Он поднес руку к ее шее. Зажал большим пальцем вену.
Рори повалилась вперед. Укола шприца она не почувствовала, звука заведенного мотора – тоже. Машина рванула к складам.
– Жаль, что ты не сможешь насладиться саркофагом, который я для тебя приготовил, Рори, – вслух произнес он. – Если ты не знаешь, что это, то сообщаю, что это простой гроб, но достойный королевы. Нет, не потому, что в тебе есть что-то королевское… к сожалению, – добавил он с усмешкой.
Во вторник утром к ней пришли детективы. Лилиан не спала всю ночь. Что им рассказать?
Глупо было говорить Эльвире, что она не разговаривала с Джонатаном со среды, пока его не убили. Совершенно глупо! «Может быть, заверить их, что Эльвира неправильно меня поняла? Или сказать, что он был такой замкнутый во время ланча, что на самом деле я имела в виду, что не виделась с Джонатаном со среды из-за того, что в выходные Кэтлин была слишком возбуждена и Джонатан не хотел уходить из дома? Но все же мы разговаривали каждый день по телефону. В этом есть какой-то смысл, – решила она. – Можно рассказать, что мы разговаривали только по предоплаченным телефонам и что после того, как Кэтлин его убила, я от своего телефона избавилась».
Она вспомнила последнюю ночь вместе с Джонатаном, когда он оставил свой предоплаченный телефон у нее.
– Он мне больше не понадобится. Пожалуйста, просто выбрось его и свой тоже, – сказал он.
Но Лилиан их сохранила. С ужасом она подумала о разрешении на обыск ее квартиры и от волнения смогла только выпить кофе. Отправилась с чашкой в ванную и вымыла голову. Высушить волосы удалось всего за несколько минут. Потом она вспомнила, что Джонатан любил игриво трепать их, когда она сидела у него на коленях в большом кресле.
– Выглядит безупречно, – шутил он на ее протесты.
«Джонатан, Джонатан, Джонатан. Все еще не могу поверить, что тебя нет, – думала Лилиан, старательно подкрашивая лицо и пытаясь запудрить круги усталости под глазами. – Будет легче, когда начнутся занятия. Мне необходимо людское окружение, необходимо работать, возвращаться домой усталой. Хватит ждать телефонного звонка».
За ночь похолодало, но умеренно, по сезону. Лилиан решила надеть тренировочный костюм и тенниски, чтобы полицейские подумали, будто она собирается на пробежку, как только они уйдут.
Ровно в десять позвонили в дверь. Лилиан узнала двоих на пороге: помятого седеющего парня и женщину с оливковой кожей, которую она видела рядом с Рори у входа в похоронный зал, где стоял гроб Джонатана.
Саймон Бенет и Рита Родригес представились. Лилиан пригласила их в дом и предложила кофе, от которого они отказались; потом все трое направились в гостиную. Сев на диван, Лилиан почувствовала себя одинокой и ранимой. Полицейские же уселись на жесткие стулья.
– Мисс Стюарт, на прошлой неделе мы коротко поговорили по телефону, но решили отложить разговор с вами до этого момента, поскольку вы были сильно расстроены, – начал Бенет. – Вы сказали, что в ночь убийства профессора Лайонса вы были у себя дома.
Лилиан напряглась.
– Да, это так.
– Свою машину вы кому-нибудь одалживали? По словам служащего гаража внизу, вы выезжали на своем «Лексусе» около семи часов в тот вечер и возвратились сразу после десяти.
У Лилиан перехватило горло. Только что детектив Бенет сказал, что, когда они ей звонили на прошлой неделе, она была расстроена. Это послужит оправданием. Проклятие на этого парня из гаража!
Потом она напомнила себе, что под арестом была Кэтлин. Но есть электронный пропуск… Они же могут легко проверить, когда она ехала обратно по мосту Джорджа Вашингтона в Нью-Йорк.
«Будь осторожна, будь осторожна, – предупредила она себя. – Смотри не сболтни чего-нибудь, как это было с Эльвирой».
– Когда я разговаривала с вами, то была в шоке и так огорчена, что ничего не соображала. Я была в полном расстройстве. Вы звонили мне в среду, не так ли?
– Да, – подтвердила Родригес.
– Когда я говорила, что была дома, то думала о предыдущем вечере. Дома я была во вторник.
– Значит, в тот вечер вы уезжали из дома? – с воодушевлением спросил Бенет.
– Да, уезжала. – Надо быть на шаг впереди их. – Видите ли, Джонатан стал подозревать, что сиделка, которая работала у них с понедельника по пятницу, Рори, нарочно раздражала его жену. Он был убежден, что она рыскала в его кабинете, нашла книгу с нашими фотографиями и показала их Кэтлин.
– Из того, что мы знаем, это случилось полтора года назад. Почему профессор Лайонс не уволил ее тогда?
– Потому, что он заподозрил ее не тогда, а всего несколько недель назад, застав ее в кабинете с Кэтлин, когда та рылась у него в столе. Рори заявила, что не могла ее остановить, но Джонатан знал, что она лжет. По дороге в кабинет он слышал, как Рори говорила Кэтлин, что там могут быть еще какие-нибудь фотографии.
Лицо Саймона Бенета оставалось безучастным.
– И еще раз, почему он сразу не уволил ее?
– Он прежде хотел поговорить с Марией. Подозреваю, им пришлось иметь дело с парой совершенно равнодушных сиделок, которые плохо убирали за Кэтлин и путали ее лекарства. Ему не хотелось снова искать сиделку. – И, чувствуя себя более уверенно, Лилиан добавила: – Джонатан собирался сообщить Марии, что настало время поместить ее мать в интернат, а самому начать жить со мной.
Она сделала большие глаза и посмотрела на Саймона Берета, потом на Риту Родригес, которые остались совершенно безучастны. «Ну никакого сочувствия».
– Где вы были в понедельник вечером, мисс Стюарт? – спросил Бенет.
– Я места себе не находила. Хотела где-нибудь поужинать. Никого не хотела видеть. Отправилась в маленький ресторанчик в Нью-Джерси.
– Где именно?
– В Монтвале. – Лилиан знала, что надо отвечать. – Мы с Джонатаном там бывали. Название «Альдо и Джианни».
– Во сколько это было?
– Около восьми. Вы можете проверить. Они меня там знают.
– Я знаю «Альдо и Джианни», это не более чем в двадцати минутах от Мауа. И вы туда поехали только потому, что места себе не находили? Или же собирались встретиться там с профессором Лайонсом?
– Нет… то есть да.
«Осторожнее», – в панике подумала Лилиан.
– У нас были предоплаченные мобильники для связи друг с другом. Он не хотел, чтобы на каком-нибудь из его телефонов были звонки от меня. Полагаю, вы это как-то выяснили. Он собирался незаметно выбраться ко мне на ужин после того, как сиделка уложит Кэтлин спать. Но выяснилось, что ей надо уйти, и с Кэтлин некого было оставить. Поэтому я ужинала одна, а потом вернулась домой. Могу показать вам чек из ресторана.
– Когда звонил профессор Лайонс, чтобы сообщить, что он не сможет приехать в ресторан?
– Около половины шестого, когда вернулся домой и узнал, что сиделка уходит. Но я решила поехать туда одна.
– Где ваш предоплаченный телефон, мисс Стюарт? – спросила Рита теплым голосом.
– Когда я услышала, что Джонатан мертв, я выбросила телефон. Не могла слышать его голос. Знаете, если я пропускала звонок, то запись сохранялась. Вы, должно быть, нашли такой же телефон у него?
– Мисс Стюарт, какой у вас был номер и какой у него?
Шокированная вопросом, Лилиан быстро соображала.
– Не помню. Джон сделал автоматический набор. Мы пользовались этими телефонами только для связи друг с другом.
Ни один из полицейских не среагировал на ответ. Следующий вопрос Саймона Бенета был совершенно неожиданным:
– Мисс Стюарт, мы узнали, что профессор Лайонс мог владеть ценной древней рукописью. Но среди его бумаг мы ее не нашли. Вы об этом что-нибудь знаете?
– Ценная рукопись? Он ничего мне об этом не говорил. Конечно, я знаю, что Джонатан работал с некоторыми документами, найденными в той церкви, но он ничего не говорил об их ценности.
– Если у него действительно было что-то ценное, вас не удивляет, что он не показал это вам и даже не рассказал?
– Вы говорите, что у Джонатана могла быть какая-то ценная рукопись, но не уверены, что она у него действительно была? Я точно знаю, что он бы мне показал.
– Понимаю, – сухо произнес Бенет. – Позвольте спросить вас вот еще о чем. Профессор Лайонс, вероятно, был прекрасным стрелком. Они с женой развлекались в тире, и, конечно, эти занятия прекратились, когда она заболела. А вы когда-нибудь бывали с ним в тире?
Лилиан знала, что лгать бесполезно.
– Джонатан брал меня в тир в Уэстчестере вскоре после нашего знакомства.
– Как часто вы там бывали?
«Они могут проверить записи», – подумала Лилиан.
– Приблизительно раз в месяц.
Мысленно она сразу сожгла сертификат, полученный за стрельбу, и, не дожидаясь вопроса, добавила:
– Я неплохо стреляю, – и вдруг выпалила: – Мне не нравится, как вы на меня смотрите. Я любила Джонатана. Мне его будет не хватать всю оставшуюся жизнь. Не скажу больше ни слова. Вы арестовали его сумасшедшую жену за убийство и были правы. Он ее боялся, вы сами знаете.
