Веревка была добротная, динамическая, маникюрные ножницы только слегка махрили ее, не причиняя ровно никакого вреда. Один раз ножницы сорвались и больно ткнулись острыми концами Алине в ладонь. Девушка ойкнула. Тут же за ее спиной хрустнула ветка. Алина резко обернулась и увидела Владимира. Если бы он ругался, кричал, бросал ей в лицо обвинения, было бы не так страшно, но он зловеще молчал. Возвышался горой на фоне темно-синего неба и молчал. Алинка наслушалась баек о том, что делают скалолазы с предателями, и сейчас эти байки роем вились у нее в голове, рисуя картины, одну страшнее другой. Владимир молчал. Алина медленно, до боли в мышцах, встала, сделала шаг в сторону. Что он предпримет? Бросит лассо? Швырнет ледоруб? Замахнется ботинком с металлическими шипами? Или все-таки закричит? Владимир не шевелился. Алинка сделала еще несколько шагов и шмыгнула в палатку. Ночь она не спала, прислушиваясь к каждому шороху за ненадежным брезентом, а как только забрезжил рассвет, выбралась на дорогу, поймала попутку и вернулась в город.
– Это плохо, что он не убил меня прямо в палатке, – сказала она задумчиво, – значит, будет суд. Черт! Бум!
Поймав мой удивленный взгляд, пояснила:
– Это наши так о разнице между игроком в гольф и скалолазом говорят. Игрок в гольф: «Бум... Черт!», скалолаз: «Черт!.. Бум».
– Алинка, прекрати потчевать меня мужским юмором, – попросила я, – давай забудем эту историю, как страшный сон, и ты опять превратишься из скалолазки в светскую львицу и женщину.
– Не получится, – вздохнула она, протянув руку за очередной порцией пирога, – я безвозвратно потеряла форму, а еще у меня сценариевгорофилия.
Я с состраданием посмотрела на подругу. Диагноз звучал так, словно у нее завелись какие-то редкостные и прожорливые гельминты.
– Это болезнь такая, патологическая любовь к горам. Я теперь без гор – никуда. Поэтому и приехала к тебе жить. У тебя всего два этажа, а я могу себя не контролировать и куда-нибудь полезть. Если я со второго этажа упаду, то выживу, а если со своего шестого – могу и калекой, чего доброго, остаться. К тому же скалолазы будут искать меня дома, а твоего адреса никто не знает. Они поищут и успокоятся, а потом и вовсе обо мне забудут.
Я промолчала. Конечно, Алина гость беспокойный, но с другой стороны, из ее присутствия при моем умелом руководстве можно извлечь максимум пользы. Я придвинула к ней домашний телефон:
– Согласна до посинения кормить тебя шкварками и укрывать от суда скалолазов при условии, что ты будешь день и ночь собирать мне все городские сплетни, касающиеся Камышиной и семейства Шлейко. За интересные сведения дополнительная оплата.
Глаза подруги загорелись алчным огнем, она по памяти набрала номер:
– Катя? Привет, это я. Да, только что приехала из Турции. А что тут у вас новенького? Да ты что? А он что сказал? А ты?
Я вышла из кухни. Если Алина села на телефон, это надолго. Ничего, пусть работает, может, узнает для меня что-то важное.
* * *
– Адрес электронной почты с визитки, как ты понимаешь, не единственный адрес этого пользователя, – отчитывался Шилов. – Как и следовало ожидать, это ящик для деловой переписки. Я его вскрыл, а в адресной книге объекта обнаружил второй контакт, личный. Оба посещаются двумя пользователями. Деловой навещают из офиса головной московской компании, скорее всего, обычный контроль за подчиненным, это сейчас практикуется. А вот второй, личный адрес, контролируется сравнительно недавно. Второй посетитель наш, горовский. Вернее, не посетитель, а посетительница.
Витя сделал эффектную паузу:
– Никогда не догадаешься, кто это.
Жаль было разочаровывать парня, но уж больно захотелось щелкнуть его по носу:
– Лика Шлейко, колбасная принцесса, – равнодушно уронила я.
– Ну, если сама все знаешь, зачем меня от дела отрываешь? – буркнул обиженный Витя.
– Не знаю, а предполагаю, – призналась я. – Ты мне очень помог, Витя. Скажи, а я могу при желании отправить с ящика Олега сообщение?
– Элементарно. Пароль у меня. Я же говорил, что узнать его – плевое дело. Вот вычислить того, кто роется в его почте, было действительно сложно.
– Я заеду, завезу гонорар и заберу пароль. Еще раз спасибо!
Ну, вот и все. Ольгу действительно довели до самоубийства, только не бизнесмен Олег Пахомов, а лучшая подруга со своим папашей. Смысл? Попытка отбить завидного кавалера? Возможно. Провинциальные принцессы, не раздумывая, меняют свой простенький трон на роль фрейлины-кастелянши в столице, а Олег имеет достаточно большой потенциал для того, чтобы его жена выбилась из кастелянш в подавательницу веера.
Интересно, что она предпримет дальше? Соперницу устранила, Ольга сама отказалась от Олега, к тому же неизвестно, к какому результату приведет ее травма. Редко встречаются мужчины, способные жениться на инвалиде. Значит, рано или поздно Олег откажется от борьбы за Ольгу. Мне остается только соблазнить бывшего жениха подруги. Чем его можно взять? Лика – яркая девушка, но и Олег не так прост, длинными ресницами и здоровым цветом лица его не купишь. Доброе сердце? Бескорыстие? Талант? То, что так привлекало его в Ольге...
Из кухни опять потянулся жуткий запах сала с яичницей. Нет, это когда-нибудь закончится?
– Алина, если ты немедленно не прекратишь это безобразие, я отвезу тебя в лагерь, прикую к скале, как Гефест Прометея, и позволю скалолазам клевать твою печень. Где ты только эту гадость находишь?
– Во-первых, не скалолазам, так нас называют люди безграмотные и некомпетентные, а скальникам, а во-вторых, не позволишь, – весело ответила Алина, – потому, что тогда не узнаешь кое-что интересное. Сама подумай, как я смогу рассказать тебе о Лике Шлейко, если мне будут клевать печень? Скорее, я стану плакать и умолять отпустить меня на волю!
– C этого и надо было начинать. – Я решила потерпеть временный дискомфорт. – Рассказывай.
– Я обзвонила половину города. Сведения у всех разные и противоречивые, поэтому я провела анализ, выкинула лишнее, сопоставила факты и подготовила краткое резюме. Начинать с Камышиной или Шлейко?
– С Камышиной.
– Ольга еще в больнице, говорят, лежит в коме, и неизвестно, придет ли когда-нибудь в себя. Олег пока ее не бросил, даже в компании нечасто появляется, почти все время в больнице, хотя родители Ольги его гонят и всячески оскорбляют. Упорный тип попался. На конкурс она не едет из-за болезни, к тому же непонятно, восстановился ли у нее голос. Пока она в коме, выяснить это почти невозможно.
– Это тебе доложили или сама додумалась?
– Конечно, сама. Что я, по-твоему, такие простые выводы не в состоянии сделать? Теперь про Лику. Она ведет себя достойно, навещает подругу, поддерживает ее родителей, утешает жениха. Более того, Лика согласилась заменить Ольгу на конкурсе. Понимаешь, оказывается, это очень престижный конкурс, и мэр сильно шумел, когда узнал, что город потерял шанс прославиться.
– Лучше бы он пошумел, когда Ольга собирала деньги на участие, – пробормотала я себе под нос.
– Совершенно с тобой согласна, – поддержала меня Алина. – Где это видано, чтобы в подобном случае не обращались к спонсорам? Так вот, ей срочно стали искать замену.
– Подожди, не части. Как я понимаю, участие в этом конкурсе не зависит от места жительства? В нашем Горовске, например, может оказаться хоть пять талантов, а в столице, положим, всего один?
– Это так, но мэра просто заклинило на участии в конкурсе представителя нашего города. И мэра, и видных горожан, предпринимателей там всяких. Поэтому город собрал средства и подобрал замену, сейчас идут переговоры с оргкомитетом. Говорят, загвоздка может выйти только с одной дамой, некой Ольгой Ильиничной, ух и вредоносная же тетка, доложу тебе! Еще никому не удавалось купить ее или хотя бы договориться. Нравится ей участник – диплом у него в кармане. Не нравится – хоть озолоти, хоть пытай, – дохлый номер.
– Насколько мне известно, подобные конкурсы подразумевают именно живое исполнение? А Лика поет только под фонограмму.
– Так в этом-то собака и зарыта! Думаешь, ничего нельзя подстроить? Главное, понравиться Ольге Ильиничне, а там можно простудиться, сорвать голос, потерять минусовку, да мало ли чего! Она все равно будет голосовать за тебя. Ты не представляешь, какая возня по этому поводу идет сейчас в городе.
– Представляю. Что не сделает папочка ради своей принцессы, пусть даже и колбасной.
Так вот второй пазл мозаики, после Олега. Конкурс! Эфемерный, но шанс мелькнуть на большой сцене, заинтересовать Пахомова. Ай да Лика, ай да расторопная девочка! Как ладненько все у нее получается! Как приятно будет ломать собранную ею картинку.
Из дневника Ольги Камышиной:
