Я прослушала адрес, продиктованный на автоответчик звучным голосом Папазяна, переписала данные на бумажку и радостно присвистнула. Оп-па, да ведь это совсем рядом! Любовное гнездышко моей клиентки и ее милого находилось буквально в двух шагах от моего жилища. Это было тем более великолепно, так как хотелось поберечь силы — мало ли что может произойти в связи с расследованием — и по возможности вести работу с минимальными потерями внутренних ресурсов.
Утром следующего дня, наскоро выпив крепкого ароматного кофе, я оделась и отправилась по указанному адресу. В тот момент я оптимистично надеялась, что вездесущие и всезнающие бабушки, проводящие массу времени на лавочках во дворах, смогут рассказать мне о парочке, вошедшей в подъезд примерно в половине девятого вечера, как утверждала моя клиентка. Тогда бы мне не пришлось искать еще какие-либо пути для проверки алиби ее любовника.
Нужный дом я нашла в рекордно короткие сроки. В нем жил один мой приятель по имени Костик, к которому я пару раз заглядывала на чай, а заодно во время этих визитов изучала распорядок дня некоего господина, живущего в доме напротив. Разумеется, это мне требовалось для расследования: господина я подозревала в связи с преступной группировкой, и нужно было выяснить, в какое время он принимает гостей. Визиты эти с завидной четкостью происходили в одно и то же время… Но, в общем, это не столь важно, это совсем другая история.
Первым человеком, к которому я отправилась, конечно, был не кто иной, как Костик, услуги которого однажды уже оказались для меня весьма полезными. Он работал продавцом-консультантом в дорогом продуктовом супермаркете, где мы и познакомились, когда он попытался меня «клеить». Сдержав первоначальное желание отшить его, я впоследствии не пожалела об этом: парень оказался что надо. Сейчас я вновь вспомнила об этом в связи с одной особенностью Костика, которая могла помочь в нынешнем расследовании. Дело в том, что он был заядлым собачником, и в его малогабаритной квартире постоянно проживала какая-нибудь псина. По странному стечению обстоятельств животные в его доме постоянно менялись, и я уже начала подозревать, что Костик регулярно обменивает их в клубе собаководов. Иначе как можно объяснить тот факт, что каждый раз, когда мы с ним случайно встречаемся, он ведет на поводке новую собаку?
Прогуливаясь с очередной своей хвостатой четвероногой пассией, Костик мог заметить мирно бредущих любовников, направляющихся в конспиративную квартиру. Если бы я получила такую информацию, алиби Алексея было бы подтверждено и я спокойно оставила бы его в покое, начав определять другого кандидата на роль убийцы. Если нет… ну, тогда мне предстоит проверять Алексея до тех пор, пока он не обретет в моих глазах статус невиновного.
Погруженная в эти мысли, я звонила в дверь Костиковой квартиры. Вообще-то визиты я наносила ему нечасто, поскольку близкими друзьями мы не стали, поэтому, открыв дверь, Костик удивленно вытаращил глаза, что у него получалось очень комично.
— Привет! Я тебе не помешала?
— Да нет… Проходи. — Костик посторонился и пропустил меня в квартиру, где стоял отчетливый запах готовящейся холостяцкой пищи — яичницы. Тут же ко мне подбежал огромный ньюфаундленд и чувствительно ткнул мордой в колени, отчего я пошатнулась и приникла к двери.
— Знакомься, это Чарл, — представил Костик своего питомца. — Ты есть хочешь?
Лишать приятеля завтрака мне совсем не хотелось, поэтому я вежливо отказалась. Потом вкратце рассказала Костику о том, что меня привело к нему, и замерла в ожидании ответа, глядя, как он задумчиво гладит Чарла по загривку.
— Слушай… был там один мужик. Я как раз с Чарлом гулять пошел…
И Костик рассказал, что в тот момент, когда он прогуливался по двору с собакой, увидел незнакомого мужчину, который торопливо шел к соседнему подъезду, неся в руках большой букет роз.
— Я еще подумал, что мужик явно из крутых, — делился Костик своими впечатлениями, — из тех, кто у нас в магазине отоваривается. Одет хорошо, и сразу видно, что дорого. А внимание я на него обратил потому, что он мне незнаком был. И мне еще интересно стало, к какой бабе он пошел. Вот только лица его я не видел. Темно уже было. Да и далековато.
— Костик, а во сколько это было? — с замиранием сердца спросила я, изо всех сил надеясь на его пунктуальность.
— Ну, может, в полдесятого…
— Точно? — переспросила я неожиданно взволнованным голосом. Смерть композитора наступила примерно в половине одиннадцатого или даже немного позже. В первом часу ночи его нашла Виктория Валентиновна, и труп был еще теплым. Таким образом, если Алексей в половине десятого входил в конспиративную квартиру, то он физически не мог убить Василовского. От этого микрорайона до Чарующего никак не меньше полутора-двух часов езды на автомобиле.
Однако Костик меня «утешил», сказав:
— Не-а, не точно. Я с Чарлом долго гулял, да еще и пива выпил, домой не хотелось. Может, в полдесятого, может, раньше, а может, и позже.
— А может, в одиннадцать или в двенадцатом часу? — настаивала я, хотя особая точность мне в данном случае и не требовалась.
— Фиг его знает, — откликнулся Костик. — Не знаю, Тань, честно, не знаю. Ты у нашей бабы Маши лучше спроси, она-то тебе точно скажет.
Таинственная и вездесущая баба Маша чрезвычайно меня заинтересовала. По опыту знаю, что такие кадры оказываются очень полезными в расследовании, где дело касается стыковки времени. Хотя… и здесь были некоторые сомнения. Обычно такие «бабы Маши» ложатся спать в девять, максимум в десять часов, а уж никак не гуляют во дворе до полуночи. Об этом я и сказала Костику.
— Да нет, — возражающе махнул он рукой в ответ на это справедливое замечание, — ты бабу Машу не знаешь. Она по вечерам всегда свою внучку около подъезда ждет. Та на дискотеку убегает и раньше одиннадцати никогда не приходит, а баба Маша выйдет на лавочку, сядет и сидит, на часы посматривает. Ей все кажется, что внучку кто-нибудь обидеть может, а если она ее около подъезда ждать будет, то шанс такой неприятности снижается.
— А она вообще-то как? Нормальная бабулька, маразмом не одоленная?
— Да нет. Вполне нормальная женщина, даже еще не совсем старая. Ты к ней сходи, она по-любому дома.
* * *
— Сейчас, сейчас, — раздалось приветливое обещание в ответ на мой звонок, — я открою, подождите.
На пороге возникла женщина лет шестидесяти пяти в переднике и яркой косынке. Она, слегка улыбаясь, посмотрела на меня, а потом сообщила, что Викуся еще не проснулась. Очевидно, приняла меня за подружку своей внучки.
— Можно с вами поговорить? — спросила я.
Бабулька суетливо развернулась и побежала на кухню, предварительно пригласив проходить в комнату. Мне пришлось выждать примерно минут двадцать, пока она наконец не вернулась, торжественно неся перед собой блюдо с пирожками как вознаграждение за мое ожидание.
— Вот, все пережарила, — сообщила баба Маша с довольным видом. — Викуся проснется, покушает. Да и вы тоже уж не обидьте.
Я готова была расцеловать бабульку. Со своей суматошной работой я уже забыла, что такое нормальное питание, а уж тем более каковы на вкус домашние пирожки. Сама-то я не слишком знатная кулинарка, особенно в плане выпечки, достаточно вспомнить злополучный торт «Старый замок», который так и пришлось выкинуть.
Поглощая с аппетитом необыкновенно вкусный очередной пирожок, я представилась и рассказала, зачем пришла. Бабулька выслушала меня очень внимательно, нахмурившись от сосредоточенности, а затем начала рассказывать. В тот вечер, когда произошли известные мне события, она как раз сидела на лавочке, ожидая свою ветреную семнадцатилетнюю внучку, ушедшую на день рождения к подружке.
— Я где-то полдесятого вышла, — говорила, вспоминая подробности, баба Маша. — Как раз по телевизору фильм кончился, «Полеты во сне и наяву» называется. К тому времени я уж беспокоиться начала — нет внучки и нет, а ведь говорила, что вернется не поздно. Родители-то в командировке в Заполярье, вот я за ней и слежу в их отсутствие. Ну вот, значит, вышла я на улицу, погуляла немного, потом на лавочку села и жду. Слышу, вроде как вдоль подъездов машина едет. Ну, я приподнялась посмотреть, а она неподалеку от дома остановилась. Не наша машина, импортная, из новых, сразу видно, что дорогая.
Далее баба Маша поведала мне о том, как она осторожно подобралась к машине и наблюдала за ней из-за кустов, думая, что какой-то приятель привез ее Викусю и специально остановился подальше от родного подъезда, чтобы не встретиться с бабушкой. Однако из машины вышел какой-то незнакомый мужчина с букетом роз и направился к соседнему подъезду. Выходило, что это случилось в десять вечера, а может быть, даже чуть позже.
Алексей Соленик — а по описаниям бабы Маши и Костика это был именно он — никак не мог совершить убийство. По времени не сходилось. Таким образом, его алиби было доказано.
