— Ну, раз так, мне здесь больше нечего делать. — Посейдон приподнял трезубец и три раза ударил им о палубу, так что корабль содрогнулся. Затем деревянная фигура повернулась и тяжело пошла обратно на нос. Доски палубы со скрипом прогибались под огромными ступнями.
Френсис вернулся в каюту и лег спать. Когда он утром проснулся, то подумал, что все происходящее ему приснилось. Но оказалось, что нет. Вся команда слышала три громких удара, которые буквально потрясли корпус судна, а на палубе обнаружились грубые следы, которые могли принадлежать только великану. Все обсуждали странные события, и только Френсис никакого участия в этом обсуждении не принимал.
* * *
Таверна «Веселая Кэт» располагалась в полуподвале на одной из прилегающих к порту трущобных улиц. Достопочтенные джентльмены, отцы семейств и уважаемые горожане сюда редко заходили. Если говорить точнее, то не заходили совсем. А если быть еще более точным, то добропорядочные люди обходили «Веселую Кэт» далекой стороной.
Здесь собирались воры, мошенники, профессиональные игроки в кости, проститутки и прочий сброд. Заходили отметить свои темные дела и пираты, гордо именующие себя джентльменами удачи и обособленно держащиеся от прочей уголовной мелочи. Разыскиваемые короной преступники тоже любили проводить здесь время. Стражники иногда устраивали облавы, но особо не усердствовали, потому что никому не хочется получить нож в бок, живот или другое уязвимое место. Поэтому наиболее опасные посетители обычно успевали скрыться через черный ход или через разветвленные подвалы, выходы из которых находились в лачугах на соседних улицах и переулках.
По вечерам в «Веселой Кэт» было многолюдно. Вино и ром лились рекой, полуголые женщины танцевали чувственные танцы. Некоторые при этом залазили на столы и бесстыдно задирали юбки, открывая то, что они были призваны скрывать, многие садились на колени к посетителям, если те, конечно, против этого не возражали — в противном случае можно было получить сокрушительную затрещину. Здесь бросали кости, играли в карты, часто вспыхивали скандалы и драки, случались и поножовщины, но за пределы таверны это не выходило. Посетители не были заинтересованы в том, чтобы привлекать внимание к себе и своим делам, поэтому раненых лечили в тайных притонах, а трупы выносили на задворки или сбрасывали в море.
Френсис Дрейк готовился к решающей акции достаточно долго. Он поручил Бобу Акуле подобрать подходящих людей, и опытный не только в морском деле боцман выполнил поручение. Человек семь он набрал в своей команде и десяток подобрал в портовых кабачках из числа бывших солдат, арестантов либо просто тех, кто имел склонность к насилию и отличался бесшабашностью и наплевательским отношением к собственной жизни.
Френсис думал, что самым сложным будет узнать, когда Скелет со своими людьми посетит излюбленное заведение. Сомневался он и насчет того, сможет ли составить грамотный план для непривычного кровавого дела. Но опасения оказались напрасными. Во-первых, он почувствовал, что тот, кто ему нужен, придет в таверну в следующий четверг вечером. Откуда взялось это чувство, сказать он не мог, но он уже начинал привыкать к тому, что мысли, которые внезапно приходят к нему в голову, оказываются правильными и действительно сбываются в реальной жизни.
План тоже появился в голове сам собой, и он даже удивился — настолько он был необычным и, как ему показалось, сулящим обязательный успех.
В четверг, когда только начинало смеркаться, в «Веселую Кэт» зашли семь человек, которых раньше здесь никто не видел. Но, судя по их суровым лицам, по внимательным холодным глазам, по кортикам, выглядывавшим из-под черных плащей, можно было судить, что они мало отличаются от завсегдатаев заведения. И вели они себя так, как ведут обычные посетители: пили вино и ром, хлопали по задам подходящих к ним развязных женщин, громко смеялись. Словом, ничем не отличались от остальных и не привлекали к себе внимания. Это были Френсис Дрейк, Гном, Боб Акула и матросы из его экипажа. Остальные ждали на улице, прячась в подворотнях и густой тени домов.
Около девяти вечера в таверне появился высокий худой человек с туго обтянутым кожей костистым лицом и глубоко посаженными недобрыми глазами, а с ним еще восемь спутников. Это и был Скелет со своей компанией. Они уселись за соседний столик, не обращая внимания на то, что следом за ними зашли еще десять человек, которые по-хозяйски расселись вокруг. Командовал ими Джим Мореход.
Заказав себе выпивку и закуску, пираты начали веселиться. Но веселье не достигло нужного градуса, ибо этому помешали. Френсис Дрейк первым подошел к столу, встал напротив главаря и громко сказал:
— Скелет, ты убил моего дядю — Джерома Саймона!
Тот презрительно расхохотался:
— Я многих убил! И что из этого?!
— То, что теперь, подлый пес, умрешь ты!
Такая дерзость вызвала у пирата приступ ярости. Он вскочил, выхватывая абордажный кортик, с которым никогда не расставался, но Дрейк вынул из-под плаща руки, в каждой из которых был пистолет, и одновременно выстрелил в него и сидящего рядом помощника. Головы пиратов разлетелись как спелые тыквы после удара палкой. Их спутники попытались схватиться за оружие, но у них не было никаких шансов: вдвое превосходящие их числом противники налетели со всех сторон — спереди, сзади, с боков… Вмиг пираты были изрублены в капусту, а новые посетители неспешно и с достоинством покинули заведение.
Надо сказать, что такого в «Веселой Кэт» не случалось никогда. Да и вообще, подобная акция устрашения была не характерна для того времени. Это не обычная драка или сведение счетов, это было нечто новое и неизвестное, которым трагический вечер не закончился, потому что через час группа неизвестных напала на стоящую в порту шхуну «Морская звезда». Ей предстоял ремонт, потому что корабль лишился средней мачты. Матросы на борту отдыхали и, как было предсказано Дрейку, почти все были пьяны и не проявляли никакой бдительности. Поэтому все они были сброшены за борт, а шхуна загорелась. Вскоре горящий остов «Морской звезды», шипя и разбрасывая искры, пошел ко дну.
Уцелевшие матросы не могли ничего сказать о нападавших, но с этого дня про Скелета и его команду никто ничего не слышал.
* * *
В море не остается следов — это известная истина. О битве у безымянного острова уже ничего не напоминало: такая же чистая и прозрачная голубая вода, те же радостные солнечные блики, как будто не свистели здесь ядра и пули, не падали за борт убитые моряки, с телами которых уже расправились рыбы, морские раки, крабы и прочие обитатели глубин… Косые плавники, бороздящие бухту в различных направлениях, показывали, что акулам, собравшимся со всей округи, до сих пор есть чем поживиться или, во всяком случае, они надеются найти поживу.
По видимой конфигурации скал штурман определил место прошлой стоянки, и «Посейдон» бросил якорь. Лотом измерили расстояние до дна — почти сорок футов [4]! Никто не смог бы нырнуть на такую глубину, разве что охотники за жемчугом из далеких экзотических стран…
Впрочем, в команду Марио Лацци — полного темпераментного итальянца с круглым лицом, пухлыми губами и по-детски ясными глазами — входили два индейца-ныряльщика. Худые, с развитыми грудными клетками и невозмутимыми лицами, они целые дни сидели в тени на палубе, не вступая ни с кем в разговоры. Не вызывало сомнений, что доставать сундук будут именно они, а не их словоохотливый хозяин. Так и получилось.
— Спустите несколько шлюпок, пусть матросы отгоняют этих тварей, — попросил итальянец, и Френсис отдал соответствующую команду.
— Но на глубине они не смогут никого защитить, — предупредил он. Итальянец махнул рукой.
— Мои парни сами о себе позаботятся! Доставайте колокол!
То, что он называл колоколом, представляло собой огромную, открытую снизу бочку, тщательно просмоленную и обтянутую кожей. К нижней части цепями были прикованы пушечные ядра. Френсис понял: это для того, чтобы она не перевернулась. А находящийся внутри воздух поможет ныряльщикам некоторое время находиться на глубине.
