— Катя, ты успокойся. Трубку возьму я. Это ведь я им нужен. А ты все будешь слышать по громкой связи.
— Добрый день, это Губкин, — произнес взволнованный мужской голос. — Я хотел узнать, как здоровье Джорджа?
— Что?! — оторопел Ванштейн.
— А… Ну, он в порядке, он хорошо себя чувствует? Мы с ним договаривались о встрече, и…
— Не занимайте телефон! — заорал Ванштейн и дал отбой.
Похитители позвонили ровно в назначенное время.
— Ванштейн слушает, — снова сказал Борис теперь уже ровным спокойным голосом и подмигнул Кате: мол, главное, чтобы они не думали, что нас можно сломать.
— Молодец, дорогой. Все делаешь, как надо. И милицию не вызывай. Сами разберемся.
— Джордж у вас?
— Конечно, дорогой. А где же ему быть? Цел и невредим. Мы его кормим вкусно. Не волнуйся. Давай договариваться, — достаточно спокойно и дружелюбно говорил низкий мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом.
Впрочем, Катя подумала, что акцент телефонного собеседника Ванштейна был немного странным. То ли слишком нарочитым, то ли каким-то неправильным. Может быть, человек пытается менять голос, чтобы его потом не узнали?
— Я готов к переговорам.
— Нам нужно опубликовать в твоих газетах дневники чеченских полевых командиров. А то общественность правды не знает. Нехорошо.
— Прекрасно. То есть действительно нехорошо. Я согласен. Там большой объем текста? И на каком они языке? Возможно, потребуется время на перевод.
— Не волнуйся, дорогой. Мы все уже перевели на русский. Текста много, хватит на несколько выпусков. Наверное, неделю будешь печатать, потом мы тебе твоего директора вернем.
— Я бы хотел убедиться, что с Джорджем все в порядке.
— Слушай.
Послышался какой-то треск и шорох, после чего раздался голос Пенгертона:
— Борис, ты согласился на их условия?
— Конечно, Джордж. Не понимаю только, зачем тебя было похищать для этого. Как ты?
— Вроде все в норме. Бывали и похуже переделки. Я беспокоюсь, не будет ли у тебя проблем с властями, если ты станешь публиковать дневники сепаратистов.
— Жора, да я тебя умоляю, у меня всю сознательную жизнь проблемы с властями! Ты там держись только. С твоей семьей все будет в порядке, я об этом позабочусь.
Несчастная Катя разразилась слезами, услышав голос мужа. Похоже, его слова немного ее успокоили. Борис снова схватил трубку:
— Когда и как вы передадите нам материалы?
— Поезжай в офис, найдешь все, что нужно, у себя на столе.
Ванштейн проследил, чтобы жена Пенгертона выпила снотворное. Задернул шторы в ее спальне и рванул на работу.
— Деточка, ко мне в кабинет никто не входил? — спросил он секретаршу.
— Нет, только утром уборщица убиралась.
— Почта есть какая-нибудь?
— Вот приглашение на благотворительный бал, письмо из Союза журналистов, вот пакет из Общества защиты гласности…
— А что-нибудь серьезное?
— Нет, только обычный спам — всякий мусор компьютерный.
— Хорошо, ко мне никого не пускай.
Борис сел за свой рабочий стол. Где же эти чертовы дневники? Зазвонил мобильный.
— Ты в сейфе посмотри и все найдешь, — произнес уже знакомый голос «чеченца». — И кстати, можешь сообщить в своих газетенках, что Пенгертон пропал.
— Черт! Как вы могли узнать мой код?!
В ответ раздался противный смешок.
— И я прекрасно помню, что закрывал сейф вчера вечером…
В сейфе лежал увесистый пакет, похожий на обычную почтовую бандероль. Ванштейн сорвал обертку.
— Ну что, нашел? — спросил по телефону кавказец.
— Ага, вот эти материалы. Зверства федералов в Чечне. Изнасилованная чеченская девочка. Убитый горем отец, не нашедший зашиты в суде. Военные хроники глазами полевых командиров. Правильно?
— Да. Будь здоров, дорогой.
Раздались короткие гудки.
Борис нажал кнопку селектора:
— Всех главных редакторов ко мне! Экстренное совещание. Верстку завтрашних номеров приостановить.
На следующее утро все газеты, принадлежащие Ванштейну, вышли с заголовками на первой полосе:
«Похищен глава издательского дома «Товарищ либерал» Джордж Пенгертон. Его будут держать в заложниках, пока не станет известна вся правда о Чечне. Первый такой материал мы предлагаем вашему вниманию в сегодняшнем выпуске газеты «Товарищ либерал».
Продажи газет с сенсационными материалами, как обычно, поднялись втрое. Террористы позвонили Ванштейну и высказали свое одобрение. Кате дали поговорить с мужем, который держался довольно бодро. Борис был в приподнятом настроении и не чувствовал надвигающейся опасности с другой стороны.
После обеда в здание «Товарища либерала» ворвались люди в камуфляже и масках. Оказалось, что вновь возбуждено старое дело о приватизации того здания, где находился издательский дом. Ванштейн был уверен, что дело о приватизации окончательно замято, так как суд по этому поводу уже был и тогда ему удалось благополучно доказать, что передача здания в собственность издательского дома была произведена абсолютно законно. Тогда Ванштейн и выступал всего лишь в качестве свидетеля, ни о каких обвинениях ему лично речи не шло. После трехчасового обыска в офисе работа всех СМИ Ванштейна была приостановлена, а сам Борис взят под стражу в качестве основного подозреваемого по старому делу. Обвинение ему предъявили подозрительно быстро. Очевидно, что это была реакция властей на сотрудничество Ванштейна с боевиками. Тот факт, что медиамагната шантажировали, похитив его лучшего сотрудника, власти проигнорировали.
Осиротевшие сотрудники редакций ванштейновских СМИ еще не успели как следует испугаться после разгрома в офисе и ареста своего предводителя, как их созвали на внеочередное общее собрание.
Представитель Министерства печати елейным голосом произнес:
— Уважаемые господа, вы должны понимать, что в современной России главное — это диктатура закона. Как только будет проведено дополнительное расследование по делу о приватизации данного здания, все встанет на круги своя. Разумеется, если у прокуратуры не будет претензий к господину Ван-штейну. Никакой политической подоплеки в этом деле нет. Всего лишь спор хозяйствующих субъектов.
Журналисты мрачно переглянулись. Уже не одно издание было закрыто подобным образом.
— А чтобы работа издательского дома «Товарищ либерал» ни на секунду не прерывалась, мы назначаем временного управляющего. Прошу любить и жаловать — Виктор Алексашин, известный радиожурналист, последнее место работы — заместитель генерального директора ВГТРК. Уверен, вы сработаетесь.
После собрания новый управляющий вызвал в свой кабинет главных редакторов. Все выходили от него без особой радости в глазах. В новых выпусках газет и журналов не было ни слова о похищении Пенгертона, не говоря уже о дневниках полевых командиров.
Все сотрудники «Глории» были на своих местах. Демидыч, Коля Щербак, Сева Голованов, Филя Агеев. Макс копошился с компьютерами, пытаясь их реанимировать к жизни, но пока не восстанавливая всю рабочую информацию.
— Ребята, кто-нибудь заметил с утра за собой слежку? — спросил Щербак.
— Меня пасли двое. Похоже, фээсбэшники. Совершенно в открытую, даже не пытались маскироваться, — сказал Сева Голованов.
— У меня та же картина, — поддакнул Демидыч.
— И у меня то же самое, — кивнул Филя.
— Ага, значит, мы под колпаком все. Что делать будем? — продолжил Щербак.
— Начнем с того, что переберемся на свежий воздух. Как ты думаешь, сколько они «жучков» здесь наставили во время обыска? — предусмотрительно заметил Сева.
— Интересно, если мы вчетвером пойдем на прогулку, то эти топтуны тоже шеренгой за нами выстроятся?
— Ну, это уже их дело. Солдат спит, служба идет. Пойдем, попробуем оторваться, — сказал Филя.
— Как тут оторвешься? — пессимистично заметил Демидыч.
— Да я вас сейчас такими переулочками провезу, оторвемся в два счета!
— Кстати, Денис от «Бродяги» ключи не оставил? Надо бы машину в гараж отогнать. Мало ли какие хулиганы развлечься решат, — заметил Голованов.
— Верно мыслишь, Сева, — поддержал Голованова Филя. — Поехали. Будем шефа спасать.
Агеев, знатный автомобилист, действительно умудрился на своих стареньких «Жигулях» устроить «Формулу-1» для преследователей. Он виртуозно проехался по старым московским дворам и переулкам. Им удалось на несколько минут оторваться от следующего за ними «БМВ», по команде Агеева оперативники «Глории» быстро выскочили в одном из внутренних двориков, перепрыгнули через невысокий заборчик, пробежали по крышам гаражей и мирно сели в троллейбус, доехав до Октябрьской улицы. Там они воспользовались квартирой одной знакомой Севы Голованова, которая бессрочно отдыхала на Кипре.
