Неожиданно Г.М., точно испорченный граммофон, стал повторять этот конец фразы. Затем он обеими руками оперся о стол и, вытаращив глаза, уставился в какую-то точку перед собой.
— О, Боже мой, — проговорил он наконец тихим голосом.
Он долго оставался неподвижным. Его огромный силуэт четко вырисовывался на фоне окна. Никто не произносил ни слова. Затем раздался звонок телефона, и Терлен поднял трубку. Звонили из кабинета сэра Джорджа в Британском музее, и голос Ментлинга так громко звучал из трубки, что все узнали, что произошло, раньше, чем им об этом сообщил Г.М.
Гийо Бриксам найден мертвым в «Комнате вдовы». Совершено явное преступление: у него размозжен череп. Труп нашли под кроватью, покойник держал в руке потемневшую серебряную шкатулку.
Местерс немедленно известил полицию о случившемся, поэтому врач и специалисты прибыли на место почти одновременно с машиной Местерса. Терлен почувствовал, что никогда не забудет эту гонку по туманным лондонским улицам. Из-за большого движения их ежеминутно останавливали. Г.М. молча сидел рядом с Местерсом. Только один раз он сказал:
— Убийца на этот раз выдал себя, и, право, боюсь, что мы имеем дело не с каким-либо безумцем, а Гийо, кстати, им не был… Прошедшей ночью я думал об этом деле… На какое-то мгновенье мне показалось, что я нашел одно маленькое зернышко истины, но как я еще далек от того, чтобы все понять! Но то, о чем я догадывался сегодня утром, вероятно, не представляет никакой важности и не повлияет на конечный исход этого дела. Но я все же жалею, что ничего не сказал об этом. Может быть, мне удалось бы предотвратить новое преступление.
Толпа любопытных собралась перед домом на Керзон-стрит, и несколько газетчиков выкрикивали последние новости из дела в доме Ментлинга. Аллан, казавшийся постаревшим на десять лет, открыл им дверь и затем с треском ее захлопнул.
— Мне пришлось поссориться с сотрудниками музея, чтобы узнать, где вы находитесь, Джордж, — сказал он сердито. Он провел рукой по лбу. — Бедняга мальчик…
— Дайте нам посмотреть на него, — прервал его Г.М. Он всегда ощущал неловкость, когда кто-нибудь в его присутствии выдавал свои чувства. Он держался совершенно хладнокровно, в то время как Местерс был очень возбужден.
— Вы не сказали ясно по телефону, кто и когда его нашел. Почему вы не вызвали нас раньше?
— Но прошло только полчаса с тех пор, как мы, Боб Керстерс и я, нашли его мертвым. Мы вошли в комнату, чтобы найти знаки…
— Какие знаки? — резко спросил Местерс.
— Какие-либо знаки, по которым мы смогли бы доказать, что Равель имеет… Я вам расскажу об этом после того, как вы его увидите. Мы разглядывали окно, вдруг Боб схватил меня за руку и показал на носки ботинок, торчащих из-под кровати. Бедный Гийо! Мне жаль его. Как подумаю, что мы извлекли его оттуда, точно речь шла о каком-то взломщике! Я чуть не упал в обморок, когда увидел, что это он!
Ментлинг снова провел рукой по лбу.
— Идите, вы знаете дорогу. Он уже давно мертв, тело совсем холодное.
Аллан пошел вперед через холл, выглядевший еще более мрачным при дневном освещении. Атмосфера этого дома таила в себе что-то зловещее, необычное, внушавшее мысли о призраках. Казалось, будто ничего здесь не изменилось со времен Чарльза Бриксама.
Керстерс ожидал их в столовой. Местерс бросил недоумевающий взгляд на его распухшую щеку и перевязку на голове и затем быстро обернулся к Аллану:
— Скажите мне, наконец, господа, что здесь в действительности произошло? Вы нас известили о том, что убит один человек, что у него разбит череп, а я сталкиваюсь лицом к лицу с другим человеком, который выглядит так, будто он участвовал в серьезной драке?
Аллан предупредил Керстерса, ответив за него.
— В его ранах, право, нет ничего подозрительного. Этой ночью он дрался с Равелем и нокаутировал его. Я расскажу вам, как все произошло. Не тратьте время на не имеющие значения пустяки, тогда как бедный Гийо… в общем, пойдемте!
Хотя ставни на окне в «Комнате вдовы» были широко распахнуты, тяжелый слой грязи, покрывавший стекла, не пропускал света в комнату. Свет шел только через дыру, образовавшуюся из-за вынутого стекла. Частицы пыли, висевшие в воздухе, четко вырисовывались в свете солнечных лучей. В комнате остались следы борьбы: у одного из стульев лимонного дерева были отломаны ножки, обивка сиденья другого была изорвана, стол отброшен в сторону, ковер сдвинут.
— Это мы с Равелем натворили, — сказал Керстерс.
Г.М. и Местерс подошли к кровати, Терлен их сопровождал, но долго около них не задержался. Скрюченное тело, извлеченное из-под кровати, лежало недалеко от того места, где был найден Бендер, но на этот раз около ножек кровати находились ботинки, а не голова. Тело было покрыто пылью, которая обычно собирается под кроватью, если в доме не убирается некоторое время, а тем более — в течение семидесяти лет. Ноги его были скрещены, руки прижаты к груди: убийца, видимо, затолкал его под кровать, повернув лицом к полу. Если бы не совершенно искривленная нижняя челюсть, лицо его в полумраке казалось бы довольно спокойным.
— Я тоже готов произнести «бедный мальчик», — сказал Г.М. Местерсу. — Умереть под кроватью — это почти так же печально, как утонуть в каком-нибудь канале.
Тут его нога наткнулась на какой-то предмет.
— Что это такое? Черт возьми, разве тут нет света? Ах, это наша старая знакомая — серебряная шкатулка. — Г.М. надел перчатки и осторожно поднял ее. — Каким предметом было совершено убийство?
— Могу вам это сообщить, — сказал печально Аллан, зажигая спичку и заглядывая под кровать. — Помните молоток, который я вынул вчера из ящика, чтобы открыть дверь? Нагнитесь, и вы увидите его здесь в углу… Я не могу вспомнить, где я его оставил… забыл…
— Это не имеет значения, я помню, — ответил Местерс, который с засученными рукавами возился под кроватью. — Мы пользовались им и вашими ножницами, когда ломали резьбу ставней, чтобы открыть окно. Молоток остался на кровати… покрытый отпечатками наших пальцев, — прошипел инспектор с покрасневшим от гнева лицом. — Сколько, по вашему мнению, прошло времени с тех пор, как он мертв, сэр Генри?
Опустившись на колени, Г.М. попросил побольше света, и Местерс открыл окно. В первый раз все могли рассмотреть эту комнату при дневном освещении, правда, довольно тусклом, но все-таки натуральном.
В окно Терлен увидел узкий проход, разделявший высокую кирпичную стену без окон. Посмотрев в сторону кровати, он заметил, что Г.М. поднял голову мертвеца, чтобы осмотреть его рану, и затем резко отвернулся.
— Время смерти… — проговорил Г.М. — На первый взгляд, я бы сказал, что смерть наступила восемь или девять часов назад, вероятнее — восемь. Сейчас чуть больше двенадцати часов дня. Этот молодой человек убит не позже, чем в четыре часа.
— В четыре часа? — воскликнул Керстерс с расширенными от страха глазами. — Вы хотите сказать, в четыре часа утра?
— Да, — подтвердил Местерс, — почему это вас так взволновало?
Керстерс стал искать какую-нибудь опору, чтобы прислониться. Не найдя ничего, он поглядел на труп.
— Вы хотите сказать, что он лежал мертвый под этой кроватью в то время, когда я здесь выжидал в темноте, а я ничего об этом не знал?
— Действительно, — сказал Г.М., — я понимаю вас, это неприятное ощущение. Если вы дрались с Равелем в половине пятого, как мне сообщили, то это произошло после того, как было совершено убийство. Будет лучше, если вы оба расскажете обо всем Местерсу, так как перевернутая мебель, я вижу, его интересует не менее, чем проломленный череп.
Керстерс подошел к окну. Он не был особенно красив, а в эту минуту его бледное как полотно лицо, запыленная одежда не красили его, но все же в его облике было что-то честное, здоровое, благодаря чему люди с такой внешностью обычно считаются симпатичными. Он как-то резко отличался от всего, что было в этой проклятой комнате. Терлен подумал, что он скорбит о смерти Гийо гораздо глубже, чем Ментлинг.
— Поймите меня, — начал Керстерс, сдерживая волнение, — я был убежден в том, что кто-то воспользуется темнотой, чтобы явиться в комнату в поисках чего-то.
Местерс достал свою записную книжку.
— А как вы предполагали, кто бы это мог прийти, мистер Керстерс? — спросил он.
— Но, черт возьми, вы же сами это сказали, вы или кто-то другой, когда обыскивали комнату и открывали ставни. Позднее вы изменили мнение и даже не потрудились оставить полицейских, чтобы охранять комнату.
— Это неважно, сэр, значит, вы подслушивали за дверью!
Керстерс покраснел.
— Да, если так считать… я туда заглядывал.
— Зачем?
— Если хотите, я вам расскажу. Дело в том, что вчера я снова поссорился с Джудит. С того дня, как я получил эту проклятую ранку от стрелы, о которой утверждал, что она отравлена, мы были в плохих отношениях. Вчера она разозлилась на Арнольда, а всякий раз, когда она рассердится на кого-то, она срывает свою злость на мне. Позднее, вечером, перед тем как пойти спать, она продолжала меня отчитывать: «Почему вы не можете стать настоящим человеком?» Затем она прибавила: «Но для этого надо иметь способности, вы же не способны даже сотворить что-нибудь страшное». Я был вне себя от ярости, поскольку Арнольд всегда казался рядом со всеми самым сильным, что ему свойственно, и…
