– Наверное, вскрытие позволит более точно установить причины смерти? – продолжала я осуществлять свой тайный план. – Там ведь делается такой серьезный анализ… химический состав крови, например, и все прочее… ну вам-то, конечно, лучше знать…
Однако эта маленькая лесть вдруг разбудила в душе патологоанатома большое самомнение, и он заупрямился, как перегруженный осел.
– Да что вы мне голову морочите! Причина смерти… Вы же видели рану на затылке, по-вашему, этого недостаточно? Нужны какие-то еще причины?
Пришлось снова пустить в ход дипломатию.
– Но ведь не всегда бывает так, что наиболее очевидная причина смерти и является настоящей. Наверняка в вашей обширной практике встречались случаи, когда человека, например, сначала отравили, а потом отвезли куда-нибудь на загородное шоссе и представили дело так, как будто бы он попал в аварию. Припомните, ведь наверняка было что-то подобное.
– Да-а… бывало… всякое, – замычал патологоанатом, окончательно убедив меня в том, что теперь-то уж вскрытие он будет производить со всем возможным вниманием.
Однако, не довольствуясь этим, я решила зайти к Мельникову и сориентировать его в нужном направлении. Бутылку коньяка я все-таки с собой захватила. Должна же быть в бочке дегтя хоть ложка меда.
– Ну, Татьяна! Ну, Татьяна! – Возбужденный Мельников бегал из угла в угол по кабинету и не находил слов. – Ну вот что ты со мной сделала, а? Мне через неделю дело в суд сдавать, а ты тут… Да еще самоубийство это… или как там теперь… убийство. Ну просили же тебя не лепить одно к другому.
– Но что же делать, Андрюшечка, если эти дела сами друг к другу липнут? Ведь если Андрей не виноват, значит, улики ему подбросили, а если подбросили, значит, кто-то хотел его подставить… Его подставили, а девушку, которая была к нему неравнодушна и, кто знает, возможно, знала что-то такое, что могло бы ему помочь, убрали. Как же тут не лепить? Ведь не просто так ее из окна вытолкнули. Ведь была же какая-то причина, наверное. Если…
– Если, если… У тебя одни «если». А факты где?
– Дай срок – будут и факты. Кстати, я вот хотела с матерью ее поговорить – не подскажешь адрес? Или хоть телефон?
– Да я тебе вообще больше ничего говорить не буду! Только сам себе проблемы создаю…
Но в конце концов нужный мне телефон я все-таки получила, в чем, собственно, и не сомневалась, несмотря на все вопли и ругательства, которые пришлось мне выслушать. Кроме того, я взяла с Мельникова твердое обещание, что он лично даст указание, чтобы вскрытие было проведено самым тщательнейшим образом, со всеми анализами, какие только могут осуществляться в таких случаях. Так что с этой стороны моя душа была спокойна. Оставалось только дождаться результатов.
Следующим пунктом моих круто изменившихся планов должен был быть разговор с матерью Вали. Но я понимала, что тут необходимо проявить максимальную деликатность. Ведь эта женщина только что узнала о смерти дочери. Наверняка она сейчас в шоковом состоянии. Однако, с другой стороны, основную часть информации, которая мне необходима, я смогу получить только от нее.
Я набрала нужный номер.
– Здравствуйте, могу я услышать Нину Николаевну?
– Да, я слушаю.
– Я бы хотела побеседовать с вами относительно… вашей дочери.
– Вы из милиции?
– Н-не совсем… Видите ли, я – частный детектив, в настоящее время занимаюсь расследованием дела, по которому обвиняется Андрей Звягинцев, одноклассник вашей дочери. А поскольку Валя… ей была небезразлична судьба Андрея, то я бы хотела более подробно узнать об их взаимоотношениях. Если этот разговор не будет вам в тягость, я была бы очень благодарна, если бы вы согласились встретиться со мной.
В телефонной трубке возникла небольшая пауза, после которой женщина на том конце провода, тяжело вздохнув, сказала:
– Ну что ж… приходите.
Я записала адрес и через некоторое время звонила в дверь квартиры на четвертом этаже старенькой хрущевки.
Мне открыла небольшого роста женщина, вся в черном, с черным платком на голове и покрасневшими от слез глазами.
– Здравствуйте, это я вам звонила.
Мать Вали некоторое время смотрела на меня, как будто не понимая, но потом, видимо, вспомнила и пригласила войти.
Только сейчас я по-настоящему поняла, насколько я не вовремя. Нина Николаевна была одна и, по-видимому, все время с того момента, как узнала о трагедии, занималась только одним – оплакивала дочь.
Подвергать человека в такие моменты разным интересным беседам, больше напоминающим допрос, – последнее дело, и это было то, что я не любила в своей работе. И все-таки я начала задавать вопросы.
– Валя давно живет отдельно от вас?
– Нет… с месяц. Ее недавно немного повысили на работе, прибавили зарплату, и она решила переехать…
– А где она работала?
– В сотовой компании.
Мать Вали назвала одну из крупнейших, если не самую крупную сотовую компанию в нашем городе. Думаю, не меньше половины горожан пользовалось ее услугами.
– Ваша дочь, наверное, хорошо зарабатывала?
– В последнее время – да. Ее ведь взяли сначала простым оператором… Живем мы небогато – сами видите. Мужа у меня нет. Поэтому Валя сразу после школы пошла работать. Говорила, что сначала нужно встать на ноги, а образование никуда не уйдет, можно будет и на заочный поступить… Да вот… не пришлось…
– Долго она работала оператором?
– Где-то с год. А потом ее перевели в… как это их сейчас называют… в менеджеры, что ли… Ну вот… А потом, совсем недавно, стала работать секретарем-референтом у заместителя директора… или как они там сейчас… вице-президент… Валя всегда меня поправляла…
– И после того, как стала работать секретарем, она переехала?
– Ну да, нашла себе квартиру… В общем, я не возражала – взрослые дети хотят жить отдельно, мало ли там – друзья и прочее…
– А отношения с Андреем Звягинцевым у них так и не складывались? Ведь после армии он расстался со своей девушкой.
– Ох… эти отношения. Она ведь никогда ничего не говорила, даже когда в школе училась. Потом только я от других девочек узнала, ее подружек. Смотрю – что ни день, то глаза красные. «Что такое?» – спрашиваю. «Нет, ничего». А потом уж девочки мне рассказали. Парень, говорят, который ей нравился, стал с другой девочкой ходить. Ну я пробовала было успокаивать Валюшку – да куда там! Чуть не поссорились. «Это мое дело» – вот и весь сказ. Ну, а тут смотрю – опять ходит хмурая. Мы уж в то время отдельно жили. А домой она приходила обычно по выходным, всегда веселая, рассказывала, как на работе, что в квартире сделала… она там затеяла какой-то ремонт. А тут смотрю – и не улыбнется ни разу, и разговаривать перестала. Спрашиваю. «Нет, ничего», – отвечает. Только потом уж как-то Игорь заходил – это тоже их одноклассник, – он рассказал, что Андрея в тюрьму посадили. Ну тут уж я и успокаивать не стала… В такой ситуации что сделаешь? Успокаивай, не успокаивай – горю не поможешь. Но чтобы так… у меня и в мыслях не было…
– А на работе у Вали хорошо складывались отношения? – поспешила я задать новый вопрос, чувствуя, что Нина Николаевна сейчас расплачется.
– Да. Да, конечно, хорошо. Я же вам говорила, ее даже повысили… начальство было довольно, никто никогда не жаловался…
– А с коллегами? Были у нее подружки или, может быть, недоброжелатели?
– Что вы! Какие недоброжелатели! Да она в жизни мухи не обидела…
Все-таки обойтись без слез не удалось. Я пошла на кухню и, налив стакан воды, предложила его Нине Николаевне. Увы! Больше ничего я не могла предложить ей в утешение. И у меня так и не хватило мужества сказать ей, что это не самоубийство. К черту! Пускай милиция сообщает. А то мне только и останется, что самой сесть здесь рядом и тоже расплакаться.
Когда Нина Николаевна немного успокоилась, я снова спросила:
– Значит, вы считаете, что главная причина ее… поступка – это бедственное положение Андрея?
– А что же еще? Ведь его арестовали где-то в начале июня? Так вот и она приблизительно с того же времени стала ходить сама не своя.
– Хорошо. А вы не могли бы рассказать мне о Валиных друзьях? С кем она чаще всего общалась?
– Да вы знаете, она ведь целыми днями на работе. Когда ей друзей заводить?.. Вот Ира иногда заходила к нам – это девочка, тоже с работы, подружка ее, – а так… не знаю… Ну иногда бывшие одноклассники… девочка там тоже одна – Катя, они с самого первого класса дружили, да вот Игорек иногда заходит… тоже одноклассник. Кстати, кажется, это он и помог ей устроиться оператором…
Одноклассники меня на данный момент интересовали мало, а вот девушка с работы…
– А вы не могли бы дать мне координаты этой Иры? Я бы хотела с ней встретиться.
– Ой, вы знаете, к сожалению, не смогу вам помочь. Я даже рабочий телефон ее не знаю. У меня только Валин, но они работали в разных отделах… А вы съездите в компанию. Там-то уж наверняка подскажут. Ира, Ира Медведева. Она в отделе маркетинга работает.
