Ознакомительная версия.
– Ну как? – поинтересовался Фридрих, внимательно наблюдая за процессом переобувания. – Подошли?
– Да.
– Нигде не давит, не трет?
– Нет, все прекрасно. Ты угадал размер.
– Потому что я знаю о тебе все, моя маленькая Викхен. И в твоих же интересах прекратить наконец злить своего Фрицци и стать милой и послушной. Ты не пожалеешь, я умею быть ласковым и нежным.
– Только благодушен он, как весенний скорпион, – проворчала Вика на русском.
– Ты что, стихи пишешь?
– Нет, это в какой-то телепрограмме слышала. Но прямо про тебя написано, если честно.
– Ну-ну, – покачал головой фон Клотц, – не угомонишься никак, значит? Да куда ты денешься, глупышка!
«В горы».
– Ладно, идем, а то солнце уже вон как высоко, скоро припекать начнет.
Он подхватил корзинку и открыл дверь, галантно пропуская девушку вперед.
Впервые за десять дней Вика шагнула за порог своей тюрьмы.
И буквально задохнулась от свежего лесного воздуха, ослепла от яркого света солнца, оглохла от щебета…
Ни фига, оглохла она не от щебета птиц, а от яростного, захлебывающегося лая беснующихся за сеткой вольера ротвейлеров.
Зверюги метались вдоль досадного препятствия, мешавшего им добраться до жертвы, и в их красных глазках пылало только одно желание – загрызть! Сейчас!! Немедленно!!!
– Хороши, правда? – На плечо девушки легла тяжелая мужская ладонь.
– Что же в них хорошего? Натасканные на убийство машины.
– Вот именно! Никого, кроме нас с парнями, не признают. И пытаться приручить их – занятие изначально бесполезное и опасное. Учти. – И он легонько щелкнул Вику по носу.
«А я и не собираюсь. Потому что не вернусь сюда больше».
– Но когда ты со мной – ничего не бойся. Они не тронут. Вернее, я не позволю. А теперь – в путь! У нас с тобой сегодня намечается чудесный день!
– Надеюсь.
– Да? – Фон Клотц победно улыбнулся и обнял девушку покрепче. – Вот и правильно, вот и умница. Давай тогда поторопимся.
– Не могу. Ноги дрожат. И голова кружится.
– Ничего, потихоньку-полегоньку, шажок за шажком, дышим глубоко, просто пьем этот вкусный свежий воздух, набираемся сил! Вот так, вот так!
И он практически понес Вику сначала по присыпанной песком дорожке, потом – за ворота, услужливо распахнутые глумливо ухмылявшимся Прохором.
Метров сто они прошли по неширокой грунтовке, плотно утрамбованной колесами тяжелых джипов, стоявших сейчас во дворе. Вика старательно заплетала ноги в косу и все сильнее висла на руке спутника, но тот словно не чувствовал тяжести, окрыленный ближайшей перспективой.
И если фон Клотц только что не облизывался от предвкушения, то девушку такой напор не радовал. Ну вот совсем. Ну ни капельки.
Хорошо хоть за направлением особо следить не надо было, оно услужливо шагало рядом по ровной дороге.
А потом они свернули в лес. И к огромному облегчению Вики – в нужную сторону. Вот только гора, на которой ее ждал ночной лучик, спряталась за густыми кронами деревьев.
Но она была здесь, совсем недалеко, и это придавало девушке сил.
В глубь леса они действительно прошли совсем недалеко, метров двести-триста, причем двигались по узенькой, явно недавно протоптанной тропинке – трава под ногами хоть и прижалась к земле, но еще не высохла.
Не надо было быть экстрасенсом, чтобы угадать – какой именно лось проложил этот путь.
Собственно, лось и не скрывал своего авторства:
– Я эту полянку случайно обнаружил, когда лес прочесывал.
– А зачем ты его прочесывал – лохматый слишком, что ли? – пропыхтела Вика, прислонившись к услужливо подставившей шершавый бок сосне.
– О, моя Викхен снова шутит! – осклабился фон Клотц. – Действует свежий воздух, отлично действует! Что же касается прочесывания – да собаки себя неспокойно вели пару дней назад, всю ночь брехали.
– Помню, как же, – буркнула девушка, – я только под утро смогла уснуть. Потом весь день мутило, и голова еще больше болела.
– Да никто тогда в доме не спал, – поморщился Фридрих. – Похоже, зверь какой-то бродил вокруг дома, Василий утром примятую траву обнаружил. И следы, на волчьи похожие.
– Волчьи? – Вика невольно поежилась и опасливо оглянулась по сторонам. – Тогда что мы тут делаем? Что-то никакого ружья я не наблюдаю!
– Не беспокойся, никого здесь нет. Мы с парнями тогда все вокруг обшарили в радиусе двух километров – ничего. И никого. Видимо, незваный гость понял, что с моими псами лучше не связываться, – самоуверенно усмехнулся фон Клотц, отодвигая преградившие путь густые еловые лапы. – Зато я нашел вот это чудо. Добро пожаловать, моя дорогая, в райский уголок!
Он действительно был райским, этот уголок. Вернее, кружок. Нет, овал.
Впрочем, форма поляны не имела значения, главным здесь было наполнение этой формы.
От которого даже сосредоточенная на побеге Вика невольно ахнула.
Это не могло быть настоящим, подобная красота осталась только на картинах Шишкина и Левитана. А в жизни природу давно изнасиловала двуногая прямоходящая особь, именуемая человеком. Во всяком случае, до сих пор Вика не встречала такого места на земле, где не имелось бы следов жизнедеятельности человека. В парке, в лесу и даже в заповедной зоне обязательно найдется фантик от жвачки или пустая бутылка. Не говоря уже о пивных банках и окурках.
И даже если вокруг было чистенько и вылизано, как в парках Европы, красота этих парков являлась заслугой ландшафтных дизайнеров, а не фантазерки-природы.
А здесь…
Здесь деревья чуть-чуть расступились, раздвинули густые кроны, разрешив солнечному свету добраться до земли. Позволив этим двоим, свету и земле, наслаждаться друг другом снова и снова. Встречаться утром и расставаться после заката.
А от взаимной любви обычно рождаются красивые дети.
Очень много таких детишек играло сейчас на поляне с ветром, пряталось в густой траве, шепталось и хихикало о чем-то девичьем, собравшись в кружок.
Они были красивые, эти лесные цветы. Синие, желтые, лиловые, красные – голова кружилась от этого буйства красок. И от аромата…
– Ну, как тебе? – Зашелестевший прямо в ухо мужской голос мгновенно выдернул Вику из озера эйфории, а опустившиеся на плечи тяжелые ладони заставили вздрогнуть. – Красиво здесь, правда?
– Очень, – еле слышно произнесла девушка, ощутив усиливающуюся дрожь ладоней.
Ой-ой… А времени-то совсем нет.
– Я когда увидел это место, – хрипло продолжил фон Клотц, – сразу представил, как сладко будет любить тебя на этом живом ковре. И какое красивое дитя мы тут зачнем!
Так, пора срочно принимать охлаждающие страсть меры!
А что может быть противнее вздорного бабского визга?
– Какое еще дитя?! – Побольше капризного скрипа, вспомни, как звучит пенопласт на стекле. – Ты совсем с ума сошел? Я сейчас сознание потеряю от голода, а он опять за свое! Самец – он и есть самец! Я вообще не понимаю, зачем вам, мужикам, большая голова, если все равно всеми вашими действиями руководит маленькая!
– Какая еще маленькая? – слегка офонарел немец.
– Головка!
– Фу, Викхен, – поморщился фон Клотц, отлипая от девушки, – какая же ты все-таки грубая и не романтичная! Такая красота вокруг, все буквально дышит негой и страстью, а ты…
– А я, – продолжила нудить Вика, – еле на ногах стою, если кто не заметил. И сил на ахи-охи по поводу цветочков у меня нет.
– Ну что же. – Мужчина подхватил стоявшую у ног корзину и направился к выбежавшей на середину поляны изящной березке. – Давай приступим к восстановлению твоих сил. Может, потом ты все же сможешь оценить всю прелесть и красоту этого места.
– Может, и смогу, – пробурчала пленница, с трудом ковыляя следом. – Но не гарантирую.
– Садись вот сюда. – Фридрих вытащил из корзины покрывало и расстелил его под березкой. – Отдохни, а я пока стол накрою.
– Ты что, еще и стол прихватил? Складной, что ли?
– Викхен, – усмехнулся фон Клотц, – не пытайся показаться глупее, чем есть. Ты, я вижу, все еще не спрятала свои иголки? Может, хватит колоться? Просто закрой глаза и слушай лес, я тебя позову, когда все будет готово.
Что готово? Ложе любви? Или напиток любви? Интересно, он что-нибудь в вино подмешал или рассчитывает на обычное действие алкоголя?
Любопытно, конечно, но вот проверять экспериментальным путем почему-то не хочется.
Но делать-то что? Что?!
Собрать цветов и попытаться забить немца букетом? Поможет, если только в середину букета камень засунуть, а вот камней-то подходящих, эдаких орудий пролетариата – увесистых булыжников, – вокруг и не наблюдается.
Поймать пчелу и сунуть ему в штаны? Так пчелку жалко, хорошее насекомое, трудолюбивое, зачем ей видеть перед смертью всякие гадости. И не факт, что бедняга сможет с перепугу ужалить прямо в гадость…
Вика прислонилась спиной к белому стволу и сквозь полуприкрытые веки снова и снова осматривала полянку. Ну, может, хоть палка какая-то тут есть? Нет, не ветка, нам дубина нужна попрочнее. Голова у Фрицци крепкая, веткой разве что эффекта «Мурашки-антистресс» добьешься.
Ознакомительная версия.
