— Я не знаю, как сказать. Плохой вещи происходит. Ты улыбаться, но ты печальный. Это есть… нехороший время в твоей жизни, Тр-р-рэвис.
Понедельник выдался тихим, спокойным днем, полезным, как холодный компресс на свежем синяке. По предварительной договоренности Майер встал рано, взял машину и скрепя сердце направился к отелю «Маркес дель Валье», чтобы забрать остановившихся там Литу, Елену и Маргариту и отвезти их в Митлу полюбоваться старинными развалинами.
Я спал так крепко, что, проснувшись, испытал редкое и довольно странное ощущение, когда не можешь определить не только какой сегодня месяц и год и где ты находишься, но даже кто ты такой. Постояв под душем, я неторопливо поднялся на террасу отеля и позавтракал за троих, а потом долго сидел в каком-то восхитительном оцепенении, пока не выпил целый кофейник.
В половине второго появился Майер с тремя пышками, экипированными купальными принадлежностями, и, пока мы переодевались в нашем коттедже, поведал мне, что «пышка» — это та же самая «худышка», но с мягким и отзывчивым сердцем, тогда как «худышка» — это та же «пышка» с врожденным талантом создавать проблемы окружающим. Я согласился, что это, конечно, очень ценное наблюдение. Еще он сообщил, что заезжал в бюро путешествий — рыжая забрала свои билеты и улетела в Штаты.
Весь день мы провели на солнышке у бассейна, время времени подкрепляясь гамбургерами и пивом. Ближе к вечеру приехал Энелио в такой ярости от высокомерия и невежества посещавших его инженеров, что смог более-менее успокоиться, лишь раз десять переплыв бассейн туда обратно, поднимая тучи брызг и отфыркиваясь. Перед тем как уйти в сопровождении Литы, он сходил к машине за картой и, показывая ее мне, отметил карандашом место где, по его мнению, должна быть дорога, на которой Лаура Найтон видела синий пикап — «шеви».
* * *
Во вторник утром около одиннадцати мы с Майером стояли у входа в «Викторию», когда на узкой подъездной дорожке показался желтый джип Энелио и с рычанием затормозил в нескольких футах от нас. Это было самое раннее, когда он смог уйти из агентства. Пока мы устраивались на сиденьях двое мальчишек-мексиканцев, до этого усердно протиравших грязными тряпками седан какого-то туриста, подскочили к нам, чтобы полюбоваться на нашу машину.
Один задал другому вопрос и получил исчерпывающий ответ, произнесенный слегка презрительным тоном всезнающего специалиста:
— Es un heer especial, seguro[11].
Съехав с холма, Энелио остановился у выезда на шоссе, пропуская тяжелый грузовик. Только что произнесенное одним из мальчишек слово засело у меня в голове.
— Подожди минутку, — попросил я Энелио. — Пожалуйста, заглуши мотор.
Энелио обернулся.
— Забыл что-нибудь?
— Наоборот, вспомнил. Буква «джей» в испанском произносится как «х»! Халиско. Хагуар. А значит, клянусь богом, мы едем на «хипе».
— Я понял, о чем он, — подхватил Майер. — Тот мальчишка в Митле! Ты тогда все никак не мог понять, что он имеет в виду.
— Хип-ди-роу. Джип де рохо. Джип красного цвета!
— Все верно, — согласился Энелио. — Красный джип. А этот — желтый. Ну что, игра закончена?
— Художник и скульптор… Почему бы нет? Как фамилия Майка? Баррингтон?
— И Дэлла Дэвис.
— Энелио, как называется дорога, которая ведет «аэропорту?
— Койотепек-роуд.
— И где-то в миле от города есть что-то вроде небольшого туристического кемпинга, где был пожар?
— Я знаю это место. Но оно давным-давно сгорело.
— Мы можем туда поехать прямо сейчас? — спросил я. — Мне нужно кое-что выяснить.
Пока Энелио вел машину, я наклонился к нему и, стадясь перекричать рев мотора, объяснил, в чем дело.
Дом был окружен толстой высокой стеной из недожженного кирпича, огораживающей примерно акр земли. По обе стороны стены росли ветвистые деревья, но земля вокруг была голой и безжизненной, лишь кое-где пробивались иссохшие ростки кукурузы. Почти вплотную у стены был припаркован старый красный джип, а рядом, почти уткнувшись в него бамперами, стояли две полицейские машины. На все это глазела небольшая группа людей, расположившихся в тени на порядочном расстоянии.
— Что-то нехорошее здесь происходит, — медленно произнес Энелио. — Эти люди бросили работу в поле и пришли сюда, чтобы посмотреть. А из-за пустяка они бы не стали этого делать. Значит, что-то очень плохое.
Обе створки ворот были распахнуты. В углу двора к стене приткнулся небольшой домик, сложенный из того же кирпича-сырца, а в центре стоял огромный блестящий «мерседес»-седан.
Прямо на солнцепеке, уперевшись локтями в колени и закрывая лицо ладонями, сидел крупный молодой человек, втянув голову в плечи. На нем были грязные холщовые рабочие брюки и чистая белая рубашка. Он был босой. Из-под его ладоней торчали завитки большой блестящей черной бороды.
Перед ним стоял лысый человек в черном костюме, а в паре шагов за его спиной — уже знакомый нам сержант Мартинес. Неподалеку переминались с ноги на ногу трое полицейских.
Когда мы проходили через открытые ворота, на лице сержанта появилось изумленное выражение, тут же сменившееся уже знакомым мне взглядом полицейского, но на этот раз куда более усиленным новым совпадением.
— Энелио! — воскликнул лысый. — Как вовремя! Не мог бы ты кое-что перевести?
Энелио представил нас доктору Франсиско Мартелю, а потом они подошли к сержанту и некоторое время что-то обсуждали. Вскоре Энелио вернулся и рассказал, что здесь произошло.
Час назад на шоссе выбежал человек и, остановив направлявшийся в город автобус, сказал водителю, что за стеной умирают люди. Водитель притормозил у ближайшего телефона и позвонил в полицию. На место происшествия была послана патрульная машина, а почти сразу же после нее приехала «скорая помощь». Прямо за воротами в пыли лежала молодая негритянка, убитая одним ударом, судя по всему нанесенным сзади с такой силой, что ее череп раскололся, разбрызгав во все стороны частички мозга. За сараем было обнаружено тело высокого молодого светлобородого американца с громадной вмятиной в левой стороне лба. Некоторое время у него прощупывался слабые пульс, но еще до того, как его успели погрузить в машину «скорой помощи», он скончался. Рядом с ним лежала мексиканка, убитая очень похожим ударом, нанесенным чуть повыше левого уха. Чернобородый сидел на земле, уткнувшись головой в колени, и плакал. Он заявил, что появился здесь буквально за несколько минут до прибытия полиции и нашел их в таком виде.
— Полиция установила его личность? — спросил я.
Сержант передал нам его туристскую карточку. Хотя чернила на подписи были смазаны, не оставалось сомнений, что это Джером Неста.
— Мартинес знает, что он виновен в нелегальном проживании на территории Мексики, — сказал Энелио. — Его карточка просрочена. Поэтому мне разрешили задать ему несколько вопросов. Пойдемте со мной, послушаете, может, и вам что-нибудь придет в голову.
Энелио присел на корточки перед Нестой.
— Джерри, — тихо позвал он. — Эй, Джерри.
Тот медленно поднял голову. У него были серо-голубые глаза — бегающие, неуверенные и покрасневшие от слез.
— Всех… всех троих. Господи! Всех троих. Я просто не могу… не могу в это поверить.
— Джерри, кто это сделал?
— Да не знаю я! Я никого не видел. Я вошел и позвал Дэллу, чтобы узнать, куда положить покупки.
— Какие покупки?
— Те, что я привез из города. Никто не хотел ехать. Люс стирала, Майк вовсю работал над картиной, а у Дэлла болела голова.
— В котором часу вы отсюда выехали?
— Не знаю. По-моему, было без чего-то десять. Меня не было примерно около часа.
— Как скоро после вашего прихода появилась полиция?
— Не знаю. Минуты через две.
— Джерри, постарайтесь придумать какой-нибудь способ, чтобы мы могли определить, когда вы сюда вернулись.
— Не представляю как.
Энелио встал, отошел к доктору, после короткого разговора вернулся и сел на скамейку рядом с Нестой.
— Вы видели что-нибудь необычное по дороге из города или на шоссе?
— Ничего не могу вспомнить.
— Совсем ничего?
— О, минутку! Кое-что было. На окраине города мне попался перевернутый грузовик с горящим мотором. Вокруг с криками суетились люди, а какой-то мужчина сбивал пламя одеялом.
— Что ж, вам повезло, — кивнул Энелио. — Полицейские тоже это видели. Они помогали тушить огонь. Стало быть, они должны были приехать через минуту-другую после вас, как вы и сказали.
— Какая разница?
— Доктор говорит, что, судя по количеству крови, это должно было случиться по крайней мере минут за двадцать до прибытия полиции.
Джерри удивленно уставился на Энелио.
— Неужели эти дураки думают, что я убил своих друзей?
