Ознакомительная версия.
— Извини, как-то не следил. Вернешься в Чернореченск, расспросишь. И сам понимаешь — если налог еще действует, то все рассказы насчет того, что Негатива пригасили — лапша на уши.
В кармашке Калягина коротко провякал телефон, и бывший мент, извинившись, взял трубку. Выслушал сказанное, коротко дакнул, потом взглянул на часы.
— Все, — сказал Калягин, — пора закругляться. Волка ноги кормят.
— Тебя не подвезти?
— Вон мои сидят, — ткнул пальцем куда-то вбок Калягин.
В зеркальце заднего вида Черяга углядел темно-вишневый «СААБ» с затенененными стеклами.
Калягин вышел из «мерса», и тут же дверца «СААБа» предупредительно распахнулась, и рядом с ней, словно из воздуха, нарисовались два крепких мальчика.
Бывший мент обошел капот внедорожника и внезапно наклонился к Черяге.
— Последний вопрос на засыпку, — сказал Калягин, — ты как думаешь, если Извольский отдаст нашей ментовке серьезный приказ, — не просто указивку или там пожелание, а настоящий, зубодробительный- она его послушается или нет?
— Конечно, послушается.
— А вот и нет.
— Но ее же Извольский содержит, а не центр.
— Ага. Славик ей деньги дает. По его милости славный сын сопредельного тувинского народа Александр Могутуев сидит в шикарном кабинете и ездит на «мазде». И Могутуев всегда готов услужить директору в пределах города. Но вот снимает и назначает начальников по-прежнему нищий центр. Или, в некоторых случаях, нищая область. И поэтому, если Слава Извольский захочет от ментовки одно, а наш свет-губернатор захочет другое, то я, как бывший мент, тебе ручаюсь, — ментовка послушается не богатого директора, а нищего губернатора. Чао! Номер мой знаешь — если что надо, звони прямо на трубку.
Спустя мгновение темно-вишневый «СААБ» сорвался с места.
Черяга еще некоторое время сидел в машине, разглядывая каменного Маяковского посреди базара. Потом завел двигатель и медленно-медленно тронулся в путь за важным трамваем, украшенным надписью: «Федерация дзюдо города Ахтарска».
В Чернореченск Денис вернулся к пяти вечера. Город был тих и пустынен, и пожелтевшие липы тревожно шелестели вдоль улиц в ожидании дождя. На крыльце городского УВД докуривал сигарету зам. начальника — Петраков. От Петракова по-прежнему пахло водкой, но не смертельно.
— Привет, — сказал Денис, вылезая из машины.
— А, спаситель мэра от верной смерти! Как жизнь?
— Да какое от смерти, надавали бы ему по шее и все. Закурить найдется?
Петраков протянул ему пачку «Явы».
Некоторое время они курили молча, вдыхая свежеющий перед грозой воздух, а потом Черяга спросил:
— «Беэмвуху»-то не нашли, из которой пикет обругали?
— Нет.
— Слушай, быть такого не может. Я сегодня ездил в Ахтарск, так там на каждый километр по гаишнику в засаде. Чует мое сердце, что такая сердитая «беэмвуха» без превышения скорости идти не могла, а потому недреманное око гаишника либо остановило ее, либо засекло.
— А черт его знает. Может, и засекли. Может, сейчас этот гаишник сидит на своей информации и думает, как бы ее поденежнее обернуть.
— Так вы ее хоть искали? Петраков сплюнул.
— И без нее дел хватает. Вон, за шахтерами глаз да глаз. Недавно к ним бомж какой-то забрел, есть просил и власть ругал, а тут корреспондент, как на грех, этого бомжа снимать начал: мол, вот как плохо шахтеры живут. А бомж, что характерно, хоть и голодный, но пьяный, и вши между пальцев ползают. Шахтеры как подхватились: «Провокация! Провокация!» В том смысле, что им этого бомжа нарочно подкинули, чтобы потом снять и показать — что за отребье шахтеры.
— И что с бомжом было?
— Да чуть насмерть не забили, хорошо, мы его оттащить успели. А то потом бы тоже провокация была: «Агенты спецслужб в наших рядах забили бомжа».
Тут где-то в глубине зазвонил телефон, и вскоре донесся звонкий голос дежурного:
— Вас, Иван Петрович! Головатый!
Петраков с Черягой вошли внутрь. Петраков немного поговорил по телефону в дежурке, бросил трубку и раздраженно сказал:
— Только этих мне еще не хватало!
— А что такое?
— Да банк! У них двести метров телефонного кабеля украли, так мало того, что сами бегают, как муравьи, еще и нас на уши поставили: проверить все точки, где цветные металлы берут.
— Проверили?
— Проверить-то проверили, но пока ничего не нашли. Тоже мне, нашли беду!
— А у них ничего, кроме кабеля, не поперли? — спросил Черяга.
— Совесть у них поперли вместе с кабелем.
— Я слышал, что у них с этим кабелем сигнализация отключилась. Может, они думают, что кабель украли для отвода глаз, а на самом деле хотели отключить сигнализацию?
— Если у них чего и украли, об этом они не говорили, — сказал Петраков.
В коридоре УВД пахло плохим табаком и свежим дезинфектантом, и по давно не беленному потолку ползла трещина.
— На дело брата можно посмотреть? — спросил Черяга.
— А?
— Ну, когда он на ларек наехал, вы же дело завели.
— Тришкин! — закричал Петраков во весь голос. Из кабинета в конце коридора высунулась вихрастая голова.
— Ась, Петрович? — сказала голова.
— Тришкин, возьми человека и покажи ему дело Чижа. И вообще чего попросит, то и покажи. Он у нас теперь спаситель мэра. И это — сходи в киоск, пузырек возьми.
— Пьешь ты много, — сказал Черяга.
— Не т-твое дело, — ответил Петраков.
— А начальник твой не пьет.
— Начальник у меня сволочь с толстой шкурой, — отозвался мент, — потому и не пьет.
— А ты?
— А я сволочь с т-тонкой шкурой, — пробормотал Петраков.
Бутылку из близлежащего киоска доставил не Тришкин, а сам хозяин киоска, причем в четырех экземплярах. Разумеется, забесплатно.
Дело Черяги Вадима Федоровича, 1977 года рождения, открывалось заявлением, написанным мелким женским почерком на вырванном из тетрадки листке. В заявлении рассказывалось, что трое молодых людей, неизвестных автору, вломились к ней в палатку и, учинив там разгром, требовали денег. Сумма получалась нехилая двадцать тонн баксов. Когда же денег не было получено, у заявительницы Кирохиной пропала маленькая дочка, а троица громил позвонила ей еще раз и предупредила, что если через два дня вся сумма целиком не будет выплачена, то и дочку она получит по частям.
Заявительница Кирохина всплакнула и поехала в областной центр искать управу на крокодилов; управа нашлась в лице РУОПа. РУОП выдал ей деньги, на которых ультрафиолетом было начертано: «вымогатели», и, когда добрый молодец Вадим Черяга явился в магазинчик за деньгами, РУОП положил его на пол с причитающейся случаю бранью, автоматами и пинками по почкам. После чего Вадим Черяга по кличке Чиж немедленно раскололся на предмет местонахождения девочки и остальных двух злоумышленников; злоумышленников повязали, девочку, целую и невредимую, вернули рыдающей от счастья родительнице. Все трое оглоедов оказались охранниками Чернореченсксоцбанка.
Засим взятые с поличным оглоеды начали давать показания. Вадим Черяга показал, что пятнадцать тысяч- это бабки, которые заявительница взяла в долг в «Чернореченсксоцбанке», и что эти деньги велел им собрать начальник отдела безопасности г-н Головатый, и что когда они сказали Головатому, что бабок нема, тот отозвался: «Нема, так с вас взыщем».
РУОП нанес визит господину Головатому, начальнику службы безопасности банка, и председателю правления Лагину. Лагин и Головатый в один голос сказали, что никакого такого кредита не выдавали и никаких таких слов, тем более, не произносили. Господин Головатый тут же предъявил руоповцам приказ об увольнении трех сотрудников: Черяги Вадима, Черяковского Николая и Ряшкина Антона, и мечтательно сказал: «Ах, если бы эта сволочь попалась мне в руки…» Областной газете, которая со слов руоповцев облаяла Чернореченсксоцбанк, этакими методами добивающийся погашения ссуд, пригрозили иском, и газета взяла свои слова обратно и разразилась полутораполосной статьей во славу Чернореченсксоцбанка.
Николай Черяковский и Ряшкин Антон заявили, что ничего такого о ссуде не слыхали и что все их действия были чистой воды самодеятельностью; Вадим Черяга взял свои показания обратно.
Всем троим светила зона за бандитизм и вымогательство, но тут с делом начали происходить вовсе уж загадочные вещи. Дело передали из области в городской УВД; злоумышленники две недели сидели без допросов в городском СИЗО, а потом начали показывать нечто уж совсем научно-фантастическое: насчет, мол, того, что никакого вымогательства не было, а была любовная связь между г-ном Черягой и заявительницей, каковая заявительница после очередной ссоры и устроила любовнику подлянку в виде засады РУОПа. Деньги-де у нее никто не вымогал, а она сама вызвалась дать их Вадиму в качестве ссуды. Что же до девочки, — то девочку, видите ли, друзья Вадима отвезли отдохнуть на дачу. Заботливые такие друзья попались.
Ознакомительная версия.
