Когда Харлоу свернул транспортер на улицу Жерар, он не стал особенно останавливать свое внимание на ее неприглядном виде. Близнецы крепко спали. Харлоу подъехал к металлической двери гаража, та поднялась, и Харлоу свернул на место стоянки.
Внутренность громадного гаража восьмидесяти футов длины и пятидесяти ширины по конструкции и внешнему виду напоминала древнюю пещеру. Но порядок в нем царил необыкновенный: простор и опрятность, что для гаража немаловажно. По правую сторону от входа, у стены, но не вплотную к ней, стояли всего три машины марки «коронадо» класса «Формула-1» и за ними на подставках располагались три легко узнаваемых двигателя системы «форд-котсворт-8». Возле самой двери сбоку пристроился черный «ситроен Д-21». В левой стороне гаража размещались верстаки для работы, полностью укомплектованные нужным инструментом, а в глубине гаража можно было разглядеть ящики с запасными частями и шинами. Расположенные вверху длинные продольные балки с роликами были предназначены для подъема тяжелых частей и погрузки машин на транспортеры.
Харлоу завел транспортер внутрь и остановил его точно посредине гаража, под главной продольной балкой — местом разгрузки. Он выключил мотор, разбудил близнецов и спрыгнул на пол, оказавшись прямо перед Джекобсоном. Джонни Харлоу не проявил подобающих радостных чувств от этой встречи, но и Джекобсон не выказывал радости. Он взглянул на часы и сказал ворчливо:
— Два часа. Быстро прибыли.
— Свободная дорога. Ну а что теперь?
— Постель. У нас тут особого обслуживания нет — просто старая вилла, это сразу за углом. Утром начнется погрузка, а пока мы разгрузимся. Два здешних механика помогут.
— Джек и Гарри?
— Они уволились. — Джекобсон выглядел мрачнее обычного. — Сказали, что по дому соскучились. Всегда их тянет домой. Не по дому они скучают, а работать не хотят. Новые парни из Италии. Кажется, неплохие.
Джекобсон только сейчас заметил отметины от пуль на стенке транспортера.
— Это что за дырки здесь понаделаны? — буркнул он грубовато.
— Пули. Кто-то пытался остановить нас за Тулоном. Они оказались не очень умелыми бандитами, хотя и старались.
— Каким еще бандитам вы могли понадобиться? Что толкового можно получить от «Коронадо»?
— Ничего. Может быть, их неверно уведомили? В таких фургонах иногда перевозят большие партии виски или сигарет. Это миллион, два миллиона франков — выгодное ограбление. Как ни крути, у них ничего не получилось. Пятнадцать минут грохота по фургону, и все благополучно окончилось.
— Утром я сообщу об этом полиции, — сказал Джекобсон. — По французским законам каждый, кто не сообщил о каком-либо инциденте, сам становится его соучастником. Однако, — добавил он мрачно, — это их не заставит волноваться.
Вчетвером вышли из гаража. Харлоу мимоходом глянул на черный «ситроен» у двери. На нем был номер Р-111К.
Как и говорил Джекобсон, старая вилла сразу за поворотом оказалась и в самом деле не очень оборудована. Комната Харлоу была скверно обставлена, с узкой кроватью и покрытым линолеумом полом. В ней стояло всего два стула, причем один из них заменял прикроватный столик. Окна спальни, закрытые металлической сеткой, выходили на улицу и не имели даже занавесок. Свет в комнате был отключен, и только слабый отсвет уличных фонарей проникал сюда. Харлоу немного сдвинул сетку и выглянул наружу. Бедная, короткая, жалкая улочка выходила на улицу Жерар и была совершенно безлюдной.
Он посмотрел на часы. Светящийся циферблат показывал два часа пятнадцать минут ночи. Внезапно Харлоу вскинул голову, напряженно прислушиваясь. Ему почудилось, будто кто-то крадется по другой стороне улочки. Мягкими шагами он быстро отошел к кровати и лег на нее, растянувшись во всю длину и возблагодарив провидение за то, что на кровати был волосяной матрац и пружины не заскрипели. По всему судя, дорожная история обещала иметь продолжение. Рука Харлоу скользнула под тощую мятую подушку и вытащила дубинку. Надев петлю на правую руку, он снова сунул дубинку под подушку и замер.
Дверь приоткрылась бесшумно. Дыша глубоко и ровно, Харлоу смотрел, полуприкрыв глаза. Неясная тень появилась в дверях, различить, кто это, было невозможно. Харлоу лежал без движения, будто, в спокойном и безмятежном сне. Через пять секунд дверь тихо закрылась, так же тихо, как и открылась, и Харлоу услышал удаляющиеся шаги. Тогда он сел, задумчиво потирая подбородок, потом встал и занял наблюдательное место у окна.
Даже в ночное время в вышедшем из дома человеке ясно можно было различить Джекобсона. Он пересек улицу, и сразу черный автомобиль, маленький «рено», выехал из-за угла и остановился прямо напротив него. Джекобсон о чем-то заговорил с водителем, тот открыл дверцу и вышел из машины. Снял с себя черное пальто, тщательно сложил его и положил на заднее сиденье. В каждом движении его чувствовалась зловещая уверенность. Он похлопал себя по карманам, словно проверяя, не забыл ли чего, кивнул Джекобсону и направился через дорогу. А Джекобсон как ни в чем не бывало зашагал прочь.
Харлоу вернулся на кровать и лег вместе с дубинкой на правой руке, засунув ее под подушку и повернувшись с полуоткрытыми глазами лицом к окну. Почти сразу он увидел неясную фигуру. Она заслоняла свет с улицы, так что рассмотреть ее было невозможно. Человек вытянул правую руку и подкинул на ней, словно взвешивая, какой-то тяжелый предмет — по-видимому пистолет. Чувство нереальности не покидало Харлоу, несмотря на то, что он успел уже разглядеть даже некоторые детали. Например, круглый цилиндрический предмет на конце оружия — наверняка глушитель. Доли секунды понадобились ему для оценки происходящего. К тому времени фигура исчезла.
Харлоу с необыкновенной живостью вскочил с кровати. Дубинка, конечно, не могла сравниться с пистолетом, но это было все, что он имел. Он перебежал комнату и занял позицию у стены, в двух футах от двери.
В течение десяти долгих секунд нервного напряжения стояла невыносимая тишина. Потом в коридоре чуть скрипнула половица, на этой вилле полы не были застланы коврами. Дверная ручка повернулась на какие-то миллиметры и снова возвратилась в прежнее положение: чрезвычайно бесшумно дверь начала тихо открываться. Щель между нею и косяком понемногу увеличивалась, пока не достигла десяти дюймов. На мгновение дверь замерла, и в образовавшуюся щель осторожно просунулась голова. Появившийся был смуглолиц, у него было худое, с темной ниточкой усов лицо и черные волосы, гладко зачесанные на узкой голове.
Харлоу покрепче уперся левой ногой в половицу, поднял правую и изо всех сил ударил ею по двери возле самой замочной скважины, из которой предусмотрительно вынули ключ. Раздался сдавленный полукрик-полустон. Харлоу рванул на себя дверь, и короткий, в темном костюме человек ввалился в комнату. Не выпуская оружия, он зажимал окровавленное лицо, вернее то, что от него осталось. Нос был полностью расплющен, а о состоянии зубов и челюстей можно было только догадываться. Но Харлоу это мало заботило. Размахнувшись дубинкой, он с силой опустил ее на правый висок злоумышленника. Мгновенно человек, застонав, рухнул на колени. Харлоу взял из его безвольной руки пистолет и обыскал обмякшее тело. Он обнаружил еще нож в ножнах и отобрал и его. Нож был шестидюймовой длины, обоюдоострый, тонко отточенный и заостренный. Харлоу брезгливо сунул его в наружный карман своей кожаной куртки, потом передумал, поменял нож и пистолет местами и, ухватив незнакомца за черные жирные волосы, безжалостным рывком поставил его на ноги. Так же безжалостно он ткнул его ножом в спину, проколов одежду до тела.
— Выходи, — приказал он коротко.
Убийце ничего не оставалось, как только подчиниться. Они покинули виллу и, перейдя улицу, оказались возле маленького черного «рено». Харлоу толкнул человека на место шофера, а сам проскользнул на сиденье за ним.
— Трогай. В полицию, — сказал он.
Человек ответил что-то маловразумительное, с трудом и приглушенно.
— Не могу вести, — судя по всему, буркнул он. Харлоу вынул дубинку и опять коротко стукнул его, теперь уже в левый висок. На какое-то время убийца отключился. Наконец он начал приходить в себя.
— Веди. В полицию, — повторил Харлоу. Это была самая тяжелая поездка из всех, которые знал Харлоу. Водитель находился в полубессознательном состоянии, к тому же он вел машину только одной рукой, другой прижимая окровавленный платок к размозженному лицу. На счастье, улицы были пустынны и до полицейского участка оказалось всего десять минут езды.
Харлоу полувтолкнул, полувтащил несчастного итальянца в участок, сунул его не очень вежливо на скамью и подошел к перегородке дежурного. Двое высоких, могучих и не особенно вежливых полицейских — по форме можно было определить в одном из них инспектора, а в другом сержанта — с интересом наблюдали за его действиями, затем с некоторым даже сочувствием принялись рассматривать человека на скамейке, закрывающего руками окровавленное лицо.
