– Но я едва ее знал, – вновь повторил Томпсон, устраиваясь на ручке кресла напротив Атертона с видом человека, в любой момент готового к бегству.
Атертон улыбнулся.
– Судя по тому, что нам говорили, никто не знал ее хорошо, но вы должны знать ее лучше остальных. В конце концов, у вас ведь был с ней роман, не так ли?
– Кто-то донес вам об этом, верно? – Он доверительно наклонился вперед. – Слушайте, мне нечего сказать. Я был с ней в постели пару раз, вот и все. Такое всегда случается во время гастролей. Это совсем ничего не значит. Каждый скажет вам то же самое.
– Каждый скажет, сэр? – Атертон заносил в блокнот какие-то пометки, и Томпсон проглотил наживку покорно, как ягненок. Наживка для ягненка?
– Да, конечно же! Это не было серьезно. Она и я немножко развлеклись, только на время гастролей. Так делает множество людей. Все заканчивается, когда мы садимся в самолет, чтобы возвращаться домой. Это как игра. Но когда мы вернулись домой, она начала делать вид, что все было всерьез, и говорить, что я обещал жениться на ней.
– А вы обещали?
– Конечно, нет! – расстроенно вскричал Томпсон. – Я никогда не говорил ей ничего подобного. А она продолжала виснуть на мне, и это было в самом деле возмутительно. Потом, когда я ей сказал, чтобы она отвязалась, она заявила, что заставит меня пожалеть об этом, и попыталась создать мне проблемы с моей девушкой...
– О, значит, у вас есть девушка, так, сэр?
Томпсон помрачнел.
– Она знала об этом с самого начала, Анн-Мари, я имею в виду. Значит, она понимала, что все это несерьезно. Элен и я живем вместе уже шесть лет. Анн-Мари знала это. Она угрожала рассказать Элен насчет... Ну, про гастроли. – Его негодование, казалось, вытеснило прочь нервозность. – Это бы просто убило Элен, и она знала это, сука этакая. Когда она только пришла в оркестр, я думал, что она очень приятная девушка. Но под этими делами с детским личиком она была просто отвратной штучкой.
Атертон слушал эту тираду с выражением симпатии, в то время как мозги его завихрялись под действием двойных стандартов Томпсона.
– Она в самом деле рассказала обо всем вашей девушке?
– Ну, нет, к счастью, она так и не сделала этого. Она звонила пару раз и вешала трубку, когда Элен подходила к телефону. И продолжала крутиться вокруг меня в баре во время антрактов, и говорила всякие вещи при Элен, вы понимаете. Ладно, Элен очень понятливая, но есть некоторые вещи, которые девушки не переносят. Но она все же сдалась под конец, слава Богу.
Атертон перевернул страницу.
– Могу я получить от вас некоторые данные, сэр? Когда вы в первый раз встретили Анн-Мари?
– В июле, когда она пришла к нам.
– Вы не были знакомы с ней до того? По-моему, она была в Ройал-Колледже?
– Я учился в Гилдхолле. Нет, мы с ней не пересекались раньше. Я думаю, она работала не в Лондоне.
– А потом вы уехали вместе на гастроли. Когда?
– В августе, в Афины, а потом в Италию в октябре.
– И вы... вы спали вместе во время обеих поездок?
– Ну, да. Я хочу сказать, да, спали. – Он выглядел неожиданно смущенным, возможно, осознав лишь сейчас, что повторная связь могла возбудить у нее ожидания.
– И это было, когда вы вернулись из Италии, что она начала «создавать вам проблемы»?
Томпсон нахмурился.
– Ну, н-нет, не сразу. Сначала все было хорошо, а через неделю или около того она неожиданно начала эти дела насчет женитьбы.
– Что заставило ее перемениться, как вы думаете?
Томпсон опять начал потеть.
– Я не знаю. Она просто... изменилась.
– Было ли что-нибудь такое, что вы сделали или сказали, что заставило бы ее подумать, что вы хотите продолжать видеться с ней?
– Нет! Нет, ничего, клянусь! Я счастлив с Элен. Мне не нужно было больше никого. Все это подразумевалось только на время гастролей, и я никогда ничего не говорил о женитьбе на ней. – Он смотрел на Атертона беспокойными глазами, как затравленная жертва смотрит на своего мучителя.
– После того выступления на телецентре пятнадцатого января – что вы делали?
– Я поехал домой.
– Вы не заезжали куда-нибудь выпить с кем-нибудь из друзей?
– Нет, я... я собирался поехать с Филом Редклиффом, но он хотел поехать с Джоанной и Анн-Мари, а я хотел избежать ее, поэтому я просто поехал домой.
– Прямо домой?
Легкое замешательство.
– Ну, я только сначала заскочил выпить в местный паб, неподалеку.
– В какой?
– «Стептоус». Это мой постоянный.
– Они вас там знают? Они вспомнят, что вы были там в тот вечер?
Томпсон постепенно приобретал загнанный вид.
– Я не знаю. Было довольно людно. Не знаю, вспомнят ли там меня.
– Вы с кем-нибудь разговаривали?
– Нет.
– Вы уверены в этом или нет? Вы пришли в паб выпить и ни с кем не заговорили?
– Я... нет, не разговаривал. Я просто выпил и поехал домой.
– Когда вы приехали домой?
Опять легкая задержка с ответом.
– Точно не знаю. Около половины одиннадцатого или в одиннадцать, я думаю.
– Ваша девушка сможет подтвердить это, полагаю?
– Ее не было, – ответил с несчастным видом Томпсон, – она была на работе. Она работает ночью.
– Она работает посменно?
– Она операционная сестра в клинике Святого Фомы.
Сердце Атертона ухнуло, но он и бровью не повел. Он записал услышанное и без паузы продолжил:
– Значит, никто не видел вас в пабе, и никто не видел вас, когда вы приехали домой?
– Я не убивал ее! – взорвался Томпсон. – Я бы просто не смог. Я не тот тип. Да у меня бы храбрости не хватило. Ради Бога! Спросите любого. Я ничего не сделал. Вы должны мне верить.
Атертон только улыбнулся.
– Это не мое дело, верить или не верить, сэр. – Он уже давно знал, что обращение к молодым людям «сэр» весьма обескураживало их.
– Я только обязан задать несколько вопросов, просто такова процедура. Какая у вас машина, сэр?
Томпсон уже перешел в стадию испуга.
– Машина? Коричневый «Альфа Спайдер». А почему вы спрашиваете о моей машине?
– Просто так положено. Она внизу, да?
– Нет, ее взяла Элен – ее машина на техобслуживании.
– И еще полное имя вашей молодой леди, сэр.
– Элен Моррис. Слушайте, ей не надо знать об... вы не должны говорить ей... насчет гастролей и все такое, или вы скажете?
– Нет, если только не буду вынужден, сэр, – с суровым видом ответил Атертон. – Но это следствие по делу об убийстве.
Томпсон с несчастным видом умолк и даже не додумался переспросить, что означала последняя фраза. Несколькими минутами позже Атертон уже вел свою «Сьерру» прочь от этого дома, мысленно потирая руки. Он все время лжет, думал Атертон, и он чертовски напуган – теперь нам осталось только выяснить чем. И – что лучше всего – его девушка работает операционной медсестрой. Очень многообещающая версия, подумал он, много лучше, чем этот Браун.
* * *
Вилла «Сторожка» в Стуртон-он-Фосс с полной очевидностью никогда не была ничьей сторожкой. Глядя на нее, Слайдер прикинул, что если Анн-Мари и была бедна, то это не было наследственной бедностью. Перед ними была элегантная, дорогая неоклассическая вилла, выстроенная в тридцатых годах из красивого красного кирпича, с белыми колоннами и портиками и зелеными ставнями. Просторная площадка, на которой стояла вилла, была безукоризненна, с усыпанной гравием подъездной дорожкой, ведущей к дому от выкрашенных белой краской ворот с пятью металлическими прутьями на каждой створке, которые смотрелись так, будто их расчесывали расческой и подвивали щипцами.
– Обалдеть!.. – тихо выговорила Джоанна, пока они медленно проезжали мимо ворот, чтобы получше рассмотреть дом.
– Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? – осведомился Слайдер.
– Запах денег заставляет меня падать в обморок. Никогда не думала, что ее происхождение имело такой фон.
– Ты говорила о большом доме в деревне.
– Да, но я-то представляла виллу с двумя фронтонами на четыре спальни, знаешь, того типа, что продаются по сто пятьдесят тысяч в Северном Эктоне. Нужна, знаешь ли, практика, чтобы вообразить себе что-то настолько богатое, как вот это.
– Она никогда не намекала, что в семье водились деньги?
– Ни единого разочка. Она жила в драной однокомнатной квартирке – ох, да ты ведь видел ее, конечно, – и, насколько я знаю, жила только на то, что получала в оркестре. Она никогда не упоминала о побочных доходах или богатых родственниках. Может, это была гордыня.
– Ты говорила, что она не ладила с теткой.
– Я сказала, что у меня сложилось такое впечатление. Она не говорила этого столь многословно. – Тут Слайдер притормозил машину, поворачивая к воротам. – Ты собираешься въехать внутрь?
– По этому гравию? Я просто не осмелюсь. Нет, поставим машину здесь, на аллее.
– Тогда я могу подождать тебя в машине.
– Я тоже так подумал.
– Могла бы поспорить, что да. – Она наклонилась к нему и поцеловала в губы коротким и сочным поцелуем.
