И сейчас, уже закончив ВГИК, Марат не сомневался в собственном таланте и очень хотел снять полнометражный фильм. Но на беду отец заявил, что на эту дурь денег у него нет. Дурь! Ведь о снятой Маратом короткометражке тут же заговорили! «Молодой, подающий надежды режиссер, представитель нового поколения…» Но молодому дарованию позарез нужны деньги. И не только на собственный фильм. На рекламу, прессу…
— Лучше бы ты делом занялся, — поморщился отец, когда услышал очередную просьбу сына о спонсорской помощи.
— А я чем занимаюсь?
— Это все блажь. Я даже знаю, откуда. Тебя воспитывала мать, пока я в поте лица зарабатывал деньги.
— А она? Разве она не работала?
Отец коротко хохотнул. Заработки покойной жены были нерегулярными, от случая к случаю, и всерьез к ним Константин Иванович никогда не относился. О жизни же с Антониной вспоминал, как о кошмаре, потому что в отличие от сына больше помнил не красоту покойницы, не ее утонченный вкус и образованность, а ужасные припадки. Могла бы до свадьбы и предупредить, что страдает психическим заболеванием. Но ведь поначалу все было нормально! Это ее сцена довела. Нет, для женщины самое главное — душевное и физическое здоровье. Жену прозевал, но с сыном такого не случится.
Дурнев не хотел плодить эту гниль. Критиков, режиссеров. Бездельников, одним словом. Да и все они — психи, извращенцы. Константина Ивановича тошнило при мысли о театре, спасибо Антонине! Сколько раз, заламывая руки, она падала на диван, стеная: «Бездарности, кругом одни бездарности! Если б я только могла!»
И Дурнев заранее знал, что это начало нового приступа. Того самого, когда дом погружался во мрак: горы немытой посуды, грязный пол, в ванне замочено белье, которое постепенно начинает киснуть и через два дня становится склизким. Такой запах, что в ванную комнату не зайти! Все это отец напоминал Марату не раз, пытаясь развеять нимб вокруг образа его матери.
Впрочем, сложности в отношениях с папочкой у него начались еще до окончания ВГИКа. В день, когда Марату исполнился двадцать один год, Константин Иванович посмотрел на сына как бы с удивлением:
— Э-э! Как ты вытянулся! А я тебя все маленьким считаю. Пора, братец, тебе взрослеть, да и мне перестать водить тебя на помочах, как младенца.
Позже выяснилось, что это было началом конца. Отец, пятидесятишестилетний богатый мужчина отменного здоровья, решил, что пора устраивать личную жизнь. Долг перед сыном выполнен, в его возрасте К. И. Дурнев уже самостоятельно зарабатывал на хлеб насущный.
Правда, Марат сначала не почувствовал опасности. В доме появилась женщина, но вскоре исчезла. Появилась другая, но опять-таки надолго не задержалась. Так прошел год.
Рыжеволосую Ангелину он тоже поначалу не воспринял всерьез. Ее голос был сладким, как патока, а копна волос походила на стог соломы. Глаза чуть раскосые, темные. Отличная фигура, хотя и суховата, на его собственный взгляд. Узнав, что Ангелина работает в ночном клубе танцовщицей, расхохотался:
— Ну, этого, папа, я от тебя никак не ожидал!
— Что такое? — нахмурился отец.
— Она же просто шлюха!
И первый раз в жизни папа отвесил сыну полновесную пощечину. Если б Марат тогда оценил Ангелину, или Гелю, как она себя представляла, по достоинству! Можно было бы избежать того, что случилось. А случилось неожиданное: отец женился. Да-да! Он женился на этой рыжей стерве! На хитрой лисе с такой же острой мордочкой и плутовскими глазами. Та залезла в курятник и теперь облизывалась тайком, осторожно осматриваясь.
«Мачеха», — думал он с ненавистью. И больше всего на свете хотел, чтобы она умерла. Рыжая стерва!
Но Геля была хитра. Первым делом она попыталась наладить отношения с пасынком. Сделала вид, что разделяет его интересы.
— Ах, Маратик, как же я обожаю театр и кино! Ведь я сама — человек искусства!
И он растаял. Подумал, глупец, что в доме появился союзник. Теперь отец раскошелится, подкинет деньжонок на осуществление его, Марата, творческих планов.
Но для начала Константин Иванович раскошелился на туалеты для молодой жены. Геля щеголяла в норковой шубке и бриллиантах, разумеется, не работала, все свободное время проводила у косметолога и массажистки. Вечерами вела светскую жизнь, вместе с мужем ходила в дорогие рестораны, в казино, избегая, впрочем, театров и кинопремьер. Подпевала супругу сладко, просто из кожи вон лезла. Умный человек, каковым Дурнев и являлся, сразу бы насторожился и задумался: что на уме у рыжеволосой сирены? Но Константин Иванович был слеп.
Однако слеп оказался и он, Марат. Ведь в первый год супружества Гели и отца мачеха ему нравилась!
Константин Иванович же просто захлебывался в восторженных похвалах:
— Геля — просто чудо! Красива, умна. Всегда может поддержать разговор, мои друзья от нее в восторге. И Серега, и Илья. Держится со всеми ровно. Ни разу не сорвалась на крик, ни одной истерики. Я ни разу не видел, чтобы она хмурилась! Все время улыбается!
— А почему бы ей ни улыбаться? — отреагировал как-то Марат на очередной отцовский панегирик Геле. — У нее же все есть. Если бы мама была жива…
— Замолчи! — закричал вдруг отец. — Не хочу об этом слышать! Одиннадцать лет моей жизни псу под хвост! Если б я сразу встретил Гелю!
— Ну, во-первых, когда вы с мамой познакомились, Геля еще не родилась, а во-вторых, ты, тогдашний, был бы ей неинтересен. Кем ты работал? Вспомни! Снабженцем. Зарплата — сто пятьдесят рэ. Подворовывал потихоньку, не без того, но при советской власти тебе было не развернуться. Вспомни, как однажды попал. Чуть в тюрьму не сел.
— Как ты разговариваешь с отцом?! — выпучил глаза Дурнев.
— Уж, конечно, не так, как Геля. А ты не думаешь, что она просто водит тебя за нос?
— Щенок! Свою бабу сначала заведи, прежде чем мне указывать! Похоже, Гелька права: внуков мне так и не дождаться!
Так вот что нашептывала мачеха на ухо отцу! А ведь в самую точку угодила, стерва! Как рыжая пронюхала, что у него проблемы с женщинами, понять не мог. Разве что у шлюхи богатый опыт по этой части. Вспомнил, как прижималась к нему во время танца, как игриво чесала за ухом, словно кота. Проверяла, значит.
Проблемы у него начались давно. Еще в школе, когда, низкорослый и дистрофичный, он не пользовался популярностью у девочек. Те вообще внимания на него не обращали. Или смотрели так, будто перед ними было отвратительное насекомое, только что не визжали, когда насекомое это вдруг касалось их своими мохнатыми лапками.
Теперь с ростом и весом все у него стало в порядке. Мышцы подкачал, высок, строен. Не красавец, лицом пошел в отца, но и не урод. В чем проблема, понять не мог. Почему женщины по-прежнему им не интересуются? Возможно, все дело в том, что в душе он до сих пор оставался хилым карликом, которому любая женщина в праве отказать. Это было у него во взгляде: сознание собственное неполноценности. Это было в его движениях, в выражении лица. Он боялся женщин. И Геля это почувствовала.
Однажды между ними случилась очередная перепалка.
— Шлюха, — с ненавистью сказал он, на что рыжая спокойно ответила:
— Импотент. — И тут же: — Я могу тебе помочь. Горько усмехнулся:
— Интересно, как?
— Найду женщину, которая тебя вылечит.
— Ничего не выйдет.
— Милый, ты даже не знаешь, на что способна настоящая женщина, — промурлыкала она.
И купила его со всеми потрохами. Ибо слово свое сдержала.
…Это чудо природы звали Элеонорой. Совершенно потеряв от нее голову, Марат даже не обратил особого внимания, что она — родная сестра стервозной мачехи. А сестры были очень похожи. У Гели волосы рыжие, у Эли — темные, но с рыжеватым оттенком. У обеих — раскосые глаза, высокие скулы, аккуратные прямые носы. Обе -сухощавые, тонкокостные, почти безгрудые. Разве что Геля выше Эли почти на голову. И схожи их вкрадчивые манеры, неизменные улыбки на лице.
Ей не надо было ничего рассказывать: сестрица просветила. Эля знала его лучше, чем сам Марат. В двадцать четыре года он лишился девственности — с чужой женой, как потом узнал, и почувствовал в себе огромные перемены. После того, как вырос и выправил фигуру, набрался наконец у женщины той самой опытности, которая оставляет в душе неизгладимый след.
И, когда вступил в связь с Элеонорой, начал понимать отца. Если сестры похожи и в делах любовных, то неудивительно, что отец без ума от своей супруги.
Вместе с тем обе женщины были ленивы, не умели вести домашнее хозяйство и не любили стоять у плиты. Именно поэтому они искали себе таких мужей, которые имели бы не только крупные деньги, но и смогли бы оценить по достоинству иные качества сестер: красоту, хороший вкус, приятные манеры и опытность в делах постельных. И одна из них уже достигла своей цели.
Элеонора повела себя так загадочно, что Марат заподозрил: у нее полным-полно поклонников. Только когда у женщины есть выбор, она позволяет себе капризничать. Не поторопиться — уведут. И, очертя голову, он предложил ей законный брак.
