всем необходимым для моей профессии-прикрытия. Через секунду я оказалась в длинном светлом коридоре, где лишь изредка проходил кто-то из обслуживающего штата сотрудников. Мне сильно повезло, что отель сейчас был забит под завязку, а значит, у работников не хватало времени вглядываться в лица своих коллег. Постоянно падающие с головы парики успели меня порядком достать.
Мы с Темой заранее обговорили, какой номер мне нужен, но он все равно заботливо перевесил необходимый мне ключ наверх связки. Какой заботливый.
Ни одна лампочка не мигнула по пути, цветы в холлах зеленели жизнью. Меня лишь удивило поначалу, что звезду поселили на самом высоком, четвертом этаже. Артемий во время нашего разговора упомянул, что для нее готовили другой номер, но Лизавета пожаловалась, что не чувствует себя в безопасности так близко к центральному входу. Странная она девушка. Может, дело не в холодности, а в постоянном страхе? Думаю, у меня еще будет случай это проверить.
Апартаменты вмещали в себя спальню с кроватью размером «кингсайз», ванную с джакузи, столовую и гостиную. В последней на диване перед плазменной панелью кто-то оставил подушку и одеяло, хотя эта софа едва ли предназначалась для сна. На ней даже я бы не смогла вытянуть ноги, но, судя по всему, Лизавета отказывалась ночевать без своей охраны поблизости. В остальном номер выглядел очень опрятным, и не только потому, что сюда уже успела зайти настоящая горничная. Каждая маленькая деталь была на своем месте. Одежда в гардеробе развешана по цветам, большинство шкафов оставались пустыми, даже цветы, которые так любят дарить фанаты, здесь отсутствовали. Пахло лишь чистотой и мылом без отдушек.
Мне такое было только на руку, осматривать помещение было проще простого. Не то чтобы я рассчитывала на склад с оружием или карту с планом по захвату мира, но здесь было попросту безжизненно. Нужно действовать хитрее. Я принялась переворачивать подушки, заглядывать под мебель и пытаться двигать все, что не приколочено, а затем сразу же возвращать на свои места. Чтобы не пришлось тратить время при отступлении. Все еще ничего. Даже попробовала простучать стены, пока на глаза не попалась картина – единственное украшение во всех комнатах. С полотна на меня смотрела дама в костюме конца девятнадцатого века. На голове черный шиньон, удачно оттеняющий яркие голубые глаза. Платье с рукавами-фонариками, массой кружева и тугим корсетом. Все это умещалось на кроваво-красном щелке, из-за которого и без того бледная кожа смотрелась белой, как свежий снег. И рубины. Те самые рубины, которые я теперь узнаю даже во снах. Прекрасная работа мастера, вот только она совершенно не вписывалась в современный интерьер. Неужели Лизавета действительно привезла с собой огромный холст из другого города? Это же просто бессмысленно. Но спасибо за подсказку.
За тяжелой рамой притаился продавливаемый кирпич, который был кнопкой к узкой полке. Мне удалось нащупать шкатулку из орехового дерева с серебряными деталями, изображающими сцену из балета. В театре я разбиралась гораздо хуже, чем в кино, но, судя по костюмам, это была сцена «Лебединого озера».
Ключа рядом не оказалось. Подозреваю, Лизавета носит его с собой. Зато отмычки пригодились. Минута возни – и щелчок открыл мне настоящее сокровище. Ничуть не изменившийся комплект с одной-единственной деталью – место, отведенное на вельветовой подушке под кольцо, оставалось пустым.
Из коридора послышались недовольные крики и поспешный стук каблуков. Черт возьми, и где прятаться в этом образце современного искусства? У меня хватило времени только вернуть картину на место и спрятаться в ближайшем шкафу. Вешалка больно впивалась в спину, но нужно было молчать. Я прижимала к себе шкатулку, пока через просвет между дверцами на меня укоризненно смотрела тележка с принадлежностями.
В номер ураганом ворвалась Лизавета в окружении торопящихся поспеть за ней охранников и помощниц. Актриса с кем-то разговаривала на повышенных тонах по телефону. Из быстрой беседы я только поняла, что она не собирается куда-то возвращаться, «пока этот бардак не уберут до последней пылинки», после чего та сбросила звонок. Лизавета заметила тележку и презрительно махнула в ее сторону рукой, после чего один из мужчин сразу же откатил вещи в коридор, а девушка чуть старше Ани побежала жаловаться персоналу гостиницу «на ненадлежащее качество обслуживания». Все это время их начальница ходила кругами по пушистому ковру, пока к ней не пришла еще одна женщина, судя по всему, также работающая над новым фильмом.
– У нас итак осталось мало времени на съемки здесь. Неделя – и мы вернемся из Тарасова в Москву. Там сцены в усадьбе Останкино! Так что чем быстрее ты вернешься и закончишь свою работу, тем быстрее отсюда уедешь!
– Сама бы поработала в этих условиях. Здесь везде жуки и грязь. Даже номер нормальный снять не смогли. Я же просила подальше от глаз публики.
– У нас по плану прогулка на лошадях. С ними не бывает кристальной чистоты. И от прессы с фанатами на пике славы никуда не деться. Я работала со звездами мировой величины и прекрасно знаю, о чем говорю. Хочешь, чтобы о тебе не забывали, учись привыкать к неудобствам. На одних простеньких комедиях со слащавыми мелодрамами далеко не уедешь.
Лизавета что-то ответила, но слишком тихо, мне не удалось уловить ни слова. Ее собеседница удалилась, а за ней ушли и другие сотрудники из личного персонала.
Девушка сгорбилась и закрыла покрасневшее лицо руками.
«Она что, плачет? Быть такого не может». С другой стороны, может, в моей голове слишком крепко закрепился образ ледяной и неприступной красотки с наглым характером? Типичной знаменитости с завышенной самооценкой.
По крайней мере, в тот момент слезы действительно казались мне искренними. Потому что настоящие негативные эмоции вовсе не выглядят так эстетично, какими их пытаются показать на экране. Да и кому бы актриса сейчас разыгрывала сцену?
Внезапно Лизавета резко вскочила с места и направилась к портрету. Вот теперь у меня большие проблемы. За картиной была лишь пустота, и тонкое лицо за долю секунды сменило печаль на гнев. Девушка оскалила зубы и начала кричать так громко, что я едва не выронила шкатулку, лишь бы закрыть уши. На шум сразу сбежалась вся охрана и принялась переворачивать все вокруг. Значит, придется действовать на опережение.
Когда мужчина с родимым пятном подошел к шкафу, я выскочила наружу, с силой замахнувшись на него дверью.
