и совсем другое такая девушка, как ты… Я наотрез отказалась улетать с ним сегодня утром и поменяла билеты на ночной рейс, рассчитывая встретиться с тобой здесь сегодня. Я пыталась до тебя дозвониться, но ты, очевидно, забыла свой телефон здесь. Байрон сказал, что забыл забрать у тебя ключи, так что я рассчитывала, что ты успеешь прийти до того, как уйду я, и ты пришла. В противном случае тебе пришлось бы всю оставшуюся жизнь прожить в неведении. Пока я дожидалась твоего прихода, я собрала все твои вещи, которые только смогла найти в этой квартире, чтобы тебе не приходилось заниматься сборами в потрясённом состоянии. Если хочешь, проверь все комнаты и забери всё своё, что я могла пропустить… – Эта высокородная женщина смотрела на меня с неприкрытой, высокомерной жалостью, от которой у меня во рту вдруг проступила горечь. – Ты первая девушка, перед которой у меня есть возможность извиниться за поступки моего сына, – тем временем уверенно продолжала она. – Прошу, прости за то, что Байрон поступил с тобой так жестоко. Но он мой сын, и я не могу на него всерьёз сердиться за образ его личной жизни, который он избрал для себя и ведёт уже долгие годы, пойми…
Эта женщина извинялась передо мной за своего сына, а между тем она должна была приносить мне извинения за себя. Она должна была извиняться за то, что подобным образом воспитала своего единственного сына…
Нет, я всё ещё не верила её словам. Я отказывалась верить. Я знала Байрона больше и лучше, чем она, даже несмотря на то, что она была той, кто произвёл его на свет, а я была лишь той, которая полюбила его на этом свете. И всё же в тот момент моя душа получила максимальное сотрясение мозга, из-за чего я просто не была в состоянии осознавать происходящее трезво.
Я не стала бродить по квартире в поисках своих вещей. Ничего, кроме выставленной на границе прихожей и гостиной сумки я не забрала. Лурдес попросила меня не забыть оставить данную мне Байроном связку ключей на тумбочке в прихожей, и я не забыла. На ватных ногах я покинула тот дом раз и навсегда, отказываясь верить в то, что всё это может быть правдой и что я больше никогда в жизни не увижу того, кто любил меня, как мне до сих пор казалось, больше себя.
Глава 13.
Пейтон Пайк.
02 октября – 09:35.
– Муж жертвы вне подозрений, – идя рядом со мной от полицейского участка по направлению к парковке, вдруг сообщил мне Арнольд.
– Почему? – метнула свой сосредоточенный взгляд на напарника я.
– У него железобетонное алиби: в ожидании прихода супруги он всю ночь провёл в компании родителей погибшей и своего брата – у них должен был состояться ужин в честь какого-то успешного проекта, но виновница празднования на ужин так и не пришла.
– Когда и как ты успел получить эту информацию?
– Пять минут назад столкнулся с Джексоном в коридоре.
– Что по автомобилю?
– В машине жертвы ничего подозрительного не обнаружили, но салон, естественно, пропустим через экспертизу.
Продолжая уверенно шагать, я вновь и вновь прокручивала кадры видеозаписи, которые мы только что получили с единственной видеокамеры, установленной на той злосчастной прибрежной парковке. Жертва вошла на парковку в 21:07:05, а уже в 21:07:19 рухнула посреди парковки замертво. Её образ камера зафиксировала превосходно, но Стрелок не попал в кадр. Всё, что у нас было – это его тень, отбрасываемая от света парковочного фонаря. По этому сгустку тени, отброшенному на неровный асфальт, было сложно определить, стрелял ли мужчина или это всё же была женщина, но в руке тени ровно две секунды, совершенно отчётливо проступал силуэт пистолета. Это было очень рядом – сделай стрелявший ещё пару шагов вперёд, он бы определённо точно попал в кадр и тогда… Мы схватили бы его уже сейчас.
– На теле жертвы нет разрывов и ожогов, что значит, что выстрел был произведён не в упор, что также неоспоримо доказывает запись с камеры наблюдения. Он стрелял с расстояния не менее чем в десять шагов и при плохом освещении попал прямо в сердце, с первого раза. У него должно быть отличное зрение.
– А что думаешь по поводу переодевания жертвы?
– Только то, что она определённо точно была переодета до того, как вошла на парковку. Если бы Стрелок возился с ней после того, как пристрелил её, камера бы запечатлела эту возню… Что с видеорегистраторами?
– Всего пять. Все в обработке. Как только появятся результаты – нам сразу сообщат. Что дальше?
– Дальше нам необходимо допросить Терезу Холт. Она последняя, кто видел жертву живой.
Глава 14.
Тереза Холт.
Пять лет назад.
Я искренне верила в то, что Лурдес обрушила на меня страшную ложь, даже несмотря на то, что с её стороны лгать, как она сама признала, было бы совершенно нелогичным действием – соври она подобным образом при условии того, что Байрон действительно любил бы меня, во что я всё ещё искренне продолжала верить, она бы в мгновение ока потеряла своего сына. Но я не понимала… Я продолжала настойчивые попытки связаться с Байроном: звонила ему по сотни раз за сутки, десятки раз отсылала ему одно и то же призывное сообщение, состоящее из одного-единственного слова, и этим словом было слово “ответь”. Ответь. Ответь. Ответь. Ответь-ответь-ответь-ответь… Он был в зоне действия сети, я видела, что он просматривал мои сообщения в мессенджере, но он не отвечал. И я не верила в это.
Я хорошо помню все даты, связанные с Байроном Крайтоном. Двадцать пятого августа мы впервые увидели друг друга, тридцатого августа мы впервые поцеловались, седьмого сентября мы впервые переспали, четвёртого января мы целовались в последний раз, а утром двенадцатого января меня впервые стошнило. Я сразу поняла, что это значит. Мне даже не нужен был тест на беременность, на положительный результат которого я смотрела уже спустя час после утренней рвоты, сидя на том самом унитазе при своей комнате в кампусе, в который меня уже дважды успело вывернуть. Я определённо точно была беременна. И даже догадывалась, когда именно могло произойти зачатие. В новогоднюю ночь я заподозрила, что презерватив в самом конце полового акта порвался, но Байрон убедил меня в том, что мне это только показалось. Не показалось. Мне показалось, что он любит меня, но порванный презерватив мне не показался.
