– Да, – сказал я мрачно. – И я тоже.
– Я могу слегка тряхнуть Лу, – задумчиво предложила Джинджер, – знаю, где ее встретить. Луиджи, вполне вероятно, что-то слышал. Но самое главное – увидеться с Вьюнком.
Это мы устроили с легкостью. Дэвид был свободен, мы договорились поехать в варьете, и он явился в сопровождении Вьюнка. Ужинать мы отправились в «Фэнтези», и я заметил, что после продолжительного отсутствия – Джинджер и Вьюнок пошли пудрить нос – девушки вернулись друзьями. Никаких опасных тем мы по совету Джинджер в разговоре не затрагивали. Наконец мы распрощались, и я повез Джинджер домой.
– Особенно докладывать нечего, – весело объявила она. – Я, кстати, успела пообщаться с Лу. Они поссорились из-за парня по имени Джин Плейдон. Подонок, каких мало, насколько я знаю. Девчонки по нему с ума сходят. Он вовсю ухаживал за Лу, а тут появилась Томми. Лу говорит, он охотился за Томмиными денежками. Наверное, ей хочется так думать. Одним словом, он бросает Лу, и она, конечно, в обиде. Она говорит, потасовка была пустяковая – слегка поцапались, девичьи распри.
– Поцапались? Она у Томми чуть ли не половину волос выдрала.
– Я рассказываю, что слышала от Лу.
– Которая, похоже, не очень скрытничала.
– Да, они любят пооткровенничать о своих делишках. Со всяким, кто только станет слушать. В общем, у Лу теперь новый дружок – тоже болван порядочный, но она от него без ума. Значит, ей вроде бы незачем обращаться в «Белого коня». Я упомянула это заведение, но она никак не отреагировала. По-моему, из числа подозреваемых ее можно исключить. Луиджи тоже считает происшествие пустячным. Но с другой стороны, у Томми были серьезные планы насчет Джина. И Джин за ней ухаживал по-настоящему. А как с мачехой?
– Она за границей. Завтра приезжает. Я ей написал, просил разрешения посетить ее – вернее, моя секретарша написала.
– Прекрасно. Мы взялись за дело. Будем надеяться, оно у нас пойдет.
– Хорошо бы с толком!
– Толк будет, – бодро заверила Джинджер. – Да, кстати. Вернемся к отцу Горману. Перед смертью, как считают, та женщина рассказала ему нечто такое, из-за чего его убили. Что стало с женщиной? Она умерла? А кто она была такая? Нет ли в ее истории чего-нибудь полезного для нас?
– Умерла. Мне о ней мало известно. Кажется, ее фамилия была Дэвис.
– Ну а побольше вы о ней не могли бы разузнать?
– Постараюсь.
– Если мы о ней выясним побольше, то, возможно, поймем, как она узнала все, что ей было известно.
– Ясно.
На другой день я позвонил Джиму Корригану и спросил, нет ли чего нового о миссис Дэвис.
– Кое-что, но совсем немного. Дэвис – не настоящая ее фамилия, поэтому с ней не сразу разобрались. Подождите, у меня тут записано... Настоящая фамилия – Арчер, и муж у нее был мелкий жулик. Она от него ушла и взяла девичью фамилию.
– А что за жулик? И где он сейчас?
– Да так, промышлял по мелочи. Воровал в супермаркетах. Серьезного за ним не водилось. Несколько судимостей. А сейчас его уже нет на свете – умер.
– Да, фактов немного.
– Совсем мало. В фирме, где миссис Дэвис работала в последнее время, «Учет спроса потребителей», о ней ничего не знают – ни кто она, ни откуда.
Я поблагодарил его и повесил трубку.
Глава 12
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
Джинджер позвонила мне через три дня.
– У меня для вас кое-что есть, – сообщила она, – фамилия и адрес. Пишите.
Я взял записную книжку:
– Давайте.
– Брэдли – это фамилия, адрес – Бирмингем, Мьюнисипал-сквер-Билдингз, 78.
– Черт меня побери, что это?
– Одному богу известно. Мне – нет. И сомневаюсь, известно ли ей самой, то есть Вьюнку.
– Так это...
– Ну да. Я основательно поработала над этой красоткой. Я же вам говорила: из нее можно кое-что вытянуть, если постараться. Разжалобила ее, а там все пошло как по маслу.
– Каким образом? – с интересом спросил я.
Джинджер засмеялась:
– Девушки друг друга должны выручать, и все такое. В общем, когда одна все подряд выбалтывает другой, это в порядке вещей. Этому не придают значения. Вы не поймете.
– Нечто вроде профсоюза?
– Пожалуй. Одним словом, мы вместе пообедали, и я малость поскулила насчет своей любви и разных препятствий: женатый, жена ужасная, католичка, развода не дает, терзает его. И еще – она тяжело больна, мучается, но может протянуть сто лет. Для нее лучше всего было бы отправиться на тот свет. Хочу, говорю, воспользоваться услугами «Белого коня», но не знаю, как до него добраться, и, наверное, они ужасно много заломят. Вьюнок говорит: наверняка, она слышала, что там просто обдираловка. А я говорю: «Но у меня скоро будут средства!» И тут я приплела своего дядюшку преклонных лет (кстати, очаровательный старичок, и я вовсе не желаю ему смерти), намекнула на солидное наследство. При таком положении дел вывод ясен: я вот-вот разбогатею. Вполне убедительно, и на Вьюнка произвело должное впечатление. И тогда я спрашиваю: «А как же с ними связаться?» – и она без утайки выложила мне эту фамилию и адрес. Надо сперва повидаться с ним, уладить деловую сторону.
– Невероятно! – воскликнул я.
– Согласна.
Мы помолчали. Потом я спросил недоверчиво:
– Она так прямо все и рассказала? Не побоялась?
Джинджер ответила сердито:
– Опять вы не понимаете. Девушки друг другу что хочешь скажут. Просто так, из симпатии. И кроме того, Марк, если там дело поставлено по-настоящему, нужна же им какая-то реклама. То есть им все время требуются новые клиенты.
– Мы с ума сошли, если верим в такое.
– Пожалуй. Вы поедете в Бирмингем к мистеру Брэдли?
– Да. Я с ним повидаюсь. Если только он существует.
Я не очень-то верил, что есть такой человек. Но я ошибся. Мистер Брэдли действительно существовал.
Мьюнисипал-сквер-Билдингз представлял собой гигантский улей – конторы, конторы. Офис за номером 78 находился на третьем этаже. На двери матового стекла было аккуратно выведено: «К.Р. Брэдли, комиссионер». А пониже, мелкими буквами: «Входите».
Я вошел.
Небольшая приемная была пуста, дверь в кабинет полуоткрыта. Из-за двери послышался голос:
– Входите, прошу вас.
Кабинет был попросторнее. В нем стоял письменный стол, на столе телефон. Удобные кресла, этажерка с отделениями для папок. За столом сидел мистер Брэдли.
Это был невысокий темноволосый человек с хитрыми черными глазками. Одетый в солидный темный костюм, он являл собой образец респектабельности.
– Закройте, пожалуйста, дверь, если вам не трудно, – попросил он. – И присаживайтесь. В этом кресле вам будет удобно. Сигарету? Не хотите? Итак, чем могу быть полезен?
Я посмотрел на него, не зная, как начать. Я не представлял себе, что говорить. И наверное, просто от отчаяния, а быть может, под действием взгляда маленьких блестящих глаз я вдруг выпалил:
– Сколько?
Это его слегка озадачило (что я и отметил про себя с удовлетворением), но не слишком. Он вовсе не подумал, как, скажем, я бы на его месте, что посетитель не в своем уме, он лишь слегка поднял брови.
– Ну и ну, – сказал он. – Времени вы не теряете.
Я гнул свое:
– Каков будет ваш ответ?
Он укоризненно покачал головой:
– Так дела не делают. Надо соблюдать проформу.
Я пожал плечами:
– Как вам угодно. Что вы считаете должной проформой?
– Мы ведь еще не представились друг другу. Я даже не знаю вашей фамилии.
– Пока что, – заявил я, – мне не хотелось бы называть себя.
– Осторожность?
– Осторожность.
– Примерное качество, хотя не всегда себя оправдывает. Кто прислал вас ко мне? Кто у нас общий знакомый?
– И опять-таки я не могу сказать. У одного моего друга есть друг, он знает вашего друга.
Мистер Брэдли кивнул.
– Да, так ко мне находят путь многие из моих клиентов, – подтвердил он. – Некоторые обращаются по очень деликатным вопросам. Вы, конечно, знаете, чем я занимаюсь? – Он не стал ждать моего ответа, а поторопился сообщить: – Я комиссионер на скачках. Букмекер. Быть может, вас интересуют лошади?
