— Понемногу я начинаю понимать, — сказал я. — Он был тем сообщником, какой вам требовался. Вам оставалось лишь немного подогреть его.
Маделина покачала головой.
— Нет, — возразила она. — Я же вам сказала, что пыталась вразумить его. Но вскоре я заметила, что он и его очаровательная сестрица подстрекают меня.
— Извините, я опять потерял нить.
Она прикурила новую сигарету. По радио все еще продолжали передавать нудную музыку. Все это было похоже на абсурд. Маделина сидела совершенно спокойно и расслабленно, погрузившись в звуки музыки, и рассказывала про убийство.
— Я уже говорила вам, что все усложнилось. Сначала мне казалось, что тут дело в бешеной ревности Джека. Но потом выяснилось, что это не так. Когда он шпионил за ними, ему стало известно, что Синтия изменила свое имя и фамилию. Он удивился, но, пребывая в расстроенных чувствах, не подумал, к чему бы это. Я же, напротив, произвела свое расследование. Синтия действительно переменила имя, но я узнала еще одну вещь, которая имела большое значение. Когда мой муж встречался с ней в Санпорте, он не заходил в ее квартиру. И накупил себе кучу всякой одежды, которую она спрятала у себя дома. Постепенно мне стало ясно, что они задумали.
В это время в Джеке Финлее произошла заметная перемена. Он стал безумно ревнивым, но у меня было чувство, что он владеет собой и чего-то дожидается.
Так прошли два месяца, и я начала понимать, что произошло. Джек признался своей сестре Чариссе. Она была умнее и догадалась, зачем Синтия изменила имя. И она возненавидела моего мужа. Я уже вам говорила, что он был в связи с Чариссой. Она работала в том же банке. Вот что важно.
Маделина замолчала и посмотрела на меня.
— Теперь понимаете? — спросила она.
— Да, думаю, что да.
Она кивнула и продолжала:
— Я позволила Джеку себя одурачить. Он убеждал меня, го мой муж разбил мою жизнь и его жизнь, и что единственное, для чего он живет — это месть. Когда муж под тем или иным предлогом исчезал в конце недели, Джек все время жаловался мне, что больше не выдержит, но ничего не делал.
Затем наступила та суббота. Муж в полдень вернулся из банка домой и сказал, что поедет ловить рыбу. Он положил в машину вещи для кемпинга и поднялся наверх принять душ и переодеться. Я спустилась вниз и, как всегда, обыскала его машину. Я нашла деньги, они были в портфеле, завернутом в постельные принадлежности. Весь этот месяц я спрашивала себя, как я поступлю, если найду доказательства. Теперь же, когда я открыла портфель и увидела деньги, все сомнения мои рассеялись, и я не могла больше медлить.
У меня было мало времени. Я взяла портфель с деньгами и спрятала в подвале. Я знала, что Джек поспешит к нам. как только Чарисса позвонит ему и сообщит, что мой муж ушел из банка с портфелем. Джек действительно вскоре появился и прекрасно разыграл свою роль. Он был мертвенно-бледен, глаза широко раскрыты, как у сумасшедшего. Он спросил меня, сказал ли муж снова, что едет на рыбную ловлю. Я подтвердила это. Он заявил, что так дальше не может продолжаться, и мы должны наконец что-то предпринять. Этими разговорами он подстрекал меня, и в тот самый момент я услышала, что муж спускается по лестнице. Я выхватила пистолет из кармана Джека и застрелила мужа, когда он подошел к двери.
Маделина замолчала и устремила взгляд поверх моей головы. Лицо ее было совершенно бесстрастно.
— Значит, Финлей увез труп и отогнал машину?
Она кивнула.
— Да. Он был удивительно спокоен и ловок. Похоже было, что он все точно рассчитал. Сделать все это было нетрудно. Прислуги не было дома, она брала по субботам выходной. Нам только пришлось подождать, когда стемнеет.
— А что произошло, когда они убедились, что денег в машине нет?
— В воскресенье вечером они явились ко мне. Я сделала вид, будто не понимаю, о чем они говорят. Они знали, что о пропаже денег в банке станет известно в понедельник утром. Я прикинулась дурочкой и спросила их, о каких деньгах они говорят — мой муж, определенно, не мог взять с собой так много денег.
Они угрожали убить меня, но не хуже меня знали, что если это сделают, то деньги найти не удастся. И полицией, конечно, они не могли пригрозить мне, так как сами увязли в этом деле. Они себя загнали в тупик.
Я зарыла деньги в клумбу и стала ждать, когда полиции надоест обыскивать дом и наблюдать за мной. Тогда я достала деньги и положила их в три сейфа.
— Значит, это Финлей поставил машину перед домом «Дианы Джеймс». Она была уверена, что это сделали вы сами.
Маделина тихо рассмеялась.
— Синтия была не слишком умна, но все же и она могла бы сообразить, что в такие детские игры я не играю.
Я помолчал. Все это было здорово проделано, с какой сто роны ни посмотреть. Она всех перехитрила.
Кроме меня, подумал я и ухмыльнулся. Теперь эти 120 тысяч долларов лежат в трех сейфах, а ключи от них у меня в кармане.
— Вы умная женщина, — сказал я. — Вы почти завершили это дело.
Я спустился вниз и дошел до угла. Утренние газеты ужо вышли. Я купил одну, развернул. Заголовок гласил: «МИССИС БАТЛЕР МЕРТВА. ЕЕ СПУТНИК РАЗЫСКИВАЕТСЯ».
Я молча стоял с газетой в руке, а вокруг меня все рушилось.
Кто-то что-то проговорил.
— Что? — спросил я, сложил газету и сунул ее под мышку.
Полмиллиона экземпляров рассыплются по всему штату как снег, но эту я спрягал. «ЕЕ СПУТНИК РАЗЫСКИВАЕТСЯ».
Я двинулся в путь. Не бежать, думал я. Надо идти медленно.
— Эй! Ваша сдача. Возьмите ее, мистер.
Это говорил мальчишка-разносчик. Почему, собственно, так называют мужчину, которому за пятьдесят?
— Ах да. Спасибо.
Я сунул деньги в карман.
Мне не следует стоять под фонарем. Вот мужчина принял меня за сумасшедшего или пьяного в доску и уставился на меня.
Однако дома я тоже не смогу читать газету. Если Маделина прочтет ее, я конченый человек.
Я уже слышал ее смех. Она должна дать мне 120 тысяч долларов за то, что я ее прячу от полиции, однако те уже не ищут ее. Она умерла. Полиция ищет меня.
Надо что-то предпринять. Выбросить газету? На глазах этого мужчины, который стоит, глядя на меня, и думает, что я пьяный.
Я нерешительно посмотрел на свою машину. Она стояла прямо передо мной. Я сел в нее и поехал, сам не зная куда.
На перекрестке я свернул направо и поехал к берегу моря. Вскоре я увидел впереди стоянку и поставил там машину. Было достаточно светло, и я мог в машине прочесть газету.
Но, еще не развернув ее, я хорошо знал, что мне незачем ее читать. Все ясно.
И все же я прочел.
Дело обстояло еще хуже, чем я предполагал. Мои опасения подтвердились. Они нашли труп «Дианы Джеймс», а помощник шерифа, наконец, пришел в сознание.
«Конечно, это была миссис Батлер, — сказал он. — Я осветил ее лицо фонарем. И тогда этот тип хватил меня по голове.»
Внешне эти две женщины не очень похожи. Но они были почти одинакового роста, похожи фигурами, обе брюнетки одного возраста. Даже если бы полиция обратилась к дантисту, чтобы идентифицировать труп, то и ему тут, пожалуй, нечего было делать. Но зачем? Помощник шерифа ее видел. И она не могла выйти из дома, а должна была направляться туда, так как он наблюдал за домом и никто из него не выходил. Выстрелы прогремели после того, как я его ударил. «Диана Джеймс» прошла через задний двор, когда он лежал без сознания. Ни один человек не знал о ее присутствии. Она уехала из города за шесть месяцев до этого.
Все это я уже сообразил.
Но дальше началось нечто новенькое. И вот это и был действительно удар. «ПОЛИСМЕН НА ЗАПРАВКЕ».
«Да, конечно, это тот самый тип, — твердо заявил сержант Элэтли. — Он точно соответствует описанию. И это была машина Финлей. Жаль, что тогда мы этого не знали.
Конечно, он был один. Я специально обратил внимание на машину, потому что на ней были номера графства Вейл. Больше там никого не было.»
Да, я славно поработал. Я поработал так славно, что, если она ускользнет, а меня поймают, то запросто можно угодить на электрический стул.
А ей теперь можно просто уйти куда угодно. Она свободна.
Я скверно себя чувствовал, лоб покрылся потом, однако я заставил себя читать дальше. Там было помещено мое описание, причем довольно хорошее. Эти блондины Финлей заметили все подробности, ничего не упустили.
Я стал читать последний абзац:
«Его лицо показалось мне знакомым, — сказала Чарисса Финлей. — Должно быть, я где-то с ним встречалась. Или видела на фото.»
Дрожащими пальцами я достал сигарету и закурил. Вот и последний удар. Она может все вспомнить в любой момент, в любой час, а я об этом узнаю лишь тогда, когда постучат ко мне в дверь.
Я попытался взять себя в руки. Возможно, еще не все потеряно. До сих пор она не вспомнила, а чем больше будет об этом думать, тем больше будет сомневаться. Прошло не менее пяти лет, когда на спортивной страничке газеты была помещена моя фотография. Но с тех пор появились фото тысячи футболистов.
