– Вы считаете это важным, сэр? – осторожно спросил Скейлс.
– А разве ты считаешь иначе? Насколько нам известно, всего в двух местах он мог расслабиться настолько, чтобы снять пиджак: у себя дома и у Лоры Пассмор.
Скейлс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Уайклифф поднялся с места.
– Пойду побеседую с дочерью Лоры, с Хильдой Пассмор.
В письме, которое Уайклифф нашел в столе Риддла, Хильда писала, что с двенадцати до часу дня бывает одна в конторе Рыбного кооператива. Сейчас была как раз половина первого.
Из-за сильного ветра и то и дело начинающегося Дождя народу на улицах было мало. Но Уайклифф чувствовал, что за ним внимательно наблюдают. В этом проявлялся не только интерес, но и предчувствие чего-то малоприятного, что несло появление сыщика. Кто знает, чем может закончиться визит полицейской ищейки?
Чтобы добраться до Рыбного кооператива, ему пришлось миновать мастерские Риддла. Во дворе он увидел, как Мэттью садился в один из фургонов фирмы. Тот, заметив полицейского, неловко поприветствовал его кивком.
Двор кооператива также был отделен от улицы двойными воротами и калиткой.
Там стояли два грузовика, заполненные ящиками и не очень приятно благоухающие рыбой. На второй этаж вела каменная лестница со стрелкой, на которой было написано: «Контора».
Уайклифф и не помышлял таиться, но когда он вошел, двое молодых людей отпрянули друг от друга. Оба с красными от смущения лицами.
– Мисс Пассмор?
У девушки были длинные прямые светлые волосы. Она еще не окончательно оформилась, но в ней проглядывало что-то, что обещало со временем превратить ее в красавицу.
– Меня зовут Уайклифф; я слышал, что могу застать вас здесь одну между двенадцатью и часом.
– Я вас знаю, – только и сказала она; если его неожиданный приход и застал ее врасплох, она постаралась не показать этого.
– А это, если не ошибаюсь, Ральф? – Юноша молча кивнул. – Прогуливаешь школу?
– У нас сейчас перемена.
Уайклифф старался держаться непосредственно и дружелюбно, но оба были настороже.
– Я пришел побеседовать с мисс Пассмор, но если она не возражает против твоего присутствия…
Девушка пожала плечами, явственно показав, что ей все равно.
Комната не отличалась размерами. Она обогревалась масляным радиатором; в окне были видны черепичные крыши, за которыми в тумане серело море.
Уайклифф достал из кармана письмо Хильды к Риддлу и положил его на стол перед ней. Она взглянула на него, но ничего не сказала.
– Зачем вы хотели видеть мистера Риддла?
– Мне надо было с ним поговорить.
– О чем?
– Мать собиралась выйти за него замуж.
– А вы хотели отговорить его?
После некоторого колебания последовал утвердительный кивок.
– А кроме этого?
Она посмотрела на Ральфа, который все еще чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я хотела попросить его быть посговорчивей с моим дядей насчет участков земли.
Уайклифф поудобнее устроился на стуле, заняв место между Хильдой, присевшей за свой письменный стол, и Ральфом, сидевшим прямо, как на церковной скамье.
– Ваш дядя, это отец Ральфа. Так?
– Так. – Она покраснела.
– Чем вы собирались заинтересовать его?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– У мистера Риддла была репутация весьма жесткого в делах человека. Не могу поверить, что вы собирались уговорить его отказаться от двух своих решений, не предложив ему ничего взамен.
Я просто хотела попробовать.
– Он принял ваше приглашение?
– Да, он пришел сюда днем в четверг.
– Что он ответил на вашу просьбу?
– Обещал подумать.
– Как он себя вел? Был вежлив, покладист или, напротив, несговорчив?
– Вежлив, как всегда.
Девушка явно хитрила. Уайклифф был уверен, что она наверняка пыталась скомпрометировать Риддла, но не поймать его на темных делах, а, скорее, поставить в неловкое положение. Однако он не представлял себе, как она могла действовать. Может быть, пыталась соблазнить его? В пользу этого предположения ничего не говорило, но Уайклифф по опыту знал, что молодые люди, особенно если речь идет о преданности своим родным, в своем поведении непредсказуемы.
– Вам нравился мистер Риддл?
– О нет!
– А вы ему?
– Не думаю.
– Тогда почему вы решили, что он пойдет вам навстречу? Вы показались мне умной молодой женщиной, и я не поверю, что вы настолько наивны, чтобы обратиться к мистеру Риддлу с подобными предложениями, не попытавшись соблазнить его или напугать.
– Вы можете думать, что хотите. – Ее щеки сейчас пылали.
– Так не получится. Речь, возможно, идет об убийстве, и мне необходимо знать правду. Итак, соблазнить или напугать?
Ральф сидел, уставившись в пол и теребя шов на своих джинсах. Хильда молчала, плотно сжав губы.
– Он не пытался сделать вам непристойное предложение?
– Разумеется, нет, – мгновенно отреагировала она.
– Почему вы так его не любили? Разве он был бы для вас плохим отчимом?
– Он… омерзительный! – Она долго подыскивала нужное слово. – Масленый и… – Она опять сделала паузу, а когда заговорила вновь, ее голос звучал совершенно спокойно. – Да что вам мои слова. Вы можете спросить любого.
– Но не вашу маму?
Она со злостью взглянула на него, но проглотила резкий ответ.
– Я думаю, вы пытались шантажировать его. Что вы знали о мистере Риддле и собирались обнародовать, если бы встретили отказ?
– Ничего.
Уайклифф посмотрел на Ральфа. Нежный румянец на щеках и та готовность, с которой он вспыхивал в ответ на малейшие замечания сыщика, делали его более женственным, чем особу, сидящую напротив.
– А тебе есть что сказать, Ральф?
– Ему нечего сказать, потому что это вообще не его дело.
– На самом деле он не меньше вас заинтересован в делах мистера Риддла, особенно в том, что касается участков земли под городком на колесах.
– Бесполезно скрывать, Хильда. Все равно придется признаться, – заговорил Ральф извиняющимся тоном. Он подождал какого-нибудь ободряющего знака со стороны девушки, но, не получив его, продолжал: – Я кое-что узнал.
– Что именно?
– Я узнал, что мистер Риддл ходит к Мэри Пенроуз на Мургейт-роуд.
– Как ты это узнал?
– Увидел.
– Если человек заходит в какой-то дом, это еще ни о чем не говорит.
– Он ходил туда каждую неделю. Иногда даже по два раза.
– Он мог быть приятелем отца той женщины.
– Я знаю, зачем он туда ходил, – сердито пробормотал парень.
– Почему ты за ним шпионил?
– Я не шпионил!
Но ведь ты следил за домом?
Парень жутко смутился, и Уайклиффу стало жаль его.
– К женщине, которая там живет, часто заглядывают мужчины?
– Да, – после некоторого колебания признался Ральф.
– Ты тоже был ее клиентом?
– Конечно, нет!
– Тогда как ты объяснишь?…
– Я ничего не буду объяснять. И не буду отвечать на ваши вопросы. Вы меня не заставите.
– Хорошо. Закончим на этом, но, возможно, мне понадобится еще раз встретиться с тобой. – Он повернулся к Хильде, которая в течение всего разговора Уайклиффа с Ральфом хранила на лице отсутствующее выражение. Значит, вы припугнули Риддла, пообещав рассказать матери о его визитах в этот дом?
– Да. – Она, казалось, хотела еще что-то добавить, но промолчала.
– И вы бы рассказали?
– Нет.
– А если бы рассказали, ваша мать могла передумать выходить замуж за мистера Риддла?
– Конечно. Это же ясно как божий день.
Уайклифф подумал, как плохо дети знают своих родителей. Он встал. Теперь он знал, где был Риддл перед своим исчезновением, а терзать дальше этих подростков ему не хотелось – ведь действовали они из лучших побуждений.
– Если кто-либо из вас захочет еще что-то рассказать, вы знаете, где меня найти.
Он был доволен. В его списке появилось еще одно место, где Риддл мог отдохнуть, сняв пиджак и развязав галстук. Место, где его могли застрелить…
Уайклифф отправился в отель перекусить. Он ожидал, что после окончания конференции в ресторане будет свободно, но просчитался: хозяева открыли двери не только для постояльцев. В основном это был местный деловой люд, поэтому за ленчем ему пришлось выслушать оживленную дискуссию о несовершенстве британской налоговой системы, о необходимости снова ввести смертную казнь, о распущенности школьников и полном бездействии правительства. Все это безумно утомляло, и, хотя он сочувствовал их бедам, его приводили в ужас предлагаемые способы ликвидации всех несчастий.
– Я иногда думаю, – вещал один из поборников справедливости, – что нас может спасти только диктатура. Нам нужен кто-то, кто, не колеблясь, расстреляет несколько негодяев, чтобы другим неповадно было. Тогда мы почувствуем разницу!
Естественно, диктатор должен был принадлежать к тому же политическому крылу, что и ратовавший за его правление, иначе ведь могут быть расстреляны не те негодяи.
