Ознакомительная версия.
– Не уходи!
– В операционную меня не пустят.
– Нет! Не уходи!
– Ты все равно тут же уснешь. А когда проснешься, я буду рядом.
Маша даже не успела испугаться. Укол в руку, и тут же провал. Ей снилось сначала что-то холодное, скользкое, а потом напротив, приятное. Словно бы ее вынесло волной на теплый, ласковый берег, и кто-то в белом, чьего лица она не могла разглядеть, как ни пыталась, говорил ей такие важные, такие нужные слова. О том, что надо жить и что все теперь будет хорошо. Просыпаться не хотелось.
Маша открыла глаза, когда зашивали шов на животе, боль была ужасная, и она тут же вновь потеряла сознание.
Второй раз очнулась, когда на каталке везли по коридору. И услышала:
– Девочка у тебя родилась.
– Как девочка? – почти беззвучно зашевелила губами она. – Почему девочка?
Потом… Потом было взволнованное лицо Нади. Капельница. Уколы. Дня два Маша была в горячке, чувствовала себя так плохо, как еще никогда в жизни. На третий день ей стало легче. Маша открыла глаза. У ее постели сидела Надя.
– Девочка… – прошептала Маша. – Как она?
– Два девятьсот, сорок девять сантиментов. Все хорошо.
– Почему ж такая маленькая?
– Ты сама-то большая? – улыбнулась Надя. – Не волнуйся: все будет хорошо. Никакой патологии не выявлено. Как только тебе будет лучше, принесут кормить.
– Мне уже лучше, – заверила Маша.
Она все никак не могла свыкнуться с мыслью, что у нее девочка. «Как девочка? Почему девочка?» Она страстно хотела сына. И последнее УЗИ показало, что вроде бы да, мальчик. Маша не могла отделаться от чувства, что ее обманули. Да и, честно сказать, она надеялась, что рождение сына смягчит Володю. Разумеется, между ними все кончено, но он ведь как-никак отец! Здесь Надя права! Между ним и новорожденной дочерью все только-только начинается!
За те месяцы, что она носила ребенка, столько всего передумано! И не хотела, а простила. И не простила, а… решила дать ему шанс? Маша сама себя не понимала, но видимо, человек так устроен. Ненависть не может жить в его сердце вечно, а живые сильнее мертвых, и гораздо сильнее памяти о них. Каждое событие в жизни, сколько-нибудь значительное, вытесняет предыдущее, боль постепенно уходит. Маша теперь хотела, чтобы у ее ребенка был отец.
Рождение девочки отнимало последнюю надежду. Нет, девочка ему не интересна, совсем не интересна. Маша почувствовала разочарование.
Вскоре ей принесли пищащий сверток. Крохотное, желтое личико, буквально с кулачок, глаза какого-то непонятного цвета, то ли серые, то ли синие, с каким-то странным блеском, словно подернутые масляной пленкой, ни бровей, ни ресниц, курносый нос… Она даже испугалась. Кто это? Не похожа ни на нее, ни на Володю. Особенно глаза…
– Молочные, – пояснила Надя. – Цвет со временем изменится. Ты погляди, какая красавица! Ну и как нас называть?
И подняла плачущего ребенка на руки. Разочарованная Маша поморщилась:
– Я даже не знаю. Я ждала сына.
– А родились мы, такие красивые! – счастливо рассмеялась Надя. – Ты моя девочка… Моя красавица… Ну, иди к маме, кушать пора.
Маша с опаской взяла сверток в руки. Какое-то время она тщетно пыталась дать ребенку грудь, девочка плакала, и все никак не могла справиться с соском, который был слишком большой для ее крохотного ротика. Маша разнервничалась.
Когда же, наконец, ребенок начал сосать и затих, она замерла и… Это было такое счастье, какого она не ощущала еще ни разу в жизни! Странное состояние невесомости или… полета? Исчезли руки, ноги, она вдруг перестала их ощущать. Осталось одно огромное сердце, которое тоже замерло на мгновение, и казалось, перестало биться вовсе, словно очищаясь. От злости, ненависти, обиды, мелких и таких ненужных сейчас чувств. А потом в него хлынул поток света. Она поняла, что это любовь, огромная любовь. Любовь к своему ребенку…
«Девочка!»
И Маша заплакала от счастья…
…Ее выписали из больницы через десять дней. Она с новорожденной девочкой приехала в просторную, светлую квартиру, в сопровождении верной Нади. Все уже было готово: детская, коляска, ползунки и распашонки, гора памперсов…
– Имя уже придумала? – шепотом спросила Надя, укладывая спящего ребенка в кроватку. Маше врачи какое-то время не рекомендовали поднимать тяжести, да и шов побаливал.
– Да, – также шепотом ответила она.
– И как назовешь?
– Соней. Глянь, она почти все время спит! – и Маша счастливо рассмеялась.
– Такие маленькие дети почти все время спят, – заметила Надя. И подвела итог: – Значит, Софья Егоровна Бурмина.
Она уже была в курсе Машиного скоропалительного замужества.
– Да. Софья Егоровна. Соня, Сонечка… Правда, хорошо?
– Да. Отцу скажешь?
– Позвоню, наверное. Хотя, не думаю, что он будет рад. У него уже есть две дочери.
– Ты потому и хотела мальчика? – пристально глянула на нее Надя.
– Дура была, – усмехнулась Маша. – Ребенком хотела удержать мужика. Нет, это моя девочка, – она нагнулась над кроваткой. – Сладкая девочка… И никто нам не нужен…
– Ну, теперь все будет хорошо, – вздохнула Надя. – Должно быть хорошо.
– Да. По-моему, мы это заслужили.
Вскоре пришел Миша с огромным букетом цветов. Оперуполномоченный навещал Машу и в больнице, все даже подумали, что он и есть отец. Надя загадочно улыбалась, но Маша твердо стояла на своем. Они друзья, и только. Миша, кстати, помог и собрать кроватку, и повесить в детской такие необходимые полочки. А теперь пришел поздравить, а заодно глянуть на новорожденную. Заметил:
– На тебя похожа.
Потом сели за стол. Соня мирно спала в детской, день выдался теплым и тихим, воздух был прозрачен, как родниковая вода, сентябрьское солнце млело, уронив золотую голову в пуховую подушку облака. Двадцатилетняя Маша Бурмина искренне верила, что все плохое позади, у нее теперь есть замечательная дочка, они живут в хорошей двухкомнатной квартире, у них есть все необходимое, есть деньги, и у них есть Надя.
Теперь надо просто жить. И не оглядываться в прошлое…
Семь лет спустя… Первое сентября
– Погоди, я бант поправлю, – и Надя потянулась к пышному белому банту.
Они втроем стояли перед огромным, в рост человека, зеркалом в просторной прихожей: невысокая темноволосая женщина в роговых очках, среднего роста изящная блондинка и темноглазая девочка со светлыми локонами, все три при параде. Последние штрихи перед выходом в свет.
– Соня, стой, не вертись! – строго сказала Маша. – Юбку помнешь!
– Ну, ма!
– Стой, я сказала!
– Не кричи на нее, – Надя поправила бант и вздохнула: – Ну, вот, все в порядке.
– Слышала, что Надя сказала? – прищурилась Соня. – На ребенка кричать нельзя!
– Надя не так сказала.
– Хватит вам спорить! Где букет? – Надя поправила очки и начала оглядываться. – Маша, где? Я его не вижу.
– В вазе, в большой комнате, – сказала она.
– Я сейчас принесу.
Надя ушла в большую комнату за цветами. Она невольно вздохнула: как быстро время летит! Казалось, только вчера привезли из роддома завернутую в одеяльце крохотную Соню. Девочка почти все время спала, Маша так этому радовалась. Тихий, спокойный ребенок.
Спокойный, как же! Всего через неделю Соня показала себя! Ох, сколько было бессонных ночей! Сколько переживаний! Первое сентября – день, когда подводится промежуточный итог. Ребенок вырос. Он вырос ровно настолько, чтобы взять на себя груз ответственности: учебу. Следующий промежуточный рубеж – выпускной бал. За ним взрослая жизнь, и уже другой груз ответственности: умение принимать решения. Но до этого еще надо дожить. Маша вспомнила свой выпускной и тихонько вздохнула. Как много сделано ошибок с тех пор! Впрочем, Соню она своей ошибкой не считает. Соня – это ее счастье.
И, в общем-то, все у них неплохо. За эти семь лет Маша успела окончить институт, получить диплом журналиста, закрепиться на работе в престижном издательстве, в глянцевом журнале, где ее статьи публикуются регулярно, из месяца в месяц, и даже имеют успех, обрасти кое-какими связями, завязать полезные знакомства. Ее зарплата, да деньги Володи. Неплохо, что и говорить. Хотя и не шикарно. А в последнее время Маша испытывает некоторое напряжение из-за бешеной инфляции. Пятьсот долларов тогда и пятьсот долларов сейчас – это разные деньги.
Но на поклон к Володе она не пойдет. За эти семь лет они почти не общались. Сам он не звонил, Маша, если и решалась позвонить, то, не с просьбой о деньгах, а с радостной вестью: Соня сделала первые шаги, Соня сказала первое слово, Соня пошла в садик…
Но по тону своего бывшего шефа и любовника поняла, что его это не интересует. И звонить перестала. Когда она в последний раз набирала номер его телефона? Два года назад? Три? А когда они в последний раз встречались? Она невольно вздохнула. Да, они не виделись семь лет. Даже больше. Последний раз – в кабинете у нотариуса, где Маша получила документы на эту квартиру. А сегодня Соня уже идет в первый класс, но вряд ли он об этом помнит. В общем, папы у них нет.
Ознакомительная версия.
