Юрий Гаврюченков - Ландскнехт

- Я Татарина грохнул, - лаконично объяснил Мель-ник. - Ну ты даешь! - в глазах Альбины Мельник уже был полубогом. Выросшая в бандитской семье, она также понимала опасность, которой они подвергались. Зачем ты это сделал? - Достал он меня. Альбина вздохнула. С таким парнем не соскучишься. "Достал он его! Надоел, что ли?" - На дачу? - спросила она. - Ага, - кивнул Мельник. - Сменим тачку. Эта слишком приметная, а про ту они ни хрена не знают. Да и время у нас еще есть. Определенная фора у них действительно была. Пока найдут "Паджеру" с мертвым папой, пока Куча, к кото-рому автоматически перешло командование, организует поиски, в том числе пошлет отряд в прибрежный дом Мельника, пройдет почти час. В ситуации, где счет идет на секунды, это был очень большой запас. Наступал вечер. Зеленый джип "Чероки" мчался по трассе Симферополь -Джанкой. На даче они задержи-ваться не стали. Мельник извлек из тайника "Зауэр" с пятью патронами в обойме - боевой трофей, отвоеван-ный у луговских, забрал документы на машину, и они отбыли, не дожидаясь появления карательной бригады. Пушку, из которой был убит Татарин, он выбросил. "Мокрым" оружием Мельник принципиально не пользо-вался. В Джанкой они приехали ночью. Накрыв машину брезентом, Мельник поднялся в квартиру, где Альби-на уже готовила ужин из купленных по дороге про-дуктов. Только сейчас Мельник почувствовал, как он голоден. - Жрать охота, сил нет, - он обнял ее за талию. - Когда мы наконец будем жить как все нормальные люди? - не оборачиваясь, спросила Альбина. Альбина устала и мечтала о размеренном быте домохозяйки, в которую и должна была превратиться, стоит обзавестись детьми. Вопроса Мельник не ожидал. Он виновато прижался губами к ее шее. Руки, забравшиеся под футболку, мед-ленно поползли вверх. - Все будет хорошо, - прошептал он. Альбина водила лопаточкой по дну сковородки. - Ты мне веришь? Она кивнула. Настойчивость, в которой чувствовалась неукротимая мужская сила, успокаивала ее и вселяла уверенность в благополучное завтра. Мельник потянул футболку вверх, заставив Альбину поднять руки. - Давай сначала поедим, - сказала она. - Потом, - Мельник бросил футболку на пол и рас-стегнул молнию на ее шортах. - Я устала, - уже безнадежно произнесла она, ощу-щая, как по всему телу растекается тепло, зарождающееся где-то в низу живота. Мельник стянул с нее трусики и быстро скинул слак-сы. Покорно вздохнув, Альбина протянула руку и выклю-чила газовую плиту.

5 - Транс-формерс! - донесся из комнаты металличес-кий голос. Эти зву-ки приятно ласкали слух напоминанием об окончании мультсериала. Старший лейтенант Панин наполнил тарел-ки пакетным супчиком, и направился в ком-нату. Миша не обратил на него никакого внимания. Он сидел на диване, скрестив под собой ноги и отрешенно уставив-шись в экран. О том, что он жив, свидетельствовало редкое движение грудной клетки. Миша был очень стран-ным ребенком. Медитация прерывалась только для еды или сна, а также для спортивных занятий. Все остальное время он пребывал в ступоре, то ли наблюдая за окружа-ющим миром со стороны, то ли наслаждаясь состоянием остановки мыслительного процесса. С того момента, как Семагин передал мальчика под его опеку, Панин не мог похвастаться разнообразием личной жизни. - Пойдем есть, - нарочито строго произнес он. Миша флегматично оторвался от экрана, - Обедать! - громко произнес Панин. Со стремительной неуловимой плавностью мальчик как-то сразу оказался у телевизора, выключил его и двинулся из комнаты. Панину пришлось посторониться. У него на миг перехватило дыхание. Миша снова выиг-рал. Панину показалось, что, не уйди он с дороги, ма-ленький киллер прошел бы сквозь него. Когда старший лейтенант появился на кухне, Миша ждал, держа в руке ложку. - Приятного аппетита, - вежливо сказал он, когда Панин сел к столу. - Бери хлеб, - буркнул Панин. В свои двадцать семь ему было неловко выступать в качестве няньки, но ситуация оказалась слишком нештат-ной, чтобы отказываться от предложения начальства по-практиковаться в детской психологии. В результате квар-тира превратилась в пансион, а Панин каждое утро просыпался, готовый к борьбе. Морально Миша был сильнее Панина, да и любого другого сотрудника Управления, ибо детство его прошло в очень необычной обстановке. Вряд ли он осознавал аномаль-ность своего поведения - Миша был таким, каким его воспитывали всю сознательную жизнь. Выросший в спец-питомнике, в атмосфере максимально рационализирован-ного тренинга, в обществе инструкторов, жестоких и муд-рых, лепящих, словно глину, податливые детские души, он стал превосходным продуктом своей среды - людей, совмещавших пустое равнодушие дзен-буддизма с хо-лодным расчетом продуманного убийства. Те, кто его го-товил, считали, что выпустили законченный биологичес-кий механизм, робота, целеустремленно выполняющего приказ, но даже они не могли знать, что творится в душе мальчика, ибо сами научили ни при каких обстоятельствах не раскрываться до конца, быть психологически неуязви-мым, везде и всюду оставаясь самим собой. Миша умел перехватить инициативу в любой обстановке и контроли-ровать ситуацию, направляя ход событий в нужное русло. Он был замкнутой автономной системой, запрограммиро-ванной на выживание и выполнение приказа. В настоящий момент Миша был полностью удовлетворен условиями, в которых находился. Его кормили, содержали в прилич-ном помещении и относились с уважением. Он осознавал себя самостоятельной боевой единицей и в периоды вынужденного отдыха стремился чувствовать себя максимально комфортно. - Спасибо, - Миша поставил тарелку в раковину и пустил воду. "Сейчас вымоет, потом нальет чаю, потом пойдет в парк", - подумал старший лейтенант. Понаблюдав за Мишей, предсказать его следующее действие было нетрудно. Панину доводилось видеть лю-дей, прошедших обработку в психиатрической клинике КГБ. Внешне они ничем не выделялись из толпы, но при ближайшем рассмотрении схематичное поведение выдавало кодировку. Примерно так же ведут себя люди, привыкшие к однообразной, монотонной работе, будь то опытный слесарь или "волкодав" из группы захвата, - те же шаблонные движения, максимально оптимизированные тщательной наработкой. Панин никогда не предполагал, что ему доведется встретиться с таким вот профи, только тринадцати лет, и посему изучал его с особенным вни-манием. Задумываясь над тем, каким Миша станет, ког-да вырастет, Панин неизменно приходил к выводу, что существенных изменений не будет: и в двадцать, и в тридцать, и в сорок лет винтик останется винтиком, не претендующим на руководящие должности, остающимся довольным собой и своей работой. Он будет совершен-ствоваться в своем мастерстве, пока его жизнь не оборвет пуля более квалифицированного специалиста. Такой под-чиненный устроит любое начальство, и усилия, прикла-дываемые к распространению данного метода, были Па-нину хорошо известны. Панин стал офицером госбезопасности после оконча-ния факультета психологии Ленинградского государст-венного университета имени Жданова. Подававший на-дежды выпускник был зачислен в штат ведомственного института с сохранением воинского звания, положенного по окончании военной кафедры, и вскоре был допущен к исследованию, материалы которого помечались грифом "секретно". Прошло три года. Панин получил очеред-ную звездочку на погоны и уже планировал кандидат-скую диссертацию, когда отдел, в котором он работал, сократили. Тут-то его и поймал на удочку Семагин, пообещавший предоставить возможность продолжить научную карьеру после неко-торого периода оперативной работы. Казалось, полков-ник должен заниматься вещами, далекими от психо-логических исследований, но судьба вновь улыбнулась Панину. Он познакомился с Мишей.

*** За год ничего не изменилось. Мельник сидел у подъ-езда ведомственного дома, вспоминая, как он покидал его с Викторией Луговой. Здесь в последний раз стоял ее красный "БМВ", а здесь "Форд-эскорт" спецроты ГАИ... Казалось, все было так давно. В прошлой жизни. А до этого была еще одна жизнь, когда у него были жена и дочь, - именно этот период и можно назвать жизнью, потом наступило существование, перешедшее в выжива-ние. И этот последний отрезок все продолжается. Кто знает, чем он закончится - сменой ли обстановки либо безжалостной автоматной очередью в упор? В том и в другом случае мучиться не придется, но второй вариант устраивал гораздо меньше, чем первый. Как бы там ни было, в его положении другого выхода нет. Мельник вылез из тачки и нажал кнопку брелка. Фары тускло мигнули, квакнула один раз сирена, и автоматические замки синхронно щелкнули, заперев двери. Бежевую, "ВАЗ-2108" он купил на рынке позавчера и успел поставить ее на учет, прокуковав весь день на рынке в МРЭО ГАИ. Он счел нужным легали-зоваться и выглядеть благопристойно, чтобы не вызывать ненужных подозрений у сотрудников пра-воохранительных органов и не отягощаться мелкими неприятностями. Мельник также обзавелся жильем, сняв на полгода однокомнатную квартиру и уплатив задаток за три месяца вперед. На операцию по погашению кон-фликта с Гостем он выделил пятьдесят тысяч долларов и недостатка в деньгах пока не испытывал. В настоящий момент ему требовалась информация, которую он соби-рался получить у бывшего коллеги - старшего лейтенанта Бурцева, хотя и не был уверен, окажет ли тот содействие. В квартире пахло стиркой и детской мочой. Мельник сидел на кухне и с аппетитом вкушал салатик, которым угощала жена Бурцева - Антонина. Она была рада ви-деть невесть куда затерявшегося соседа. Как понял Мель-ник, Бурцев не стал посвящать родню в служебные пе-рипетии, что существенно облегчило выполнение задачи. Попав в дом, Мельник собирался дождаться прихода хозяина. Антонине он наплел о затяжной командировке в Сибирь, украсив рассказ занимательными подробнос-тями из армейской службы. Антонина, сидевшая с ре-бенком, была рада оторваться от этого уже порядком осточертевшего занятия и пообщаться с новым человеком. Так они и просидели, пока в прихожей не раздался звонок. - МОЙ пришел, - заговорщицки шепнула Бурцева и выскочила из кухни. Мельник поудобнее устроился в старом продавленном кресле. Он уже не сомневался, что жена захочет устроить мужу сюрприз. Ребенок, разбуженный возней, заплакал, и Антони-на упорхнула его успокаивать, производя неповторимую композицию из причмокивающего кудахтанья и стаккато сюсюкающего гуканья. Ребенок испуганно замолк, пискнул и снова утих, сраженный акустическим налетом. По коридору зашаркали шаги. Мельник подпер голову рукой и с наслаждением поиграл бицепсом. Безоружный кол-лега был ему не страшен, Мельник не сомневался, что сумеет справиться с ним одним ударом. Из-за угла по-казался Бурцев. Он несколько сдал за последнее время, ссутулился и стал уже в плечах. Спортивный костюм с пузырями на коленях висел на нем мешком и был засален, потерт и измят. Не подозревая, что в доме на-ходятся гости, он зашел на кухню, двинулся к плите за обедом и только тут, словно прозрев, заметил присутствие человека. - Привет, - сказал Мельник, насмешливо улыбаясь, как улыбаются бандиты, видя перед собой глупого мента. Он замолчал и стал ждать, что ответит ему Бурцев. Старший лейтенант быстро пришел в себя и понял, что расслабляться по приходу домой - слишком большая роскошь. Такой откровенной подлости от своей любимой жены он не ждал, и первой мыслью, родившейся в его голове, было устроить скандал. Затем он решил отложить это удовольствие до ухода гостя, а пока выяснить, зачем он явился. - Привет, - ответ ни к чему не обязывал, но свой ход Бурцев сделал. - Очень давно не виделись, - многозначительно за-метил Мельник. - Верно? Бурцев промолчал. - Столько времени прошло. - Уголки мельниковско-го рта поползли вверх. - Как там наши? Бурцев подобрался и сел на табурет. "Если все обой-дется - убью", - подумал он о жене. То, что эта дура подставила его и себя, добровольно сделавшись заложни-цей, добавляло старлею адреналинчика в кровь. Наедине с Мельником беседовать было бы куда легче. По крайней мере, погиб бы он один, а так помимо жены дома при-сутствовал и ребенок... - Что ты хочешь? - спросил он. Только сейчас Мельник ощутил, насколько он здесь чужой. Неприкрытый страх в глазах Бурцева, этот грубый вопрос - хамил-то он явно из страха - все свидетель-ствовало о том, что его рассматривают как коварного и опасного врага. Интересно, что о нем наговорили в отря-де? Судя по реакции, немало нелицеприятного. - Зашел узнать, как живешь. - Мельник согнал ухмылку и сделал тон совсем дружелюбным. - Да ты не бойся, я никому ничего плохого не сделаю. Словно в ответ на его слова, ребенок снова заплакал. Бурцев поежился, его трясло. - Куда ты делся? - спросил он. Тон Мельника его чуть-чуть успокоил, и он решил перейти в атаку. - Мне пришлось уехать, - объяснил Мельник. - Меня хотели слить из-за того, что я отказался работать. Бурцев криво улыбнулся. Уж он-то был наслышан о непредсказуемом поведении коллеги. - Мне давно не нравилась наша работа, - продол-жил Мельник. - Я хотел уйти, и тогда ликвидировали мою семью. КГБ разработало программу "Ландскнехт", я был включен в нее, ну... почти добровольно. Просто у меня не было другого выхода. Меня прооперировали. Видишь? - Мельник постучал себя по груди, словно по бронежилету. На кухню вошла Антонина и обняла мужа за плечи. Бурцев протестующе встряхнулся. - Иди в комнату, - сказал он. - Нет, - вкрадчиво, но властно ответила Антонина. Бурцев смирился: он знал, кто в доме настоящий хозяин. - И как тебе в таком состоянии? - поинтересовался он, продолжив как ни в чем не бывало. - Я привык, - сказал Мельник. - А чем тебе не понравилось наше дело? - Очень грязная работа, - ответил Мельник. - А ты что, не понял? Хотя ты тоже привык, ты дольше меня в отряде. А поначалу замечал? Бурцев ничего не сказал. - Человек ко всему привыкает, - продолжил Мель-ник. - Сначала тебе меняют тело, а потом хотят изменить душу. Душу я изменить не смог. Тебе удалось, а мне - нет. Нам всем помогали: звания, квартира. А что не по-лучалось самостоятельно - специалисты всегда были го-товы помочь, верно? Антонина тяжело вздохнула. Лицо ее окаменело. - Я не хотел продолжать этот путь, но начальство решило все за меня. В их исследовательской программе я был подопытной свинкой. Кстати, знаешь, что такое "ландскнехт"? Я специально узнавал. - Мельник по-смотрел на Бурцевых. Они прятали глаза. - Так имено-валась немецкая наемная пехота, а также шахматная фи-гура. Угадай какая? - Я человек маленький, - выдавил Бурцев. - Я ни-куда не стремлюсь. - Вот ты сам и сказал, - заметил Мельник. - А ведь ты уже выработался. Год назад ты был чемпион, а теперь? Ты горишь, понимаешь? Да что мне тебе говорить, ты и сам это знаешь. За квартиру в ведомственном доме приходится дорого расплачиваться. Что, - он зло поглядел на Антони-ну, - тяжела шапка Мономаха? - А ты жестокий. - Бурцева подняла голову, взгляд ее обжигал. - Ты в общаге не гнил. Ты ленинградец, и у тебя всю жизнь питерская прописка, а мы всю жизнь без угла и без будущего! - А ты у него спроси, - кивнул Мельник на поник-шего старлея, - каково строить будущее на крови? Быть палачом не такая уж радость, верно? Хотя ты у него уже спрашивала... Антонина отвела взгляд, и Мельник понял, что попал в точку. Бурцев тяжело сглотнул. - Чего ты от нас хочешь? - глухо вымолвил он. В наступившей паузе было слышно, как дышит за стеной ребенок. "Надо было водки привезти, - подумал Мельник. - Хотя они со мной пить бы не стали". - Мне нужна информация по гостевской группиров-ке, - сказал он. - Больше мне не к кому обратиться. - Да, - сказал Бурцев, щеки у него совсем посере-ли. - Тебе когда надо? - Завтра, - сказал Мельник. - Я собираюсь с ними разобраться. - Со всеми сразу? - переключившись на рабочую тему, оживился Бурцев. Мельник не стал от него скрывать., - Нет, только с верхушкой, - он встал и пошел к дверям. В прихожей Бурцев сказал: - Мне придется доложить о нашей встрече. - Конечно, - улыбнулся Мельник. - Сообщи, что имел место контакт с фигурантом. Объект запросил информацию, касающуюся организованной преступной группы Гостева. Закладывай, не стесняйся. - До свидания, Саша, - произнесла Антонина из-за спины мужа. - Я вечером позвоню. Кстати, - продолжая дер-жать улыбку, спросил Мельник, что там с моей квартирой? - Заселили ее, - сказала Антонина. - К зиме новые въехали. Капитан с женой. О Мельнике она знала все с самого начала, и ее хлад-нокровию мог позавидовать любой офицер РУОП.