверь квартиры. Никки последовала за ним по коридору в его кабинет. Она задумчиво оглядела неубранную комнату, затем подошла к письменному столу и вытянула кусок велосипедной камеры, торчавшей между страниц его рукописи. - Зачем вам это? - спросила она. - Сам не знаю, - ответил он растерянно. - Так, на память об одном старом деле. Пусть лежит. Она ведь никому не мешает. - Вот ваша трубка, - сказала она и извлекла ее из туфли, лежащей рядом с пишущей машинкой. - Она что, такая вкусная, что вы прогрызли ее почти насквозь? Эллери, казалось, пропустил этот вопрос мимо ушей. Он в задумчивости уставился на синюю напольную вазу. Никки озабоченно огляделась и вздохнула. - Просто невероятно, какой беспорядок. Эллери вдруг выпрямился и посмотрел на нее. - Никки? - Да? - Что вы намерены делать сейчас? Никки продолжала стоять, потупив глаза. - Снова примусь за свою работу, - наконец тихо ответила она. - Что за работа? - удивленно спросил Эллери. - Я начала писать новую книгу. - В самом деле? Что за книга? - Криминальный роман. - Отлично, - улыбнулся он. - А когда же вы его начали? - Когда ждала вас. - Вы имеете в виду - в коридоре, в управлении? - Совершенно верно. - Покажите-ка. Она протянула ему лист бумаги, весь исписанный ее мелким почерком. Эллери прочитал: "Мистер Эллери Квин сидел за своим массивным письменным столом. Стены его кабинета были заставлена дорогими книгами в столь же ценных переплетах. На письменном столе, рядом с громадным томом, в который он как раз углубился, стояло самое необходимое - только три телефонных аппарата, диктограф и радио. - Вы, наверное, имеете в виду диктофон? - спросил, улыбаясь, Эллери. Никки усмехнулась. - Я все равно их не различаю. Эллери продолжал чтение: "В это утро - одетый, как обычно, в свежевыглаженный халат - мистер Квин углубился в "Новый Органон" Френсиса Бэкона в кожаном переплете первое издание 1620 года. На тонком аристократическом носу Эллери Квина красовалось пенсне..." - Только не пенсне, ради бога! Неужели меня обязательно надо выставлять таким старомодным типом? Никки критически оглядела его. - Зато оно бы пошло вам, - сказала она наконец. "А! - пробормотал Эллери Квин, затянувшись длинной черной сигарой..." Эллери возмущенно отложил листок. - Никогда в жизни не курил сигар. Только сигареты или трубку, но... - Но, Эллери, - возразила ему Никки, широко раскрыв глаза. - Уж не думаете ли вы, что люди действительно хотят знать, как вы живете на самом деле? Эллери заглянул в ее темные глаза. Ничего удивительного, что он ради нее пустился на все эти глупости. - Никки? - Да? Он взял ее за руки. - Никки, я... Он запнулся. - Что, Эллери? Она стала дышать чаще; но глаза оставались очень-очень серьезными. Какие они были большие! Какие темные! Прекрасные глаза. Просто чудо. - Я знаю, что не вправе спрашивать... - Да? - Не станете ли... - Да? - Не станете ли вы моей... - Да? Да, Эллери? - Не станете ли вы моей.., секретаршей?
