– Не обязательно, – сказала Ларисса.
– Что? – спросили мы хором.
– Канадцы французского происхождения и каджуны из Луизианы также могут нести ген Тея-Сакса.
– Правда? – спросила я. – Не знала.
– Я тоже, – произнес доктор. – Когда ты это выяснила?
Она похлопала его по руке.
– После звонка того мальчика я провела небольшое расследование. Просмотрела несколько статей о болезни Тея-Сакса.
– Зачем? – он беспокойно поднял брови.
Жена погладила его по щеке.
– Я это сделала до того, как ты получил результаты, и мы узнали, что ты не носитель. Думала, а вдруг болезнь Тея-Сакса и есть причина бесплодия.
– Почему ты ничего не рассказала?
Она нежно улыбнулась.
– Я боялась, что ты расстроишься. Не хотелось, чтобы ты думал, будто я до сих пор ищу ответы, будто меня беспокоит эта проблема, будто я до сих пор поглощена вопросами бесплодия, как до рождения Ната.
Рубен на мгновение прижал супругу к себе. Эта вспышка нежности говорила о том, какие у них отношения: тепло, любовь, уважение и забота. Как хорошо было бы, окажись Бобби сыном этого прекрасного человека. В семье такого отца он был бы счастлив, чего не могли дать ему Кацы, а Сьюзен Салливан не хотела.
– Отцом Бобби может быть либо ашкеназ, либо канадец французского происхождения, либо потомок каджунов, – сказала я сама себе.
Я поразмыслила о Сьюзен и ее любовниках. И ее антисемитизме. Неожиданно в голове возникло еще одно предположение. Слишком много тут противоречий. Сьюзен призналась, что лгала мужу о своем образовании. Возможно, это не единственная ложь. Она могла скрывать результаты своих анализов.
– Возможно ли, что вы отец Бобби, а ген Тея-Сакса он унаследовал от матери? Вдруг у нее имеются еврейские или французско-канадские предки?
Он посмотрел на меня с удивлением и мягко произнес:
– Полагаю, такое возможно.
– Подожди, ты просишь меня о помощи? – поразилась я. За последние два года я только и делала, что просила у Эла помощи и информации, а он не требовал ничего взамен, разве что послушать его теории о преступных заговорах.
– Какая разница, – прорычал он с другого конца провода. – Мне просто нужна консультация по поводу смягчения смертного приговора.
После разговора с доктором Нейдельманом мне очень хотелось не ехать домой, а рвануть в Тихие Аллеи и трясти Сьюзен до тех пор, пока не скажет, кто отец Бобби и что вообще происходит. Но вместо этого я удостоилась истеричного звонка мужа. Можно было подумать, что на всей планете жизнь остановится, если сию же секунду не найдется лиловая пачка, а она как сквозь землю провалилась. Я назвала несколько мест, где может скрываться эта вещь, но безрезультатно. Раздосадованная вконец, я согласилась приехать и найти злосчастный кусок марли. Мне понадобилось всего три минуты, чтобы обнаружить его в кукольном доме Руби, где он изображал ковер в спальне. Я уже готова была придушить Питера и Руби, но тут зазвонил телефон.
– И зачем тебе моя помощь? – спросила я Эла.
– Я взялся за одно дело и хочу точно знать, черт возьми, что делаю все как надо.
– А поточнее? – Я откинулась на спинку стула, обмотала телефонный провод вокруг пальца и положила ноги на стол. Дети в комнате Руби играли в Барби. Питер обиделся и ушел в кабинет. Наверняка переставлял фигурки героев из первого блока мегасериала «Звездный путь», которые, кстати, до сих пор не распаковал. Я могла рассчитывать на несколько минут тишины.
– Это смертный приговор. Следователь по смягчению наказания ушла в декретный отпуск, и адвокат нанял меня. Должен заметить, что вы, дамы, далеко не продвинетесь по карьерной лестнице, если будете пропускать ходы из-за детей.
– Лучше не замечай. Ладно. Тебя наняли, чтобы помочь адвокату собрать информацию, которая убедила бы присяжных подарить человеку жизнь без права досрочного освобождения.
– Именно. Но это мое первое дело по смягчению наказания. Этот парень, даром что адвокат, кажется вполне приличным. Хотя он скинул мне папку с делом на стол, и ни тебе указаний, ни тебе объяснений. Вот я и хочу знать, туда ли я иду и что именно может оказаться полезным. Приносить ему всякую чепуху не имеет смысла.
– Да, это верно. Ладно. Вот что я сделаю. Я не эксперт по смертной казни. Я кое-что разузнаю, найду пару статей по нужной теме и потом перескажу тебе. Когда все должно быть готово?
– Когда-нибудь. Вчера.
– А серьезно?
– А сегодня у тебя есть время?
Я прислушалась. Дети вели себя тихо, возможно, мне удастся немного поработать. В случае чего посажу их перед телевизором. Питер в плохом настроении, так что в ближайшее время мне не удастся съездить к матери Бобби, по крайней мере без детей. А брать их с собой я не хотела, потому что разговор может перерасти в безобразную сцену.
– Да, сейчас у меня есть пара часов, – сообщила я Элу.
– Хорошо. Начни сегодня, а завтра встретимся. Кстати, я хочу показать тебе кое-что. – Он дал мне адрес. Судя по всему, деловая часть Лос-Анджелеса.
– Где мы встречаемся?
– Это сюрприз.
Настоящим сюрпризом оказалось то, что в крытом тире обнаружились такие чудесные люди. Когда я подъехала к длинному светло-голубому одноэтажному зданию с огромными изображениями вооруженных мультяшных героев и поняла, куда пригласил меня Эл, мне пришлось постоять несколько минут на улице, чтобы остыть. Он знал мое отношение к пистолетам. Я придерживаюсь мнения, что оружие надо контролировать. А когда на девятом месяце беременности в меня стреляли, я окончательно утвердилась в неприязни к оружию и его поклонникам. Когда под конец этого кошмара в больницу явился Эл с букетом гвоздик и маленьким пистолетом с перламутровой ручкой в дамской кобуре из итальянской кожи, я послала его подальше вместе с подарком. И вот, новая попытка затащить меня в национальную стрелковую ассоциацию.
Но сложно злиться, когда все так хорошо к тебе относятся. И я вошла. Транспарант над входом гласил, что это самый большой крытый тир в городе. Меня встретил улыбающийся молодой человек в спортивной рубашке с короткими рукавами. Он похвалил мою бейсболку и предложил подождать Эла в уютной небольшой комнате с пластиковыми стульями и булькающей кофеваркой. Приятная женщина средних лет с идеально завитыми пепельно-голубыми волосами вложила мне в руку флаер на «Дамскую Ночь» и похвалила мои новые красные джинсы. Похоже, всем здесь нравилось, как я одета.
Я старалась держаться подальше от соблазнительного блюда с пирожными и домашним печеньем, стоящим рядом с кофеваркой. В конце концов я не удержалась и позволила себе съесть половину пирожного с медом. Съев вторую половину (невежливо оставлять полпирожного на тарелке), я облизала пальцы и пролистала брошюру, в которой меня призывали оттачивать стрелковые навыки на особых мишенях, и тут появился Эл.
– Почему мы встречаемся здесь? – спросила я.
Он снял с плеча черную нейлоновую сумку для снаряжения и с грохотом поставил ее на стул.
– Мне надо потренироваться в стрельбе по мишеням. Что ты нашла?
В течение пятнадцати минут я излагала различные факты из дела одного убийцы, которые Калифорнийский суд счел существенными для принятия решения о смертной казни. Еще я принесла ему отличную юридическую обзорную статью на эту тему. Эл поблагодарил меня и за статью, и за информацию.
– Видишь, – сказал он, – вот почему ты должна работать со мной. Ты добываешь информацию, а я бегаю. Мы сработаемся.
– Ты будешь бегать? Я тебя умоляю! Когда я работала федеральным защитником, я не только просиживала штаны в офисе, но и выходила с тобой «в поле». Или ты уже совсем одряхлел и не помнишь, как мы вместе допрашивали наркоманов и свидетелей ограблений?
– Докажи, – сказал он с улыбкой.
– Что доказать?
– Что ты способна на большее, чем расхаживать по зданию суда. Пойдем постреляем.
Я презрительно фыркнула.
– А что это докажет? Мне не нужно стрелять в качестве доказательства, что я могу расследовать преступление. У меня не было пистолета, ни когда я разыскивала свою пропавшую няню, ни когда я столкнулась с убийцей Абигайль Хетэвей.
– Возможно, будь пистолет у тебя в руке, ты бы не истекала кровью на полу.
Я чуть не произнесла речь о том, как велика вероятность, что тебя подстрелят из твоего же пистолета, но сдержалась. Мы с Элом уже много раз об этом спорили.
– Кстати, о расследованиях. Узнала что-нибудь новое о своем тренере? – спросил Эл. Ясное дело, он тоже не хотел возвращаться к старому спору.
Я вкратце рассказала ему о том, какая путаница возникла с родителями Бобби.
– Я уже начинаю сомневаться, что это имеет отношение к его смерти.
Эл пожал плечами и ответил:
