Люди с треском пробирались через кустарник и были уже совсем близко. Пока никого не видно, но скоро они покажутся. Значит, рудник. По телу полыхнул боевой огонь, как всегда перед началом схватки. Он уже не чувствовал усталости и быстро побежал прочь от ручья, в глубь леса. Услышал шум впереди, в густом кустарнике, и повернул налево, стараясь пригнуться как можно ниже. Далеко справа он увидел их, с криками бегущих к ручью. Солдаты национальной гвардии. В форме и в касках. Ночью, глядя на цепь огней, он насмешливо думал, что Тисл послал на него целую армию. Черт возьми, это действительно была армия.
Глава 7
Тисл сидел весь обмякший на скамье и смотрел, как полицейский отмечает крестиком место на карте, где нашли тела двух гражданских у ручья. Ему казалось, будто он смотрит на все это издалека: восприятие было притуплено таблетками, которых он наглотался. Он ничего не сказал Траутмэну и Керну, но когда узнал об обнаружении двух тел - один гражданский зарезан, один застрелен - он почувствовал резкую сжимающую боль в сердце. Настолько сильную, что ему стало страшно. Убиты еще двое. Сколько теперь всего? Пятнадцать? Восемнадцать?
- Наверное, он шел к дороге, когда его обнаружили эти люди, - сказал Траутмэн. - Он знает, что мы ждем его вблизи дороги, так что ему придется повернуть назад, в холмы. А когда решит, что это уже безопасно, он попробует другой путь к другому отрезку дороги. Может быть, в этот раз пойдет на восток.
- Тогда все, - сказал Керн. - Он в кольце. Линия солдат проходит между ним и холмами, туда он не пробьется. Единственное, открытое для него направление, это к дороге, но там ждет еще одна линия солдат.
Тисл в это время смотрел на карту. Теперь он повернулся.
- Нет. Вы что, не слышали? - сказал он Керну. - Парень почти наверняка уже ушел наверх. На карте же все видно.
- Не понимаю. Как он мог пройти через линию войск?
- Очень легко, - сказал Траутмэн. - Когда солдаты услышали позади себя выстрелы, одна группа отделилась от линии и вернулась выяснить, в чем дело. Они оставили дыру в линии, достаточную, чтобы пробраться к холмам. Скажите им, чтобы скорее шли дальше в холмы, иначе он успеет слишком далеко уйти.
Тисл давно ожидал от Керна того, что сейчас последовало.
- Я не знаю, - помотал головой Керн. - Все становится слишком сложным. Не знаю, как мне следует поступить. А вдруг он рассуждает не так. Вдруг он не понял, что в линии образовался просвет, и остался на месте, между солдатами национальной гвардии и дорогой. В таком случае, если я прикажу им идти в холмы, я испорчу ловушку.
Траутмэн поднял руки.
- Думайте все, что вам черт на душу положит. Мне это безразлично. Я с самого начала не хотел в этом участвовать. Но я участвую, помогаю. Это не означает, что я должен снова и снова объяснять вам простейшие вещи.
- Нет, поймите меня правильно. Я не собираюсь оспаривать ваши суждения. Просто я думаю, что он в его положении, может поступить нелогично. Почувствует, что кольцо сжимается, и начнет бегать кругами, как спугнутый кролик.
Впервые в голосе Траутмэна открыто прозвучала гордость.
- Этого не будет.
- Но если да, если это все же случится, то не вам отвечать за то, что людей направили в неверном направлении. Отвечать мне. Я должен рассмотреть это дело со всех сторон. Мы же сейчас рассуждаем теоретически. Реальных фактов у нас нет.
- Тогда позвольте мне отдать приказ, - сказал Тисл, и ему показалось, будто грузовик свалился с трехфутовой высоты: сердце сжала еще более сильная боль. Стараясь не поддаваться ей, он продолжал: - Если приказ окажется неправильным, я с радостью за него отвечу. - Он весь напрягся, затаив дыхание.
- О Господи, вам плохо? - спросил Траутмэн. - Ложитесь скорее.
Тисл жестом его отстранил. Вдруг радист сказал:
- Передают сообщение.
- Ложитесь, - настаивал Траутмэн, - или я вас заставлю.
- Оставьте меня в покое! Слушайте!
- Говорит командир национальной гвардии номер тридцать пять. Я не понимаю. Возможно, нас так много, что у собак испортился нюх. Они хотят вести нас в холмы, а не к дороге.
- Нет, у собак ничего не испортилось, - зло проговорил Тисл. - Но мы уже потеряли слишком много времени, пока вы раздумывали. Может быть, сейчас наконец отдадите этот приказ?
Глава 8
Когда Рэмбо поднимался по склону к руднику, пуля ударила в скалу в нескольких ярдах слева от него. Глядя на вход в рудник, он прибавил скорость, закрывая лицо от осколков камня, которые выбили еще две выпущенные в него пули. Это было уже у самого входа. Углубившись в туннель, вне досягаемости пуль, он остановился, и привалился к стене, переводя дыхание. Не удалось оторваться от них. Помешала боль в ребрах. Теперь солдаты национальной гвардии всего в полумиле от него. Они так увлечены охотой, что стреляют, не имея четкой цели. Резервисты, солдаты по уик-эндам. Обученные, но не набравшиеся опыта, так что дисциплина у них плохая, и от волнения они могут отмочить все, что угодно. Полезут в туннель толпой, выпустят сюда сотни пуль. Он правильно сделал, что вернулся. Если бы он попытался сдаться у ручья, они бы в спешке пристрелили его. Ему нужен какой-то буфер между собой и ними, чтобы они не стреляли, пока он будет объяснять Он вернулся ко входу в туннель, к свету, изучил крышу. Нашел место, где она опасно потрескалась, выбрал поддерживающие ее верхняки, давно подгнившие, и успел отбежать, прежде чем она обвалилась. Все заволокло пылью, и Рэмбо долго кашлял. Когда пыль осела, он увидел пространство примерно в фут между барьером из камней и почти полностью разрушенной крышей. Потянуло воздухом, стало холоднее. Он опустился на влажный пол, слушая, как потрескивает крыша. Скоро донеслись голоса.
- Как ты думаешь, его убило?
- Может, залезешь и посмотришь?
- Я?
Кто-то засмеялся, и Рэмбо невольно улыбнулся.
- Пещера или рудник, - сказал другой. Голос у него был громкий, и Рэмбо решил, что он говорит в полевую рацию. - Мы заметили как он вбежал туда, а потом все обвалилось. Видели бы вы, сколько пыли. Теперь он наш, это точно. Подождите минуту. - Потом, как будто кому-то рядом: - Убери свою дурацкую задницу от входа. Если он еще жив, очень даже просто может тебя подстрелить.
Рэмбо осторожно поднялся по барьеру из камней и выглянул наружу. В поле зрения появился солдат, бежавший слева направо, по его бедру хлопала фляга.
Ну, пора с этим кончать, подумал Рэмбо.
- Мне нужен, Тисл, - прокричал он в отверстие. - Я хочу сдаться.
- Что?
- Эй, ребята, слыхали?
- Приведите Тисла. Я хочу сдаться. - Его слова грохотом прокатывались по туннелю.
- Там, внутри. Это он.
- Положите, он там живой, - проговорил человек по рации. - Он говорит с нами. - Пауза, потом этот же человек заговорил намного ближе к входу, хотя в поле зрения не показывался.
- Что вам нужно?
- Я устал повторять. Мне нужен Тисл. Я хочу сдаться.
Теперь они шептались между собой. Снова тот человек говорил по рации, передавая новое сообщение, и Рэмбо очень хотелось, чтобы все это поскорее кончилось. Он не думал, что капитуляция вызовет у него такое чувство опустошенности. Сейчас, когда битва была окончена, ему казалось, что он преувеличил свою усталость и боль в сломанных ребрах. Конечно же, он мог воевать дальше. На войне приходилось. Потом он переменил положение, и боль вспыхнула с новой силой - оказывается ничего он не преувеличил.
- Эй, там внутри, - окликнули его. - Вы меня слышите? Тисл говорит, что не может подняться.
- Черт возьми, он же так хотел меня взять. Пусть прыгает в вертолет и летит сюда.
- Я ничего об этом не знаю. Мне только сказали, что он не может.
- Так вы говорили с Тислом или нет? Кто вам ответил, что он не может? Я хочу, чтобы он был здесь. Он будет гарантией того, что никто меня не застрелит по ошибке.
- Не беспокойтесь. Если кто-то из нас вас застрелит, то не по ошибке. Выходите оттуда осторожно, и никаких ошибок не будет.
Он задумался.
- Ладно, но мне нужна помощь - раскидать эти камни. Один я не справлюсь.
Опять они стали перешептываться, потом он услышал:
- Ваша винтовка и нож. Бросайте их сюда.
- Я даже револьвер выброшу. У меня есть револьвер, о котором вы не знаете. Я с вами честен. Я не настолько глуп, чтобы с боем пробиваться через всех вас, так что прикажите своим ребятам убрать пальцы со спусковых крючков.
- Только когда я услышу, что вы бросили оружие.
Расставаться с оружием ужасно не хотелось. Появится это отвратительное чувство полной беспомощности. Замерев в нерешительности, он ощутил легкое прохладное дуновение: в туннель шел воздух.
- Я пока ничего не слышу, - повторил голос. - У нас есть слезоточивый газ.
Так. А подойти этот сукин сын не хочет.
Он просунул в отверстие винтовку. Но не успел разжать руку, как почувствовал поток воздуха, идущий вниз по туннелю. Дует здорово, похоже, где-то есть выход, трещина, иначе быть не может. Сразу появились новые силы. Он еще не проиграл.
