Ознакомительная версия.
Да еще каким-то образом выдала Колю за своего ребенка. Как у нее это получилось? Ходила с фальшивым животом, подкладывала себе под платье подушку? Впрочем, соседи – дело десятое. Сейчас вообще редко кто обращает внимание на людей, живущих по соседству. Но «муж»? Тот самый господин Рябчиков, которому предстояло стать «папашей»? Он тоже ничего не замечал? Или алкоголизм его достиг уже той стадии, когда человеку становится все равно, что происходит с ним самим и вокруг него? Жить с таким человеком под одной крышей – удовольствие не из слабых. Видимо, Ульяна рассчитывала на большой куш, если ввязалась в эту игру.
– С вами у Ульяны контакта не было. Но почему она не могла поселиться у Лены? Вы говорите, сестры между собой дружили?
– Нет, что вы! У Ленки квартира вроде нашей – двушка со смежными комнатами. Им с Колей там самим тесновато. Столько им отец игрушек надарил, места для Ульянки там не было!
– Отец? Отец Лены?
Но Лариса Львовна сделала вид, что не слышит этого вопроса.
– А вы знали, чем зарабатывает на жизнь Ульяна? Чем она занимается?
На сей раз Лариса Львовна отреагировала. Но взгляд, который она подняла на подруг, был растерянным. И она лишь пожала в ответ плечами. Она не знала, где живет и чем занимается Ульяна. Взрослая, вылетевшая из гнезда дочь не желала контроля со стороны своей матери.
Для связи у Ларисы Львовны был лишь номер мобильного телефона. Но где и, главное, с кем и за чей счет живет Ульяна, мать не знала.
Как она и говорила, после развода с отцом Ульяны исчез единственный сдерживающий фактор. Советы матери Ульяна ни в грош не ставила. А ласковые наставления сестры лишь злили ее. Ульяна рвалась к большим деньгам. Насмехаясь над бедностью матери и судьбой сестры, оставшейся с ребенком, но без мужа, Ульяна неизменно повторяла, что ее такая участь не привлекает. Прозябать в нищете, как ее родные, Ульяна не собиралась.
Несмотря на то что Ульяна не жила больше в квартире своей матери, подруги хотели осмотреть ее комнату. Вполне возможно, что при «любви» Ларисы Львовны к порядку, унаследованному Ульяной, кое-что интересненькое для них все же найдется. Не было похоже, чтобы в комнате Ульяны прибирали в ближайшие годы. Пыль тут лежала такими слоями, что невольно напрашивалась мысль о том, что она лежит тут с того момента, как хозяйка окончательно покинула свою комнату.
Алена не утерпела и спросила у Ларисы Львовны:
– Скажите, где вы работаете?
– В двух местах вкалываю. До четырех часов в детском садике помощником воспитателя числюсь, а с шести и до десяти в кабаке одном посуду мою. А по субботам за подругу и двух ее коллег офисы в одном бизнес-центре убираю. Те бабы семейные, по субботам с семьей, с мужьями время хотят провести. А у меня мужа нет, отчего бы и не поработать? Рубль лишним никогда не бывает.
Да, работать, конечно, надо. Но, кроме этого, надо еще помнить и о своих близких. Еще до недавнего времени у Ларисы Львовны были две дочери и внук. Но об Ульяне она не могла сказать почти ничего. А Лену и внука видела лишь раз в неделю, да и то их общение длится совсем недолго.
А ведь жизнь не вечна. И может так статься, что, заработав все деньги, до каких вы смогли добраться, окажется, что самое главное в этой жизни вы и упустили. И не надо думать, что это касается исключительно миллиардеров. Может, час их работы и приносит миллионы долларов или евро, а у бедной Ларисы Львовны выходит лишь сотни рублей, но суть от этого не меняется. Люди, не будьте так одержимы своей работой!
Но, с другой стороны, теперь сыщицам стало более понятным отсутствие порядка и чистоты в квартире Ларисы Львовны. Когда по шесть дней в неделю с семи утра и до десяти вечера с коротким перерывом ты занимаешься тем, что драишь полы и посуду у чужих людей, на свою собственную квартиру не остается уже ни сил, ни времени, ни желания.
– Лариса Львовна, мы можем посмотреть вещи вашей дочери?
– Что поценнее и получше было, она с собой забрала, – нехотя, но все же призналась им мать. – Днем собиралась, тайком, меня дома не было. Но я и тому рада, что она моего ничего не прихватила.
Вряд ли что-то из имевшегося у Ларисы Львовны добра могло бы привлечь Ульяну. Что ей могло понадобиться в бедно обставленной квартирке матери? Синтетический ковер с традиционным орнаментом? Или холодильник – совместный плод российско-белорусского сотрудничества? Или, возможно, телевизор, который даже не был снабжен жидкокристаллическим экраном?
Все в квартире Ларисы Львовны было простеньким и дешевым. И подругам внезапно стало интересно: на что же женщина тратит заработанные таким трудом деньги?
– Отдыхать езжу! – с гордостью объяснила им Лариса Львовна. – Хоть раз в году в свой законный отпуск человеком себя чувствую! Беру пять звезд, все включено, и кайфую у турков или египтян. Не я уже перед чужими людьми выслуживаюсь, а передо мной на задних лапках мальчики-официанты выплясывают.
И ради одного месяца триумфа стоит жить в квартире, больше напоминающей помойку? Стирать, убирать и мыть посуду по шесть дней в неделю? Разве оно того стоит? Ведь в году не один месяц, а целых двенадцать. Но получается, что живет Лариса Львовна только одну двенадцатую своей жизни. Остальная ее часть проходит под знаком каторги.
Оставив странности некоторых людей при них самих, сыщицы углубились в изучение предметов, которые Ульяна не захотела или просто побрезговала взять из дома в новое жилье. Кассетный магнитофон, прикрытый от пыли салфеточкой. Простенький пузатый телевизор без пульта и DVD-проигрыватель к нему. Безнадежно устаревшая техника, которая если и могла подняться в цене, то лишь спустя не один десяток лет.
Вот тогда, спустя полвека, или лучше – через целый век, наши потомки будут восхищаться странными диковинными приспособлениями, с помощью которых предки прослушивали музыку, смотрели фильмы, готовили себе еду. Те вещи, которые окружают нас и кажутся нам самыми что ни есть банальными и примитивными, наши потомки бережно очистят от пыли и старой смазки, выставят на самое видное место в доме и с гордостью примутся показывать сей раритет всем своим друзьям и знакомым, которые согласятся на него взглянуть.
Да и район, состоящий из «хрущевок», столь презираемый сейчас, если переживет свой вековой юбилей, станет предметом какого-нибудь экскурсионного маршрута. И гид будет в торжественных выражениях рассказывать о верховном секретаре коммунистической партии господине Никите Хрущеве, который с помощью малобюджетного строительства практически вывел на тот момент страну из жилищного кризиса.
Но, вернувшись в наши дни, повторим: ничего ценного в квартире Ларисы Львовны не имелось. Даже вор, загляни он сюда, вряд ли чем-то заинтересовался бы.
Порывшись в ящиках письменного стола, подруги сделали лишь два вывода – обе сестры Филипчук учились плохо. Но если Лена училась просто плохо, в ее тетрадях и дневнике теснились троечки и четверочки, разбавленные редкими пятерками по пению или труду, то в дневнике у Ульяны длинными рядами шли одни лишь двойки. Тройки и то были в ее жизни праздниками. А уж несколько четверок, которые подругам удалось обнаружить, были исключительно по физкультуре.
– Дочери учились не ахти как, – без малейшего смущения признала Лариса Львовна. – Да и в кого им башковитыми быть? Я еле-еле восьмилетку закончила, сразу же на фабрику пошла работать. А отец…
На этом месте Лариса Львовна вновь запнулась. Уже в который раз, как заметили подруги, заговорив об отце девочек, женщина как-то спотыкалась.
– Так что – отец девочек?
– Андрей – мой бывший… он тоже институтов не заканчивал, – глухо произнесла Лариса Львовна, словно бы задумавшись о чем-то своем.
– Скажите, ведь обеих ваших дочерей звали Еленами?
– Да.
– И кому же пришла в голову такая странная идея?
– Почему странная? Красивое имя.
– И все же, кто решил так назвать обеих девочек? Вы или ваш муж?
– Андрей так распорядился, – тихо пробормотала Лариса Львовна. – А я с мужем спорить не приучена. К чему? Все равно он бы на своем настоял.
– У вашего мужа был крутой характер?
– Обычный.
Говорить о бывшем супруге женщина была явно не расположена. Она еще хорошо держалась. Многие женщины на ее месте просто велели бы сыщицам заткнуться. Развод – это само по себе тяжелое мероприятие. А уж когда вас заставляют вновь и вновь возвращаться к воспоминаниям о бывшем муже, тут легко сорваться.
Подруги завершили просмотр старых черновиков, тетрадей и учебников в письменном столе. Судя по всему, закончив школу, ни Ульяна, ни Лена к этому столу даже близко не подходили. Да и Лариса Львовна разбором старых тетрадей не озаботилась, несмотря на то что после окончания ее дочерьми школы прошло уже много лет. Ульяне был двадцать семь, Лене – двадцать шесть.
Ознакомительная версия.