– Попробуйте вспомнить какие-нибудь детали, касающиеся человека, приезжавшего к вам в Люблин, – предложил капитан Корда тоном, исключающим личный момент. Он заметил, что она переключилась на новую тему быстро и охотно.
– Мне показалось, что тогда, на кухне Донэров, кто-то назвал его Франэком. Но это вам ничего не даст, – продолжала она, не глядя на капитана и не видя, какое впечатление произвело на него это имя, – ведь у них у всех были подпольные имена.
«Да, действительно трудно, – подумал Корда, – ведь Казимеж Олендэрчик, псевдоним Франэк, уже двадцать восемь лет почиет на кладбище, расположенном неподалеку от парка, в котором он погиб. А возможно, это нам что-то и даст. Не могу сейчас утверждать абсолютно категорически. Зато могу утверждать кое-что другое. Что доктор Боярская находится в полной безопасности. Я ошибался, думая, что ей может что-то угрожать. Гипотетический Франэк больше искать ее не будет. Нет причины. Он уже нашел предателя, доносчика, совершил акт правосудия. Правосудия! Боже мой, чем оборачивается частное, личное правосудие. Да что личное, даже коллективное. Но основанное на беззаконии!»
Тем не менее скорее по привычке, чем по необходимости, сказал:
– Если он появится… Если вы когда-нибудь встретите, прошу немедленно сообщить нам об этом.
– Можете быть уверены, я так и сделаю…
Ирэна пожелала для такого торжественного случая новое платье из Варшавы и потребовала, чтобы с нею поехал он. Это было для него понятно. Даже при скромных средствах, которыми они располагали, ей хотелось иметь то единственное платье, которое помнят.
Уже в гостинице он подумал, что мог бы воспользоваться случаем и поехать на Беляны. Ирэне все равно надо сделать несколько хозяйственных дел. Он только таскался бы за ней по городу, все больше и больше злясь, а это неизбежно привело бы к ссоре.
Трамвай остановился перед больницей. От остановки к главному входу вела длинная дорожка. Вахтер не хотел пропускать его наверх. Несколько злотых помогли ему преодолеть эту преграду. Он поднялся на пятый этаж. Доктор Боярская сидела в ординаторской. Он узнал ее с первого взгляда. Хотя со времени последней встречи прошло восемнадцать лет.
Увидев его, она медленно встала. Он не был готов к такой реакции. И хотел убежать. Но разум подсказывал ему, что это только осложнило бы ситуацию.
«Убийца, – думала женщина. – Пришел, чтобы то же самое сделать со мной. Телефон. – Впилась в него взглядом. – Достаточно протянуть руку. Позвать на помощь! В коридоре сестры. Услышат меня. Я не могу сейчас, при нем брать трубку. Я не могу поднимать тревогу в больнице. Этот случай мог бы стоить мне всего, чего я с таким трудом достигла».
– Вы меня узнаете? – услышала она голос, звучавший иногда во сне.
– Не совсем, – ответила она и удивилась, что ее собственный голос не изменился. Это придало ей бодрости.
«Он не мог бы прийти сюда с таким намерением. Выбрал бы другое время и место. Зачем же он сюда пришел?»
– Я не был вашим пациентом. Мы виделись в жизни всего лишь один раз в Люблине. И это было очень давно. Припоминаете?
«Два раза, – поправила она его мысленно. – Мы виделись два раза. А это третий». Она приподняла брови. Это должно было означать, что она вспоминает.
– Ах, вы пришли ко мне частным образом? Видите ли, у меня в больнице нет времени для визитов подобного рода. Я здесь работаю.
– Я ненадолго, – сказал он быстро.
Она лихорадочно обдумывала, что делать. Можно отослать его в приемную для посетителей. В утренние часы там было совершенно пусто. Можно условиться о встрече где-нибудь вне больницы. В обоих случаях у нее появлялась свобода действий, время, необходимое, чтобы позвонить в милицию. Как странно, этот человек пришел к ней сам, спустя два дня после визита капитана милиции. Во всем этом было что-то странное.
«Отпустить? – подумала она. – Ни в коем случае. Может не вернуться. Тем более что он не мог не заметить, какое впечатление произвел на меня в первый момент. Ничего не поделаешь, я должна принять решение».
– Хорошо. Пожалуйста, – сказала она вежливо. – Подождите меня в коридоре. С левой стороны находится приемная для посетителей. Я сейчас туда приду. Кабинет, к сожалению, занят. Через пять минут здесь будет совещание отделения. – Посмотрела на часы. Она не могла собраться с мыслями и говорила какие-то глупости. Неожиданно для себя она осталась одна. Она не думала, что это у нее так легко получится. Посетитель сразу же молча покинул кабинет, только кивнул головой, не выказывая никаких опасений. Она схватила со стола телефонную книжку и стала судорожно ее перелистывать, но ничего не могла прочесть: строчки расплывались, руки тряслись – она боялась, что кто-нибудь войдет и вызовет ее к больному.
«Господи, ведь номер милиции всегда указан в самом начале, жирным– шрифтом. Что я делаю?» Она положила перед собой книжку и протянула руку к трубке. Набрала номер. Раздался жалобный сигнал. Она нетерпеливо бросила трубку на рычаг. «Там ли он? – думала она лихорадочно. – А если ушел?» – Она выбежала из кабинета, оставив дверь открытой, побежала по коридору, увидела его в стеклянную раздвижную дверь приемной. Он спокойно сидел возле столика. Заметил ее. Она должна была что-то сделать, сказать. Раздвинула дверь.
– Еще минутку, – сказала она, – я должна забежать в седьмую к больному.
Он никак не отреагировал на ее слова. Уже спокойными, неторопливыми шагами она вернулась в кабинет, посмотрела па открытую книжку, на телефон.
«Нет. Убийца так себя не ведет, – решила она. – Зачем бы он стал приходить ко мне еще раз? Ведь ничего про меня, про тех, про то, что действительно случилось в тот день в парке, он не знает. Не может знать. Если бы это он убил дедушку, он никогда бы не появился здесь. Постарался бы замести следы. Среди белого дня ищет меня в больнице. Я должна узнать, чего он хочет… Поговорить с ним сама. Да действительно ли это он? Мы растапливали с дедушкой печь. Я показала дедушке, где кухарка держит керосин… Не поручусь, что это был он. Но мне представился случай убедиться в этом, и сделать это могу только я». – Она закрыла телефонную книгу, встала и вышла в коридор.
– Войдите, пожалуйста.
Он поднял голову, и опять эти глаза, испытующие, суровые, вызвали в ней страх старого воспоминания.
– Много лет прошло, правда? – спросил он ни с того ни с сего.
«С каких пор? – спросила она себя в замешательстве. – Что ты имеешь в виду?» Она молчала.
– А вы никогда после моего визита в Люблине не нападали на след Кропивницкого?
– А значит, это вы? – улыбнулась она, делая вид, что только сейчас наконец узнала, кто перед нею. – Нет, никогда.
– Ну а теперь вы меня вспомнили? – захотел он удостовериться.
– Конечно. Да.
– Видите ли, – начал он, – дело осложнилось. В Вене умерла пани Донэр, она оставила состояние. Небольшое, впрочем. Она жила на то, что имела. Что удалось спасти из Польши, как вы сами понимаете. Определенную часть этого состояния пани Донэр завещала своему кузену пану Кропивницкому.
– Для этого есть суд, – спокойно ответила она. – Вопросами наследования занимается суд. Дедушка погиб. Суд должен это подтвердить, а дальше все очень просто.
– Да, – вспыхнул он, – я знаю об этом. Но семья тоже пытается установить некоторые факты. Своими силами. Это так понятно, ведь речь идет о деньгах. Другие родственники получат их только в том случае, если с абсолютной точностью удастся установить факт смерти пана Кропивницкого.
Она смотрела на сидевшего перед ней мужчину с профессиональной точки зрения. «Можно ли спокойно собирать сведения о человеке, которого ты несколько недель тому назад убил? Невозможно». Однако медицина говорит о том, что в человеческой жизни все возможно. А если так, то как добиться от него правды?
– Я не могу подтвердить смерти пана Кропивницкого, – сказала она медленно. – Я при этом не присутствовала. Вы все время обращаетесь не по адресу. Ищите людей, которые тогда спаслись от гестапо, может быть, они знают что-нибудь о дедушке. У вас есть какие-нибудь письма от Донэров? – спросила она совершенно неожиданно для мужчины. Какое-то мгновение казалось, что он был ошеломлен этим вопросом. Но тут же разыграл удивление. И, надо сказать, очень естественно.
– При себе пет. Я не предполагал, что вас могут заинтересовать письма незнакомых людей.
– Что же в этом удивительного? Вы требуете у меня информацию от имени каких-то людей, которых я не знаю. Я даже не знаю, существуют ли они, – заметила она сухо. – Вы приходите уже второй раз спустя столько лет. Знаете, где я живу, что делаю, а я ведь о вас ничего не знаю.
– Показать удостоверение личности? – спросил он с иронией и полез в карман. Но документ не вынимал, ждал подтверждения. Подтверждения не последовало.
– Узнать чей-либо адрес совсем нетрудно. Для этого надо только обратиться в Бюро регистрации населения.
