— Вы что, собрались ехать на Олимпийский? — иронично поинтересовался Криворукое.
— А что?
— А то, что в будние дни он работает до двух часов. Вы уже опоздали. Да и тираж у книжки был мизерный — не то тысяча, не то еще меньше. Вряд ли она до сих пор пылится на прилавках.
— Черт… — Поремский задумчиво потер пальцем подбородок. — Тогда, может быть, стоит поискать ее в книжных магазинах?
— Что ж, поищите, — согласился Криворукое. — Только и там она вряд ли найдется. Такие книжки рассчитаны на узкую аудиторию, и они быстро находят своего читателя. Уж поверьте моему опыту.
— Что же вы предлагаете?
Криворукое приосанился:
— Предлагаю вам извиниться передо мной за хамство, а потом вернуться в комнату и допить чай, который вы так незаслуженно обругали. Причем допить до дна.
У Поремского чуть глаза не вылезли из орбит от подобной наглости.
— Что-о? — прищурившись, проговорил он и машинально сжал кулаки. — А шнурки вам не погладить, уважаемый?
— Это хорошая идея, — кивнул Криворукое. — Но, на ваше счастье, у меня туфли без шнурков. А чай вы допьете. И извинитесь передо мной. Знаете почему?
Поремский чуть склонил голову набок:
— Ну?
— Потому что я запомнил имена и фамилии авторов учебника. Так что снимайте туфли — и марш пить чай.
Поремский постоял несколько секунд, раздумывая — принять предложение лопоухого подонка или оторвать ему уши за такие речи; однако работа была превыше личных обид. Поремский, нахмурившись, скинул туфли, вздохнул и, сопровождаемый торжествующим взглядом Криворукова, поплелся в комнату — допивать мерзкий, остывший чай.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заметил «консультант». — И не забудьте извиниться.
Из квартиры «консультанта» Поремский вышел через пять минут. Чай он выпил залпом. А насчет извинений… Фраза «Прошу прощения за свое хамство» далась Поремскому не сразу. Однако он пересилил себя и произнес ее медленно, выговаривая каждое слово. Криворукое загнусавил было, что таким тоном никто не извиняется и что интонация не соответствует смыслу сказанного, но вовремя заметил сжатые кулаки важняка и решил не нагнетать.
Имена авторов пособия по захвату предприятий были, таким образом, получены и записаны в блокнот.
Ушел Поремский почти по-английски — не прощаясь.
…Грязнова в кабинете не оказалось, поэтому пришлось звонить ему на сотовый.
— Вячеслав Иванович, это Поремский.
— А, Володя, привет! Ну что там у тебя? Удалось что-нибудь узнать?
— Удалось, — пробурчал Поремский, вспомнив на мгновение ухмыляющуюся, лягушачью физиономию тощего «консультанта».
— А что у тебя с голосом?
— Последствия разговора с Криворуковым, — ответил Поремский.
Грязнов засмеялся:
— Вижу, беседа с нашим «лучшим агентом» не доставила тебе никакого удовольствия. Что, слишком много запросил за информацию?
— Что-то вроде этого, хотя деньги здесь ни при чем.
— Это он может. Я ведь тебе говорил: мерзкий субъект. Честно говоря, меня и самого не раз подмывало набить ему морду.
— В этом, Вячеслав Иванович, наши с вами желания сходятся.
— Ладно. Так что ты узнал?
— Криворукое навел меня на книжку: пособие для тех, кто хочет захапать фирму, не имея на то ни особых прав, ни особых денег. Авторы пособия некто Бобров Сергей Сергеевич и Чудаков Эдуард Алексеевич. Не могли бы вы пробить для меня этих ребят?
— Бобров и Чудаков, говоришь? Что ж, сделаем. Ну-ка продиктуй мне еще раз их имена-отчества.
Поремский продиктовал.
— Записано, — сказал Грязнов. — Ты сейчас куда?
— К себе в контору.
— Хорошо. Запрос я сделаю. Будет готово — позвоню.
В конторе Камельков и Никитина играли в шахматы. Камельков сидел с сосредоточенным лицом, сгорбившись над доской, как монах над Священным Писанием, всем своим видом показывая, насколько он крутой игрок. Прежде чем сделать очередной ход, он ерошил волосы, тер лоб, задумчиво двигал бровями и лишь затем брался за фигуру.
Алена, напротив, играла небрежно, почти рассеянно. Она то и дело гляделась в маленькое зеркальце, которое лежало на столе рядом с ней. Видно было, что мыслями она далеко отсюда.
Тем не менее, судя по встревоженному и обиженному виду Камелькова, Алена явно выигрывала.
— Играете, — осуждающе сказал Поремский. — А работать кто за вас будет?
— Владимир Дмитриевич, у нас законный перерыв, — пробурчал встрепанный Мишаня, не отрывая взгляда от шахматной доски.
А Алена улыбнулась и заметила:
— Шахматы— это единственный способ отвлечь Камелькова от поглощения «сникерсов» и булок.
В это время зазвонил телефон. Поремский поспешно взял трубку.
— Все в порядке, — сказал Грязнов. — Твоя сладкая парочка, Бобров и Чудаков, живут на Дмитровском шоссе, по соседству, в доме тридцать семь и тридцать пять. Работают они на фирме «Заря» консультантами. — При слове «консультанты» Поремский поморщился, словно надкусил лимон. — Фирма «Заря», насколько мне удалось узнать, занимается консалтинговыми услугами. Президент фирмы — Хамзат Муслиев. Блокнот под рукой?
— Да.
— Тогда записывай.
Продиктовав Поремскому адреса и телефоны Боброва и Чудакова, а также выходные данные фирмы «Заря», Грязнов пожелал успеха, распрощался и положил трубку.
— Еще пара звонков, и Грязнову придется нас усыновить, — с иронией произнес Поремский.
— Я бы на его месте давно послал нас к черту! — как всегда импульсивно, высказался Камельков.
А Алена мягко улыбнулась и сказала:
— В конце концов, мы все делаем общее дело. А значит, будем терпеть друг друга до тех пор, пока кого-нибудь из нас не уволят.
— Угу. Или не убьют, — мрачно отозвался Камельков, вздохнул и положил короля. — Так и быть, сдаюсь. Жалко мне на тебя смотреть, Никитина.
— В каком смысле?
— В прямом. Ты играешь с таким видом, будто тебя приковали к шахматной доске цепями.
Алена улыбнулась:
— Так и есть. Я уже полчаса прикована к этой доске цепями дружбы.
— В таком случае радуйся. Я даю тебе волю!
Судя по тому, что Поремский напустил на себя озабоченно-деловой вид, Камельков понял, что сейчас он начнет «командовать парадом». Так оно и случилось.
— Так, Михаил, — строго сказал Поремский, — тебе задание.
Ну наконец-то! А то я уж думал, что вы позабыли о моем существовании.
— Что вы, коллега, разве такое забывается! В общем, так: залезешь в Интернет и скачаешь все, что есть об этой фирме «Заря». Если будут какие-то выходные данные — скачаешь и их. Короче говоря, чтобы к нашему приезду на фирму «Заря» у тебя было целое досье. Если будут фигурировать какие-то фамилии, узнавай должности, телефоны, адреса и так далее. Усек?
По худому лицу Камелькова пробежала туча.
— Недооцениваете вы меня, Владимир Дмитриевич, — уныло сказал он. — Я был чемпионом школы по бегу, у меня пояс по карате, а вы мне предлагаете весь день торчать у компьютера.
Поремский усмехнулся:
— Интересно, а от пуль ты тоже заговорен?
— Заговорен, — все тем же тусклым голосом отозвался Камельков. — Зубами их ловлю. Не верите — проверьте.
Поремский с сочувствием посмотрел на грустного долговязого Мишаню, но свое решение не изменил.
— Съешь булку и успокойся, — сказал он. — Будем делать то, что велено. Алена, для тебя у меня тоже задание. Вызвони мне Боброва и Чудакова, узнай, где они сейчас, и договорись о встрече. Если будут ерепениться — пригрози повесткой или еще чем-нибудь.
Алена кокетливо откинула со лба выбившийся из прически локон:
— Владимир Дмитриевич, я должна поговорить с обоими?
— С одним. Второго я возьму на себя.
— Будет сделано.
— Вот и славно. А я пока зайду к Меркулову, отрапортую о ходе следствия.
Поремский ушел. Алена пододвинула к себе телефон, а Камельков уставился в компьютер, пробурчав под нос: «Съешь булку и успокойся» — тоже мне врач-психолог».
Алена, будучи сердобольной девушкой, решила подбодрить коллегу.
— Не волнуйся, Мишанечка, — ласково сказала она, — мое задание тоже не сахар. Да и вся наша работа, если ты до сих пор не заметил, далека от райского наслаждения.
— Ад тоже бывает разным, — пробурчал в ответ Камельков.
— Что ты имеешь в виду?
Камельков оторвался от экрана монитора, повернулся к Алене и заговорил мрачно-ироничным голосом:
— Попадает мужик в ад, идет по коридору. Открывает первую дверь — там кого-то в котле варят. Отбегает в ужасе, открывает следующую дверь — там кого-то на дыбу вздергивают. Открывает следующую — там мужики по пояс в дерьме и курят. Ну, думает, лучше в дерьме постоять, чем в котле свариться, прыгает в дерьмо, тоже стоит курит. Тут открывается дверь, входит черт и говорит: «Ну что, покурили? А теперь доедайте».
