- А письма? - резко спросила она. - Слезы на ее щеках давно высохли. Кто писал письма?
- Кто написал последнее из них, вы хотите сказать?
Могу побиться об заклад, что оно действительно встревожило вас! Что же касается остальных, то, конечно, их написали вы. Они должны были навести полицию на мысль о Сандре Шейн, которая знала ваше прошлое. А обнаружить ее связь с Руди - дело очень легкое.
- Вы сумасшедший! - прохрипела она.
Мне пришлось отдать ей должное: она и глазом не моргнула, когда я ей сказал про это последнее письмо.
- Но вы хотели превзойти саму себя и еще больше усложнили дело, впутав сюда историю с поддельными подписями под контрактами, - продолжал я. - Руди и не подозревал, что вы прекрасно знаете о его связи с Барбарой Арнольд и Сандрой Шейн, поэтому он, естественно, никогда бы не подумал, что это вы убили секретаршу и что вы собираетесь убить его. Когда вы pacсказали Лютеру, как найти Харкнесса, вы надеялись, что он убьет его, выполнив за вас грязную работу. После этого вы просто отрицали бы то, что сказали ему: он говорил бы одно, вы - другое, но к тому времени Лютер был бы уже убийцей, которому веры ни на грош.
- Для меня все это звучит как китайская грамота, лейтенант. Вы можете доказать свои обвинения?
- Той ночью, когда убили Барбару Арнольд, - сказал я, - кроме вас двоих в доме никого не было?
- Я уже говорила, мы были одни.
- Никто не заходил в дом, если не в дверь, так, может быть, в окно?
- Невозможно!
- Следовательно, убийца перебрался через стенку бассейна в комнату и убил Барбару?
- Конечно! На песке снаружи были следы ног. Их обнаружил ваш сержант.
- В таком случае почему, - спросил я, - этих следов не оказалось внутри, на ковре? Ни одной песчинки?
Все-таки образования мне явно не хватает. Я абсолютно упустил из виду, что в руке у нее был пистолет.
Джуди этого не забыла. Она медленно подняла его на уровень груди.
- Вы сделаете все, чтобы я угодила в газовую камеру, - сказала она. Ну так вам это не удастся!
- Уберите пистолет, Джуди, - сказал я спокойно. - Это вам не поможет.
- Не думаю, - сказала она, прикидывая что-то в уме. - Вы часто виделись с Сандрой Шейн, не так ли?
Лютер говорил мне об этом прошлой ночью, когда звонил и рассказывал о своей неудаче. Я просила его молчать об этом, пообещав за это подписать контракт на картину, на которой он смог бы прилично заработать.
Может, мне сказать вашему шефу, что вы были влюблены в Сандру еще сильнее, чем Руди? И о том, что, когда вы догадались, что они совершили убийство секретарши и собираются убить меня, вы заключили с ними договор?
- Кто этому поверит? - бросил я презрительно.
- Что я теряю? - спокойно сказала она. - Я убью вас, расскажу шерифу свою историю, может быть, он поверит!
Дверь за моей спиной распахнулась, и оживленный голос Полника произнес:
- Шериф приехал, лейтенант. Вы...
Нервы у Джуди к тому времени были натянуты как струна. Она отреагировала автоматически, и пистолет выстрелил, послав пулю в притолоку всего в нескольких дюймах от головы Полника.
Я быстро нырнул вперед, схватил ее за кисть и вывернул с такой силой, что она закричала от боли и уронила пистолет на пол. Мне пришлось отпрыгнуть в сторону, когда она попыталась ударить меня свободной рукой.
- Успокойся, детка, - сказал я, - у тебя еще осталась пара недель до газовой камеры!
Полник скрутил ей руки без особого труда.
- Никогда не поймешь этих женщин, лейтенант, - возмущенно произнес он. - А я-то считал, что нравлюсь ей!
Глава 13
Лейверс крепко зажал сигару в зубах и взглянул на меня.
- Мне это не нравится, - веско сказал он.
- Я думал, вы останетесь довольны, шериф, - сказал я обиженным голосом. - Всего один труп, да и то я здесь ни при чем.
- Эта вечеринка - ваша идея, - зарычал он. - Не было бы вечеринки, не было бы и трупа!
- Вы хотите сказать, что мы так и не раскрыли бы преступление? спросил я. - И вы по-прежнему сидели бы у себя в кабинете, волнуясь, нервничая, дергаясь, беспокоясь, что газетчики пронюхают об этой истории?
- Я никогда не дергаюсь, - отрезал он. - По крайней мере, это не то, что вы думаете. А убийство Равеля вы должны были предотвратить!
- Шериф, откуда мне было знать, что она убьет его?
Я ведь не ясновидящий? - не подумав, ляпнул я.
Его лицо исказила зловещая ухмылка.
- Вот как, Уилер? - сказал он злорадно. - А я было уверился в обратном, когда ко мне зашла Аннабел справиться насчет того письма миссис Мэннерс!
- Что ж, - слабо оборонялся я, - в этом деле с Равелем ясновидение меня подвело.
- Но вы пересказали содержание письма слово в слово, - безжалостно продолжал Лейверс. - И даже не видя его! Вот это да! Как это у вас только получается?
- Это у него действительно здорово получилось, - с гордостью сказал Полник. - Насчет письма. Я сначала никак не мог понять...
- Полник, - быстро прервал его я. - Не надо рассказывать шерифу, по какой причине я на самом деле устроил вечеринку. Я бы хотел удержать в тайне от него вашу страсть к "Наполеону".
Я убийственно на него посмотрел, но сразу же понял, что беспокоиться мне не о чем. Упоминание о коньяке попало куда надо: он сразу заткнулся.
- Вы говорили, сержант... - с надеждой сказал Лейверс.
- Что, шериф? - невинно покосился на него Полник.
- Вы говорили, что сначала никак не могли понять...
Чего вы не могли понять?
- О, это, - встрепенулся Полник. - Я сначала никак не мог понять, зачем ему надо было устраивать вечеринку, как он только что сам об этом сказал.
Лейверс пробормотал что-то себе под нос, и Полник поморщился.
- Шериф, - Сказал я, - если я вам больше не нужен...
- Вы мне больше не нужны, Уилер, - сказал он важно. - Как всегда, мне приходится самому расхлебывать кашу, которую вы заварили. А что делать с остальными?
- Я не вижу причин задерживать их, сэр.
- А Лютера? Он ведь пытался убить Равеля прошлой ночью?
- Не думаю, что Равель предъявит ему обвинение, - заметил я. - А так как до Лютера дошло, что Харкнесс его не обманывал, то и с этой стороны нам нечего бояться.
- Прекрасно, - сказал шериф. - Уилер раздает свободу преступникам щедрой рукой, и весь мир рукоплещет!
Я вышел из комнаты, пока он не надумал чего-нибудь еще, и направился в гостиную.
Камилла сидела с закрытыми глазами, откинув голову на подушки кресла. Лютер и Харкнесс примостились бок о бок на кушетке и что-то горячо обсуждали.
Когда я вошел, все как один повернули ко мне головы.
- Что дальше, лейтенант? - быстро спросил Лютер.
По нему не было заметно, что он только что отлеживался после удара Полника.
- Все кончено, - сказал я. - Можете идти по домам.
- Что ж! - Харкнесс встал. - Рад слышать это. Я умираю от голода! Бен, - он повернулся к Лютеру, - почему бы нам не отужинать в моем отеле? Мы можем заново составить контракт.
- Чудесно, - прогудел Лютер. - У тебя светлая голова. Дон, мой мальчик! Это будет такой фильм!
Он обнял Харкнесса за плечи, и они медленно направились к выходу.
- А насчет процентов, - говорил Харкнесс, ритмично пережевывая очередную порцию жевательной резинки, - это ведь новый материал, Бен. Поэтому проценты...
Дверь за ними закрылась.
Камилла поднялась с кресла.
- Мне тоже пора, - сказала она.
- Но ты очень важный свидетель по этому делу, - напомнил я.
- Ты хочешь сказать, что я должна буду остаться здесь?
- Я хочу сказать, что не могу отпустить тебя домой без надежной охраны, - сказал я. - Это важное дело поручили мне.
- Поручили? - Ее губы расплылись в широкой улыбке. - Кого ты хочешь одурачить, Эл Крестьянин?
- Золушка! - сказал я с восхищением. - Ты читаешь во мне как в открытой книге!
Когда мы добрались до "Дневной мечты", было уже около полуночи.
Камилла исчезла в спальне, попросив меня смешать ей очередной "Поцелуй Дьявола". Я смешал коктейль, налил себе вики и уселся на кушетку, терпеливо ожидая, когда она выйдет.
Я продолжал думать о Джуди Мэннерс. В самом начале жизни ревность заставила ее избавиться от одной соперницы - и как жестоко судьба посмеялась над ней!
Может быть, именно тогда она решила, что если у нее будет мужчина, то она не потеряет его никогда, как потеряла Джонни Кея, который остался во Вьетнаме. Руди сам подписал смертный приговор и себе, и своей любовнице, когда начал изменять жене. Интересно, кто заберет тело Джуди из газовой камеры? Близких родственников у нее не было. Я на секунду закрыл глаза и вновь очутился в Окридже, на кладбище, а передо мной маячил темный силуэт старика на фоне заходящего солнца.
Старый Коулмен восемь лет ждал этого дня, и он не обманулся в своих ожиданиях.
В комнату впорхнула Камилла и немедленно схватила бокал с коктейлем. На ней было то самое свободное платье, на которое пожалели материала, компенсировав длину шириной. Она подошла к кушетке с бокалом в руках, ее платье раздувалось пузырем, и я совсем позабыл об убийстве и старом Коулмене.
