Ознакомительная версия.
Когда она спустилась в гостиную, там немедленно появилась Людмила Петровна и объявила, улыбаясь:
– Иди скорее кушать, а после этого у тебя, Лизонька, назначена поездка к стилисту. Рэм Григорьевич утром звонил, распорядился. Спрашивал, как устроилась, не скучаешь ли?
Лиза пожала плечами. Как можно скучать в сказке?
– Мишенька уже приехал, – прибавила экономка.
– Правда? – встрепенулась Лиза. – Я, наверное, не буду завтракать, я не привыкла есть с утра.
– Да как же? – перепугалась добрая женщина. – Это не дело – без завтрака из дома убегать, повар все утро трудился, хотел тебя вкусненьким порадовать. Да и Мише надо поесть, он внизу, на кухне сидит.
– Можно я тоже на кухню пойду? Что я буду как сыч одна в столовой есть!
– Нет, так не принято, – воспротивилась Любовь Петровна. – Если хочешь, я тут посижу, чай с тобой попью. А на кухню не нужно, непорядок это, да и люди будут смущены.
Лиза поняла, что новая жизнь накладывает на нее и новые обязанности. Пришлось подчиниться. Она с великим удовольствием съела все, что было доставлено в столовую. Потом зазвала Любовь Петровну в свою комнату по очень важному делу, а именно: какой наряд надеть? Но помощь от экономки оказалась минимальная: та охала, восхищалась и говорила, что ей одинаково нравится все-все, а этикету она все равно не обучена. Лиза переживала, что оденется как-нибудь неуместно, и едва не попросила позвать наверх Мишу, он-то наверняка разбирался в таких вещах. Но сообразила, что такая просьба может шокировать экономку, и управилась сама.
Зазвонил внутренний телефон на прикроватном столике. Любовь Петровна сняла трубку и проворчала:
– Да идет она, идет! Дайте ж собраться девушке. Через пять минут будет.
– А я уже готова, – подскочила Лиза. – Ой, Любовь Петровна, можно я еще в библиотеку забегу?
– Да что ты спрашиваешь? Конечно сходи. Она справа по коридору будет. А альбомы семейные прямо напротив входа на столике лежат.
Лиза вприпрыжку бросилась по коридору, толкнула массивную дверь – и ступила в большой зал, по периметру уставленный книжными стеллажами.
Через три минуты она тихо спустилась по лестнице, села в машину и едва кивнула на приветствие водителя. Лицо ее, обычно такое подвижное, теперь превратилось в маску. Миша сперва удивленно косился на девушку, потом сам словно окаменел и стал смотреть только на дорогу. Когда отъехали уже довольно далеко от дома, Лиза понемногу ожила, встряхнула головой и рассеянно сказала:
– Ой, Миша, я с вами даже не поздоровалась, кажется.
– Ваше право, – холодно отвечал парень. – Хотя вы мне кивнули.
– Я просто в шоке была, – призналась девушка, и Миша тут же перестал дуться, спросил с живым интересом:
– Это из-за вчерашнего, да?
– А что вчера было? – удивилась Лиза. – Нет, это я из-за сегодняшнего. Я попросила Любовь Петровну показать мне фотографию хозяйки дома. Она меня отослала в библиотеку. Я посмотрела – и мне показалось, я узнала эту женщину! Хотя такого не может быть.
– Вы могли ее по телевизору видеть.
– Да нет у нас никакого телевизора! И вообще, не надо мне выкать постоянно! – вскрикнула Лиза. У нее даже слезы на глазах выступили.
Еще несколько километров проехали молча. Потом Миша спросил:
– Ну и где ты могла ее видеть, как сама думаешь?
– У меня такое чувство, будто я ее когда-то очень давно знала, – задумчиво произнесла девушка. – Понимаешь, это такое странное воспоминание, наверное из самого раннего детства. Будто я сижу под круглым столом, а он почти до самого пола закрыт скатертью. Такой красной, с бахромой, а на каждую бахроминку ракушка надета. И у меня под этим столом целый мир: и зверушки, и куклы, и стол с посудой. Потом под скатерть заглядывает какая-то женщина, зовет меня. Когда я вылезаю, она поднимает меня и сажает на стульчик, такой специальный, для детей. А наверху, на столе, уже стоят тарелка и чашка. Женщина кормит меня, а я все верчусь, пытаюсь ногой дотянуться до своих игрушек, узнать, что они там без меня поделывают. И больше ничего не помню. Я часто думала, откуда взялось это воспоминание. Ну, может, и был у нас когда-то круглый стол, но стульчика-то детского, но игрушек, но посуды детской у меня точно никогда не было! Я даже пыталась спрашивать у матери, может, она отдавала меня маленькой кому-то? Может, была у нее подруга нормальная, непьющая, или даже родственница? Но от матери, конечно, толку мало…
– А в детском саду этого не могло быть? – предположил Миша.
– Не ходила я в детский сад. Да я потом и забывать стала про это, знаешь, как будто стирается картинка из памяти, помню уж не сам случай, а то, как я его вспоминала. А сейчас заглянула в альбом, а там фотографии черно-белые, Рэм Григорьевич совсем молодой, и жена его тоже. И мне вдруг показалось, что это она тогда ко мне под стол заглядывала и с ложки меня кормила! Бред какой, представляешь?
Помолчали немного, потом Миша сказал:
– Знаешь, а я сегодня ночью звонил Надежде Сергеевне. Почти до самого утра набирал номер.
– Зачем? – удивилась Лиза.
– Затем, что она сама когда-то дала мне все телефоны, и заграничные тоже, на тот случай, если что-нибудь случится с Ульяной. Ну, если допьется она до чертиков, или опять с наркотой свяжется, или люди подозрительные в ее окружении возникнут. Вот я и подумал, ведь, получается, Уля опять в историю попала, хоть и не по своей воле? Надо было раньше позвонить, да я думал, она в курсе…
– Наверное, в курсе, как же иначе?
– Не уверен. Если знает, то почему в Россию не торопится? И вообще, очень странная история вырисовывается. Ты, наверно, не видела, но вчера по телевизору сюжет один прошел.
– Это насчет Ули вашей? – хмыкнула девушка. – Как раз очень даже видела.
– И что об этом думаешь?
– По-моему, она совсем без ума, – вынесла приговор Лиза.
– Без ума – это еще мягко сказано. Но не в этом дело. Кое-что она в тему сказала. Я после этого сюжета вообще покой потерял. В самом деле, почему Надежда Сергеевна не возвращается домой, если нашлась ее настоящая дочь? Почему сам хозяин один только раз встретился с тобой, а сейчас живет себе спокойно в городской квартире? Он тебе хоть звонит?
– Да нет. О чем нам с ним разговаривать?
– Но ты сама-то веришь, что он – твой отец?
– Не знаю, – вздохнула Лиза. – Хотелось бы, конечно, верить. Может, он ждет, когда я немного пообтешусь, выглядеть стану нормально, не такой оборванкой…
– Ты шутишь? Родной отец?!
– А что тут такого? Мной и прежний-то не больно интересовался.
– Прости, – после паузы сказал Миша. – До меня это тяжело доходит. Если предположить, что Рэм Григорьевич тебе все-таки не отец, то зачем он все это затеял? Я не верю, что он пытался таким образом напугать Ульяну. Напугать можно человека, у которого есть мозги и элементарное чувство самосохранения, а у Ульяны, похоже, и то и другое напрочь отсутствует. Если бы не ее отец, она и до своих лет не дожила. И Рэм Григорьевич все это не хуже меня понимает.
– Тогда зачем же? – вдруг испугалась Лиза.
– Не знаю. У меня есть версия, но она тебе не понравится. Говорить?
– Говорить.
– Только ты раньше времени не нервничай, – счел нужным предупредить Михаил. – Знаешь, сейчас, конечно, не девяностые годы, но все равно ведь и заказных убийств полно, и детей у богатых похищают. Так вот, предположим, что хозяина кто-то сильно напугал. Он узнал, что какие-то криминальные структуры или конкуренты объявили на него охоту. Естественно, он прежде всего пытается защитить свою семью. Жена уезжает в Америку и живет, похоже, не в их доме, а где-то в другом месте. А Ульяну куда девать? Ее даже если за границу отправить, она быстро в какую-нибудь историю вляпается и себя засветит. Значит, единственный способ ее спасти – это внушить всем, что она не родная дочь и что хозяину на ее судьбу наплевать.
– Господи, – тихо проговорила Лиза. – Да неужели меня просто как подставную здесь поселили? Что же это за судьба у меня такая – везде засада!
– Прости, Лиз, – понурился Миша. – Просто я должен был тебя предупредить. Хотя, наверное, есть и другое объяснение. Я хотел тебе сказать: ты ведь можешь выйти из игры, бросить все это. Не думаю, что силой станут возвращать.
– Да нет уж, некуда мне уходить. Ты всего не знаешь, но мне у себя показываться опасно, может, меня там еще быстрее прикончат, чем в этом доме.
– Кто, родители?
– Да при чем тут родители! К ним я давно привыкла. Просто из тюрьмы вот-вот выйдет – или уже вышел – Сонин отец. Вот с ним мне никак нельзя встречаться!
– Слушай, – предложил Миша, – давай я позвоню твоему стилисту и скажу, что мы застряли в пробке. А на самом деле заедем на одну кафешку на трассе, и ты мне все расскажешь. В конце концов, я ведь не только твой персональный водитель, но и охранник тоже. А я привык хорошо справляться со своими обязанностями.
– Мамочки, спать! – говорила басом толстая санитарка и сразу гасила свет.
Ознакомительная версия.
