Я напрягал память, но в ней ничего путного не всплывало. Я перебирал всех людей, с которыми я встречался, разговаривал в ГЗ: Зоя, Лиля, Артур, другие студенты-аспиранты, капитан Капустин, начальник службы безопасности, другие университетские начальники… Я пытался вспомнить все разговоры с ними, пытался понять, кто из них говорил или, по крайней мере, мог сказать про 15 февраля. Да, про 24 июня было. Про эту масонскую дату мне рассказывала Зоя. А вот про 15 февраля… Ничего. Ничего…
Я сосредоточенно пытался вспомнить и уже не обращал внимания на то, что говорит бородач, на то, о чем его спрашивают собравшиеся. Погрузившись в себя, не заметил, как ведущий попрощался, и собрание закончилось. Люди вокруг меня вставали. Я сидел. Меня обходили. Я вернулся, только услышав свое имя:
– Александр…
Знакомый голос. Зоя? Лиля?
Я обернулся:
– Жжанна…
Она улыбалась:
– Мне кажется, вы хотите меня о чем-то спросить?
Откуда она знает? А может она так всех, кто приходит в первый раз, спрашивает. Что ж, и спрошу:
– Жанна, а кто был тот парень, что спорил с ведущим?
Девушка пожала плечами:
– Не знаю. Он уже не первый раз присутствует у нас на собрании. Приходит с опозданием, а уходит до окончания. Раньше молча слушал только. А сегодня вот вдруг разговорился. Имени его не знаю. Он казался таким неразговорчивым. Не чета вам…
Я улыбнулся:
– А я разговорчивый?
– Ну, вот мы уже сколько болтаем…
– И я хотел бы продолжить.
Жанна кивнула:
– Спрашивайте, не стесняйтесь.
– А вы здесь всех знаете?
– Нет, конечно. Хотя и довольно часто бываю на собраниях, но новеньких знаю не всех.
– А меня уже знаете, – снова улыбнулся я.
– В вас что-то есть, – улыбнулась она.
Я вдруг заметил, что из присутствующих на каббалистической лекции мы с Жанной остались вдвоем. Все вышли, и в помещение стали заходить какие-то другие люди. Они устанавливали экран, проектор.
Я спросил:
– Это что, другая смена? Для более продвинутых каббалистов.
– Нет, – улыбнулась Жанна. – Это презентация сухих завтраков для студентов. Не помню, как называются, но витаминизированные и с разными полезными для организма минералами. Интересуетесь?
– Нет, спасибо. Меня и на работе рекламой неплохо потчуют. А вы и в презентации участвуете?
Она покачала головой:
– Нет, просто в этот раз для нашего собрания я этот холл организовывала и знаю график мероприятий, которые в данном помещении проходят.
Я оглянулся. Народец собирался.
– Наверное, бесплатные образцы предоставят.
Жанна согласилась:
– Наверное, иначе бы столько студентов не собралось. А вот на наших занятиях люди получают только духовную пищу и все равно приходят…
Организаторы принялись настраивать проектор. Жанну бросать не хотелось, и я предложил:
– А давайте в какое-нибудь другое место перейдем. Еще поболтаем.
– С удовольствием, – согласилась она, – А пойдем-те погуляем на улицу. Свежим воздухом подышим.
Почти то же самое вчера перед нашим выходом на улицу говорила Зоя. Только из-за метели романтичной прогулки у нас не получилось. Зато романтичная ночь вполне…
Я указал на окно:
– Там уже совсем темно.
Она улыбалась:
– Боитесь? А я люблю гулять по ночам…
– Даже в февральскую метель…
– Кто вам сказал, что там метель…
– Перед собранием поднимался в ГЗ по ступенькам, меня чуть не сдуло и не унесло в Чертаново.
– Метель? – усмехнулась Жанна. – Вам показалось.
– Хотите проверить?
– Хочу!
Я покачал головой:
– Что ж, идемте…
Мы оделись и вышли. Было темно, холодно и ветер был колюч и зол как вчера.
– Ага, – повернул я голову к Жанне, но не увидел ее глаз. Они смотрели в белое метущее небо.
– Ага, – повторил я и осекся. Ветер внезапно стих. Небо моментально расчистилось, осветилось звездами и луной. Я не помню, когда видел над Москвой столько звезд, такую отчетливую луну.
– Ага, – сказала Жанна и как будто махнула кому-то в небо своей ручкой в варежке, – я же говорила, что насчет плохой погоды вам показалось.
Мистика, поежился я. А может, каббала? Вслух же сказал:
– Да вы просто волшебница, Жанна.
– Почти, – согласилась она. – На самом деле я только учусь.
– В университете?
– В университете, – согласилась она, – и в школе каббалы. Я прошла еще только несколько уровней.
– Но многому научились…
– Есть немного, – она обеспокоено оглянулась. – Вам не кажется, что за нами кто-то следит?
Я оглянулся. И вроде бы какая-то тень шмыгнула за колонну. Но все-таки это мне, наверное, показалось. В глазах время от времени немного мутнело. От перепада гэзэшной и уличной температуры, должно быть.
Нет, на ступенях никого, кроме нас, не было. Все сидят, лежат, едят внутри ГЗ. Все уверены, что на улице метет, метет, метет.
– Никого, – успокоил я Жанну.
– Тогда идем, – она взяла меня под руку, и мы зашагали по замершим ступенькам вниз. Вышли к заметенным снегом фонтанам.
Я хотел расспросить ее о многом, но не знал с чего начать. А она, как будто читала мои мысли, принялась рассказывать без всяких вопросов:
– После защиты диплома на юридическом я поступила в аспирантуру. Параллельно начала свою политическую карьеру. Вступила в одно оч-чень известное молодежное движение. Я была весьма амбициозна и хотела однажды стать президентом, первой женщиной-президентом России. Пока работала в этом движении, познакомилась с массой полезных людей и даже была на короткой ноге со многими известными политиками. Молодая, умненькая, симпатичненькая такая, энергичная. Все шло по плану, но…
– Но…
– Как-то все начало становиться однообразным, скучным, пресным. Желания стали просто исчезать. Но…
– Но…
Она повернула голову и заглянула мне в глаза:
– Но один хороший человек познакомил меня с каббалой. И я поняла – это именно то, что мне нужно. Я ощутила завершенность своего жизненного поиска. Каббала наполнила мою жизнь новым смыслом. Я поняла иллюзорность своих прежних стремлений, их бренность. Да, эта офисная карьера, финансовая и политическая власть – все это детская возня в песочнице. Наблюдение за людской бытовой и социальной суетой забавно и не более. Ко всем людям я стала теперь относиться одинаково: и к тем, что на лимузинах разъезжают, и к тем, что провожают их взглядами с автобусной остановки. Я всем им одинаково сочувствую. Я всех их одинаково люблю и уважаю.
Снег так громко похрустывал под ногами. Как будто прямо в моих ушах. Я даже приостанавливался, чтобы спросить и услышать ответ:
– И как же такое отношение к жизни удается совмещать с политической работой?
– А никак, – она запрокинула свою головку в небо, пытаясь поймать губами редко падающие снежинки. – Я ушла из молодежного движения. Заодно порвала со своим парнем, который является одним из его лидеров. Теперь работаю в Центре каббалы. Иногда помогаю проводить такие вот собрания, кое-что еще делаю. Но главное, продолжаю учиться, продолжаю постигать каббалу… – Жанна посмотрела на меня, облизнувшись. – Рада, что еще одним желающим познавать стало больше…
Я сказал:
– А не рано ли меня записывать в каббалисты? Может мне каббала и не подходит? Какие у вас есть ограничения? Что можно? Что нельзя?
Она сняла варежку с руки и провела пальцем по моему лицу:
– Нужно носить бороду.
– Это, в общем-то, несложно.
Провела пальцем по шее:
– Не нужно носить галстук.
– Это я с радостью. Не люблю эти удавки.
Жанна снова натянула варежку и продолжала:
– Особенных ограничений ни в еде, ни в одежде, ни в образе жизни нет. В каббале главное – это получение удовольствия, наслаждения от слияния с природой и мирозданием.
Я одобрил:
– Удовольствие – это хорошо.
Жанна глянула на меня с некоторой строгостью:
– Но это должно быть не просто личное эгоистичное удовольствие. Нужно стремиться к наслаждению другого человека. Необходимо постигнуть состояние Творца, его высшее наслаждение, которое заключается не в получении, а в отдаче.
Я как-то терял смысл того, что она говорит:
– Наверное, для меня, не очень грамотного, пока это очень сложно. А из простых вещей. Можно ли, например, выпивать?
Жанна согласно тряхнула головой:
– Можно выпивать, курить, петь, плясать, играть на музыкальных инструментах, но при получении удовольствия нельзя терять ясность мысли.
– Терять ясность мысли, – повторил я. – А, пардон, женщины?
Она засмеялась и крепко сжала мою руку:
– С женщинами есть некоторые особенности. Они не занимаются вместе с мужчинами, но могут наблюдать за транслируемыми занятиями. Как известно, мужчины более склонны отдавать, женщины – получать. Поэтому и методика обучения у них разная. И как показывает история, самые просвещенные каббалисты – это мужчины.
– Я не совсем это имел в виду?
Она снова засмеялась:
