Ознакомительная версия.
– Иди сюда…
Я не решалась, но тут снова полилась чувственная завораживающая музыка. Ноги сами понесли меня к низенькому дивану, где, разметавшись на белых простынях, поджидало меня великое счастье. Трудно описать то безумие, которому мы предавались под звуки Чайковского. Я помню губы и руки, холод и жар, беспроглядную мглу, в которую окуналась, падая в бездну, и свет, вспыхивающий вокруг в моменты наивысшего наслаждения. Луну давно закрыли облака, но мы и так видели друг друга. Каждый изгиб тела любимого отпечатался у меня в мозгу. Я ощупывала его руками, пожирала глазами, пробовала губами на вкус. Наши тела и мысли слились в неразделимое целое. Я только успевала подумать, а он уже воплощал мои фантазии. Счастье и желание накрыли нас с головой.
Проснувшись, я с опаской посмотрела на своего партнера. Сердце замирало от предчувствия грозы, которая непременно должна разразиться. Отвернувшись, я забилась в самый дальний угол дивана и попыталась снова уснуть, ждать пробуждения Макса было невыносимо, воображение снова и снова возрождало ощущения прошедшей ночи, сердце замирало, по спине бежали мурашки при воспоминании о прикосновении его сильных горячих рук. Что он сделает, когда увидит себя в постели с родной сестрой? Обвинит меня в том, что я воспользовалась ситуацией и его беспомощным состоянием? Света предупреждала, что в первые часы после пробуждения поведение больного может оказаться неадекватным. Возможно, он вообще не сознавал, кто находится в постели рядом с ним. Боже, что я наделала! Но искушение было так велико!
Я спиной почувствовала, что Максим проснулся, лежит молча и смотрит на меня. Потом он протянул руку и погладил меня по волосам. Я не ожидала такой реакции. Сжавшись в комок, я перестала дышать. «Брат» приподнялся и резко развернул меня лицом к себе. Я со страхом открыла глаза и встретилась с его озадаченным, но довольно спокойным взглядом. Он провел кончиками пальцев по моему лицу, спустился на шею и грудь. Молчание становилось невыносимым. Начинать разговор первой было выше моих сил. Максим взял одеяло за кончик, стал медленно стягивать его с меня. Оказавшись обнаженной, я почувствовала себя совершенно беззащитной и окончательно растерялась. Видимо, мое замешательство доставляло какое-то необъяснимое удовольствие партнеру. Он продолжал насмешливо рассматривать то одну, то другую часть моего тела и по-прежнему молчал. Я наконец не выдержала, вскочила, заметалась в поисках одежды, совершенно забыв, что она вместе с Максовой болтается на веревке в саду. Увидев покрывало, я запахнулась в него поплотнее и встала за спинкой кресла.
– Ну что, спряталась? – подал голос Макс. – Теперь, может, представишься?
– В смысле? – оторопела я. Неужели он потерял память из-за этих чертовых уколов?! Этого только не хватало.
– Я понимаю, что знакомиться после столь бурно проведенной ночи поздновато, но когда-то же надо! – продолжил «брат».
– Я тебя не понимаю… – К чему он клонит? А может, это защитная реакция организма?
– Не думаешь же ты, дорогая, что я стал бы заниматься любовью со своей сестрой? Давай уж, представься наконец, и покончим с формальностями.
– Но я не… – залепетала я, окончательно сбитая с толку. Если это не потеря памяти, то явно тихое помешательство.
– Да знаю я, что ты не Лили. Сразу понял, как только ты разделась. Я ведь сестренку с десяти лет воспитывал, купал ее, к врачам водил. У Лилианы шрам от аппендицита был, под левой грудью – цепочка родинок в виде полумесяца. Достаточно? Еще она носила пирсинг в соске. Сережку, безусловно, можно убрать, но дырочку не зашьешь. У тебя есть эта дырочка?
Я стояла как громом пораженная, он понял, что я самозванка, и ничего не сказал, заставил меня мучиться неизвестностью. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, дорогой! Я уютно уселась в кресле и ответила:
– Ты прав, Максим. Конечно, я не Лилиана.
Он победно ухмыльнулся.
– Но я ее родная сестра-близнец.
На лицо Максима набежало слабое темное облачко. Он резко сел и язвительно напомнил:
– Дорогая, ты не забыла, что я сам – родной брат Лилианы? Я присутствовал при ее рождении, мне было уже десять лет, и я прекрасно помню, что никаких других девочек в это время не рождалось.
– Ну, присутствовать при рождении ты не мог, поскольку это знаменательное событие произошло в заштатном роддоме города Семенова. В тот день родились сестры-двойняшки. Светлана Владимировна Зиновьева забрала только одну из девочек, а я восемнадцать лет воспитывалась в доме малютки и в детском доме номер два.
– Но зачем она это сделала? – обескураженно прошептал Макс.
– Ну, у Светланы были на то важные причины.
– Сдается мне, ты все придумала, – решительно произнес Максим, сбрасывая оцепенение, охватившее его при моих заявлениях.
– Пусть придумала, но ты-то вроде на умного претендуешь. Может, ты заметил у меня следы пластических операций? Или ты думаешь, на свете у каждого есть точная копия? Уже два месяца все без исключения принимают меня за сестру. Ни один из знакомых не усомнился!
– Я говорил, что почувствовал неладное…
– Ты говорил о характере, но не о внешности.
Максим подавленно молчал. Он, несомненно, понимал справедливость моих слов, но сердце принимать их не желало.
– Ты специально выдала себя за Лилиану? Как тебе удалось все это подстроить? Наверное, не обошлось без помощи близких? – Он засыпал меня вопросами, стараясь не думать о главном, что, по-видимому, мучило его. Родная сестра Лили является и его сестрой тоже!
– Я ничего не подстраивала! Просто поехала отдыхать в Египет по своим собственным документам, на собственные деньги…
– Глебова Мария Семеновна…
– Вот именно! Глебова Мария Семеновна! Если бы хоть кто-то из вас поинтересовался этой женщиной, сразу бы все понял. Но мое сходство с Лили настолько поразительное, что никому и в голову не пришло что-то проверять.
– Но почему же ты сама не призналась?
– Я призналась. Но меня окружала кучка идиотов, которая начала твердить о приюте для умалишенных, я испугалась и решила подождать более удачного случая для признаний. Чем дольше затягивался фарс, тем сложнее было сказать правду. Мне просто не давали такой возможности, а когда я узнала, что Лили убита…
– Что?! – закричал Максим. – Что ты несешь, дура?!
– Она убита, – мягко повторила я. Достав из пачки две сигареты, я одну из них протянула «брату». Несколько минут мы молча курили. – Так вот, когда я услышала, что Костик убил свою жену, я решила, что просто обязана что-то сделать и вывести на чистую воду этого монстра. Но я не успела… – печально закончила я.
Максим еще помолчал. Когда он заговорил, голос его звучал глухо:
– Так это не ты убила Костика?
– Он жив. Его смерть – выдумка Крутова. Этот парень активно помогает нашему «муженьку». То, что мы сейчас находимся здесь, тоже заслуга начальника охраны.
– Сегодня я узнал столько, что все просто не укладывается в голове. Зачем ты делала мне эти уколы? Если ты в сговоре с Крутовым, почему сейчас здесь, со мной? Или он тоже где-то в доме? – Максим тревожно огляделся по сторонам.
– Тебе делала уколы не я.
– Но я же прекрасно помню… Если Лили давно мертва… Вас что, трое?!
– Я точно так же изумилась, увидев эту женщину. На минуту даже поверила, что Лили удалось избежать смерти… Но здесь все проще: Костик убил жену и приготовил для тебя пластическую копию. Если бы я, сама того не ведая, не помешала, «нашлась» бы Даша вместо Лили.
– Я что, без глаз? Думаю, сумел бы отличить подделку от оригинала.
– Но ведь не отличил же, когда она уколы делала. Я думаю, тебе не дали бы возможности внимательно рассмотреть это произведение пластического искусства. Показали бы – и отправили подальше, за границу, например. Чего проще!
– Послушай, Лили… То есть Маша. Давай ты расскажешь мне все по порядку. С того самого дня, когда ты приехала в Египет. Может, у меня еще от уколов голова не отошла, но все Даши и Маши перепутались у меня в мозгах. Прежде чем предпринимать какие-то шаги, я должен досконально разобраться в этой истории. – Он встал, обернул вокруг талии простыню и приготовился слушать.
Мой рассказ занял довольно много времени. Максим сидел неподвижно, курил одну сигарету за другой. Когда я закончила, он встал и нервно заходил по комнате.
– Просто какое-то паршивое индийское кино получается! Кто еще знает об этой дикой истории?
– Моя подруга, Нина…
– Это та, которая сейчас сидит в моей квартире? Она хоть сможет не проболтаться?
– О чем? – не сразу поняла я. – Раз ты все знаешь, у меня больше нет поводов притворяться. Ты поправился, сам займешься своими делами, Костиком, Крутовым. А я вернусь в свою квартиру, надеюсь, с работы меня еще не уволили…
– Никто, ты слышишь, никто не должен знать, что Лили нет в живых!
– Почему?! – изумилась я.
– Деньги! – коротко ответил «брат».
Ознакомительная версия.
