— Самоубийца оказался неким Скрибенко, который приехал в квартиру на встречу с Коробковым. Во время обыска в его автомобиле, стоявшем рядом с домом на стоянке, мы обнаружили крупную сумму денег — восемьдесят тысяч долларов.
Скрибенко работал в секретариате Кабинета Министров рядовым сотрудником, но машина ему не принадлежала. Мы выяснили, что автомобилем владеет Липатов Георгий Сергеевич — заведующий секретариатом Кабинета Министров.
На этот раз молчание было более продолжительным. Начальник уголовного розыска перестал дышать. Оба генерала посмотрели друг на друга. Все понимали масштабы скандала.
— Вы точно проверили? — спросил наконец Панкратов. — Может, вы ошиблись?
— Машина все еще стоит на стоянке, — покачал головой подполковник, — вы можете проверить. А в доме дежурят сотрудники уголовного розыска.
Панкратов посмотрел на заместителя министра, откашлялся, потом сказал:
— Вы не объяснили, как погибли ваши сотрудники.
— Мы решили сами все проверить, и несколько наших офицеров выехали к Метелиной, сообщившей нам о Коробкове. Но, к сожалению, это оказалось ошибкой.
Метелина работала на уголовный розыск, давая агентурную информацию, и мы не рассчитывали на какую-либо неожиданность. Однако нас опередили. Кто-то увез Метелину из дома за несколько минут до нашего появления. Наши офицеры, попытавшиеся войти в дом, взорвались — там была установлена бомба. — Звягинцев закончил говорить и выжидательно посмотрел на Панкратова.
— У вас все?
— Почти.
— Что значит почти? — разозлился Панкратов.
— Еще до того, как делом занялись следователи, мы решили проверить все самостоятельно, — выдохнул Звягинцев, — в общем, наши сотрудники решили провести обыск на квартире Скрибенко.
— Без санкции прокурора? — окончательно разозлился Панкратов.
— Речь шла об исключительном случае, — напомнил Звягинцев, — мы не могли ждать.
— Что-нибудь обнаружили? — спросил заместитель министра.
— Нет, — с некоторой заминкой сообщил Звягинцев, — ничего не обнаружили. — Он все-таки решил в последний момент не говорить о фотографии. На какую-то секунду тень неудовольствия отразилась на лице высокого гостя. Или он почувствовал неуверенность в словах подполковника.
— Может, Скрибенко случайно оказался в этой квартире? — спросил Панкратов. — Такой вариант вы исключаете?
— Судя по всему, это не было случайностью, — упрямо сказал Звягинцев, — найденные деньги и поступок Скрибенко свидетельствуют об обратном.
— Вы хотите сказать, что и Липатов замешан в связях с бандитами? — угрюмо спросил начальник московской милиции, уже пожалевший, что затеял этот допрос в присутствии стольких свидетелей.
— Я уверен, что Липатов тоже замешан в этой истории, — заявил подполковник.
— Откуда такая самоуверенность, — снова вспыхнул генерал, — может, вам стоило больше заботиться о безопасности своих офицеров, а не выдвигать свои домыслы.
Звягинцев молчал, понимая, что лучше не возражать.
— Вы будете отстранены от руководства группой, — продолжал бушевать генерал, — сначала вы без санкции прокурора проводите обыск, хотя прокурор и приехал ночью на место случившегося. А потом лезете куда не надо и получаете двух убитых офицеров. Вы будете наказаны, подполковник. Это только ваша личная вина.
Неожиданно вмешался первый заместитель министра:
— По-моему, не стоит так сурово относиться к подполковнику. Они все-таки сумели обезвредить Коробкова и его банду. По-моему, нужно, чтобы они и дальше занимались расследованием совместно со следователями. Так будет правильнее.
Панкратов удивленно посмотрел на своего гостя, но не стал возражать.
Просто спросил у Звягинцева:
— Что предлагаете мне делать? Звонить премьер-министру и просить разрешения на арест заведующего секретариатом? Или сразу идти к Генеральному прокурору? Или в Государственную думу, если Липатов был депутатом?
— Никуда не нужно ходить, — выдохнул Звягинцев, — Липатов сегодня утром умер.
— Как это умер? — не понял Панкратов. — Откуда вы знаете?
— Мы проверяли, кому принадлежит автомобиль, и вышли на Липатова. Когда наши сотрудники хотели с ним поговорить, выяснилось, что он не вышел сегодня на работу. Несколько часов назад его нашли мертвым на даче.
— Его убили?
— Не знаю., — во второй раз соврал Звягинцев, — говорят, что он умер от инфаркта. — Ему опять не понравилось выражение, промелькнувшее на лице первого заместителя министра внутренних дел.
— Только этого не хватало, — с большим облегчением пробормотал Панкратов, посмотрев на своего гостя. Но тот почему-то не так откровенно радовался.
— Значит, Коробков убит, — специально для высокого гостя подвел итог генерал Панкратов, — а пришедший с ним на связь Скрибенко выбросился из окна.
Машина, на которой приехал Скрибенко, принадлежала Липатову. Но сам Липатов умер от инфаркта. Значит, с этим все ясно. Теперь остается выяснить, кто взорвал ваших офицеров. — Ему, явно хотелось исключить из расследования ответственных сотрудников Кабинета Министров. Начальник городской милиции зависел от многих людей. От настроения президента, от желания премьера, от расположения мэра города и его администрации, от мнения министра внутренних дел и его заместителей. И он очень не хотел громкого скандала. Но сидевший рядом с ним первый заместитель министра в отличие от него почему-то хотел дальнейшего детального расследования. И это несколько нервировало генерала.
— Мы решим, что нужно делать, — подвел он итог, — в любом случае воздержитесь от активных действий и передайте все дела сотрудникам следственного управления. Вы не прокуроры и не следователи. Не забывайте об этом. Можете быть свободны.
Когда оба офицера вышли из кабинета, он вытер пот и, посмотрев на своего гостя, осторожно спросил:
— Как вы думаете, мне нужно позвонить министру?
— Пока нет, — подумав, ответил первый заместитель министра, — будет лучше, если вы доложите уже по конкретным фактам. Он сам просил меня уточнить, как погибли двое офицеров.
— Хорошо еще, что это дело не попало на страницы газет, — вздохнул Панкратов, — нужно будет проследить, чтобы никто не узнал о случившемся. — Его собеседник задумчиво теребил лежавшую перед ним ручку.
— Главное — не газеты, самое важное — все точно узнать. Мы должны помочь Звягинцеву. Но он неискренен, и это очень опасно.
— Почему? — не понял Панкратов.
— Он не сказал самого главного, — хмуро пояснил гость, — что именно они нашли в квартире Скрибенко.
— А что они там нашли? — почему-то тихо спросил генерал.
— Этого он не сказал. Но у меня есть точные сведения, что во время обыска они изъяли какие-то фотографии.
— Откуда вы знаете?
— Мои люди уже побывали в квартире Скрибенко. Раньше он работал в отделе административных органов.
— Вы считаете, что Звягинцев мог что-то спрятать? — испугался Панкратов. — Это на него не похоже. Он очень дисциплинированный офицер.
— Я не говорю, что они спрятали. Может, они изъяли, но просто не обратили на них внимания. Вы позвоните и спросите у Звягинцева прямо — не находили ли они каких-нибудь фотографий в квартире Скрибенко. Пусть отдадут все карточки следователям, которые начали расследование.
Хозяин кабинета удивленно посмотрел на своего собеседника, но поднял трубку:
— Соедините меня со Звягинцевым. — Через несколько секунд Звягинцев взял трубку.
— Подполковник Звягинцев, — громко спросил Панкратов, — вы ничего не нашли на квартире у Скрибенко? Может, вы забыли нам рассказать о фотографиях, найденных в квартире погибшего? Были фотографии или нет?
— Были, — растерялся Звягинцев.
— А почему вы об этом не сказали?
— Я не придал этому значения, товарищ генерал, — сквозь зубы сказал Звягинцев.
— А надо придавать. А то я могу подумать, что вы бываете забывчивым и в других случаях. Вы запротоколировали выемку фотографий?
— Да, конечно.
— Не забудьте передать все фотографии по акту следователям, — напомнил Панкратов, вешая трубку. Звягинцев закрыл глаза.
— Что случилось? — спросил Петрашку.
— Наше дело воняет все сильнее, — задумчиво сказал Звягинцев и, подняв трубку, позвонил в приемную:
— Кто-нибудь есть у Панкратова?
— После того как вы вышли, никто не заходил. Там по-прежнему сидит только Александр Никитич, Звягинцев опустил трубку.
— Александр Никитич, — растерянно пробормотал он. — Откуда он узнал о фотографии?
Вызвав свой автомобиль, Горохов попросил довезти его до метро.
Водитель, знавший о многих странностях полковника, не удивился. Горохов часто отпускал машину, добираясь до дома пешком. Он вообще не любил, когда его возил водитель, часто предпочитая собственную машину. И теперь, выйдя из автомобиля, он вошел в метро и, спустившись вниз, проехал несколько остановок, отмечая, нет ли за ним наблюдения. Лишь убедившись, что все в порядке, он вышел из метро и, остановив попутную машину, поехал в сторону центра, где было назначено свидание с Бурлаковым.
