для нас нет.
– Ну, не знаю…– протянул Макс. К этому времени мы уже покончили с кофе и снова ехали по проспекту, загруженному из-за обеденного часа.
– И все-таки я права. Часто мы возвращаемся в те города, где нас никто не ждет? – продолжила спорить я. Из какого-то детского упрямства мне хотелось, чтобы он со мной согласился. – А когда-то там были дедушка и бабушка, была небольшая уютная квартира с большим балконом, темной пыльной прихожей, уютной спальней. На взбитой перине возвышалась гора мягких пузатых подушек. И не было ничего прекрасней, чем приехать к ним в гости, налопаться от пуза пирожков, забраться с ногами на постель, зарыться в подушки и читать книги, запивая их вкусным чаем с лимоном. Я помню свет солнца, пробивающийся сквозь шторы, запах бабушкиной пудры «Балет», просроченной, конечно. Мне отдали ее в качестве игрушки. А в воздухе кружили пылинки. И свет от закатного солнца через бордовую штору. Я даже помню радио, которое стояло высоко на шкафу, помню, какая песня звучала в тот самый момент…
– Кажется, из таких вот моментов и складываются воспоминания, – усмехнулся Макс, лихо паркуя машину у мусорных баков.
– Только почему-то они всегда немного с привкусом горечи.
– Нам больно осознавать, что мы никогда не вернемся в те счастливые моменты, оттого они кажутся нам особенно прекрасными. И в этом доме давно живут другие люди. Возможно, уже сменилось несколько поколений. Там давно другие стены и другой запах. Видишь, какой я циник, – развел он руками.
– Зато деревья те же самые, вековые. Они всегда на посту. Я помню огромный клен, его видно было из кухонного окна, выходящего во двор. Уверена, он и сейчас там стоит. Все такой же, чуть отстраненный, с насмешкой посматривает на соседок-рябинок. И каштаны, прекрасные старые каштаны вдоль дороги…
– Если бы деревья могли говорить, – хмыкнул Макс, открывая мне дверь, – от них непременно бы избавлялись в первую очередь, как от самых опасных свидетелей. Они столько видели и столько помнят.
Ремарка про свидетелей вернула меня от романтических воспоминаний о детстве к суровой реальности. Развела тут демагогию с мутным типом, у которого ни флага, ни Родины. Я успокоила себя тем, что его помощь мне сейчас не помешает, а значит, глупо от нее отказываться. Моя подруга мертва, и я не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды. Будем придерживаться этой версии. Все остальное – лирика.
В тот момент я вдруг подумала: а что, если мне не так важно узнать правду, как занять себя хоть чем-то, чтобы перестать маяться? Неприятная мысль.
К счастью, мы уже вошли в пиццерию, и я сосредоточилась на деле. Макс уверенно отмел пожилую пару и девчонок-студенток, что ели мороженное, зато быстро проследовал к единственному столику, занятому худощавым небритым мужчиной слегка за сорок.
Сыщик по имени Юра пытался казаться крутым, но под насмешливым взглядом Макса как-то сник и, сунув деньги в карман, протянул тому папку.
– Тут отчет по дням. Я всего неделю за ней катался, а больше не потребовалось. Фоток с близкого расстояния не было, но и их я отдал заказчику с картой памяти.
– Так за что я тебе заплатил? – приподнял левую бровь мой герой на «Патриоте».
– В подъезде я скрытую камеру поставил прямо напротив ее двери. Записи с камеры не пригодились, раз фотки были. Клиент сказал, ему без надобности. Хотите, я вам отдам. Там видно, кто к ней ходил. С полицией никаких дел иметь не хочу, даже не просите. Меня оттуда вытурили два года назад, был у нас инцидент…
– Вы хотите сказать что-то еще, – уверенно заявила я, потому что почувствовала: в воздухе пахнет недосказанностью. Обычно я хорошо различала запахи только близких людей, но иногда пробивались и посторонние. Для этого просто нужно было хорошо настроиться и поймать волну собеседника.
Юра глянул на меня с удивлением, замялся и немного поразглядывал свои ногти.
– Короче, я когда за ней катался, засек, что ее еще кто-то пасет.
– В смысле? – не поняла я.
– Тачку одну заприметил, синий «Опель». Везде мне глаза мозолил, ну и я понял, что еще у кого-то интерес есть. Вроде в «Опеле» двое катались. Занятная дамочка.
Бывший полицейский протянул Максу флешку и, допив свой кофе, быстро покинул заведение.
– Такое ощущение, что твоя подруга была секретным агентом, – глядя ему вслед, протянул Макс.
Я в недоумении развела руками:
– Всего лишь переводчицей. И то работала время от времени. Квартиру ей вроде Толик оплачивал. Говорила же, последние месяцы я много работала, и виделись мы редко. Жанна вообще любила поболтать, могла и поплакаться, но не особо откровенничала. Больше отшучивалась.
Обсуждая полученную информацию, мы решили перекусить, раз уж судьба занесла нас в пункт общественного питания. Пока ждали пиццу, Макс просматривал отчеты, а я позвонила отцу, понадеявшись, что вчерашняя буря хоть чуточку улеглась.
Трубку вязал мама: голос ее звучал так, точно она плакала. Я испугалась, что недооценила масштаб происшествия, но мама меня успокоила:
– Папа задремал. Очень переволновался, сердце вчера прихватило. Врач недавно уехал, сказал, что ему необходим покой. Я всегда говорила, что им с Вовой пора отдыхать. Всех денег не заработаешь. Передали бы дела молодежи. Мы же давно хотели в Сочи домик прикупить. Переезжали бы на лето…
– А что с пропажей? – перебила я маму.
– Стас и Денис на работе, – вздохнула она. – Пытаются восстановить данные. Я в этом ничего не понимаю, но вроде информация хранилась в каком-то облаке. А сейчас его взломали. Бред какой-то. В наше время все хранилось в папках и сейфах. И ничего не пропадало. Ты бы заехала…
Мне стало стыдно, что я так поздно подумала об отце, потому я спешно отключилась, пообещав заглянуть в отчий дом чуть позже.
– Что-то случилось? – поинтересовался мой визави, когда я положила телефон на стол.
– Семейные неурядицы. К нашему делу это не имеет отношения.
Но так как я все время крутила в голове историю с документами и пропавшим приложением, лицо, видимо, выражало крайнюю озабоченность. Словно прочитав мои мысли, Макс задал вопрос:
– В последнее время в твоем окружении не происходило ничего странного?
Немного подумав, я решила, что если обрисую ему ситуацию с папиной фирмой, ничего страшного не случится. Макс внимательно слушал, а когда речь зашла об исчезнувшем приложении, американцах и Мокридине, неожиданно заинтересовался:
– А Жанна была как-то связана с вашей фирмой?
– Нет, разве что…
Тут я вспомнила про документы, которые забыла у нее в квартире, и задумалась.
– У меня есть правило: если что-то случается, ищи того, кому это выгодно.
– Это кто
